Страсть куртизанки - Моника Бернс

— Леди Этвуд…

— Избавьте меня, пожалуйста, от формальных извинений. Мы обе знаем, что они неискренни, — холодно сказала Рут и рывком открыла дверь. — Думаю, вы сами найдете выход, леди… Линмут.

Рут покинула офис и с сердитым выражением лица зашагала через холл к кухне. Она не помнила, чтобы в последнее время испытывала такой гнев. Ничего подобного не было с тех пор, когда один из воров-карманников ударил малышку Дженни Чапмен по лицу. Она никак не поощряла Гаррика с момента их первой встречи.

«Однако ты согласилась принять его дружбу».

Рут проигнорировала внутренний голос. Но он оказался таким настойчивым, что невозможно было дать ему убедительный ответ. «Так уж невозможно». Она сокрушенно вздохнула в ответ на душевные муки. Она ведь не просила у Гаррика драгоценности, он прислал их без какого-либо поощрения с ее стороны. «И ты приняла этот подарок». Рут отбросила это обвинение.

Гаррик пытался извиниться с особой изобретательностью, какую она не встречала ни у одного из ее поклонников. Но Гаррик не поклонник, он всего лишь друг. И даже к этой категории его теперь нельзя отнести. Друзья не обсуждают свою приятельницу с другими людьми, даже с членами семьи. Рут даже не могла представить, что он говорил о ней.

Когда леди Линмут спросила, собирается ли она удалиться на покой в сельскую местность, ей стало плохо. Возможно, женщина случайно могла подумать, что Кроули-Холл был для Рут местом, где она намеревалась жить до конца своих дней, однако сложилось впечатление, что графиня спросила об этом, будучи хорошо осведомленной. И хуже всего то, что Рут стала объектом жалости, а этого она не могла терпеть.

У нее не было выбора в сложившейся жизни. Когда отец бросил мать, он бросил и ее тоже. Рут делала все, чтобы выжить. И теперь, будучи близка к тому, чтобы уйти на покой, она не хотела, чтобы кто-то жалел ее, особенно близкие родственники барона Стрэтфилда. Рут потерла лоб, стараясь предотвратить головную боль. На кухне еще осталась невымытая посуда, и глупо волноваться так по поводу визита сестры Гаррика.

Спустя несколько часов она закончила укладывать младших детей в постель и задумалась, следует ли остаться еще на одну ночь в приюте Святой Агнессы. Внезапно ей захотелось погрузиться в горячую ванну с ароматными добавками. Она развязала узел фартука на спине и присела на ступеньку лестницы на кухне в задней части дома.

Единственным освещением комнаты были свечи, так как солнце село час назад. Рут улыбнулась, увидев Энни, сидевшую у очага и осторожно поглядывавшую на Симмонса, расположившегося в кресле у задней двери. Долорес еще раньше решила вернуться домой и этим укрепила уверенность Рут, что ей тоже пора завершить свое пребывание здесь. Поняв ее намерение, Симмонс быстро встал со шляпой в руке.

— Я провожу вас, миледи.

— Да, Симмонс, благодарю вас.

Рут сняла фартук и бросила в корзину для грязного белья в дальнем углу комнаты, затем приняла накидку от своего дворецкого.

— Энни, запри за нами заднюю дверь и проверь, чтобы Томас запер также парадный вход. Он хороший мальчик, но очень забывчивый.

— Да, миледи. Я позабочусь, чтобы он сделал это. Вы не хотите передать что-нибудь миссис Бердсли?

— Скажи ей, что я возобновлю свои обычные визиты на следующей неделе, а если возникнет какая-нибудь необходимость, пусть она сообщит мне об этом.

— Я передам ей, миледи. Рада, что вы идете домой и наконец сможете как следует выспаться.

В голосе Энни звучало явное беспокойство по поводу того, что миледи провела две ночи в приюте, но Рут ничего не сказала на это. С Энни невозможно спорить, когда та решила что-то. Девочка была убеждена, что миледи совершает поступки, неподобающие ее статусу. Рут просто улыбнулась и позволила Симмонсу вывести ее из дома в ночь.

Пока их фаэтон с грохотом катил по все еще оживленным улицам к ее городскому дому, мысли Рут вернулись к визиту леди Линмут. Она думала, что ее гнев утихнет, но этого не произошло. Наглое утверждение графини, что Рут, будучи зрелой женщиной, подбивает невинного молодого человека на необдуманные поступки, выводило ее из себя.

Однако возмущенный тон женщины напомнил ей о том вечере, когда Гаррик привел ее в оперу. Каждый, кто видел их вместе, реагировал примерно так же, как леди Линмут. Появление ее с молодым человеком шокировало публику. Ей следовало знать, какова будет реакция общества, когда она соглашалась на предложение Гаррика о дружбе. Чем скорее он уйдет из ее жизни, тем лучше. Общение с ним доставляет ей только неприятности. Рут проигнорировала громко протестующий непокорный внутренний голос.

Фаэтон мягко остановился, и минуту спустя Рут уже поднималась по ступенькам крыльца своего дома, в то время как Симмонс позаботился о том, чтобы карета вернулась на конный двор позади особняка. Когда Рут вошла в холл, навстречу ей устремилась Долорес с обеспокоенным выражением лица.

— О, миледи, прошу прощения…

— Где, черт возьми, вы пропадали последние двое суток?

Рут вздрогнула, услышав голос Гаррика, и, повернувшись, увидела его, стоявшего в дверном проеме гостиной. Он выглядел очень усталым, явно не выспавшимся. На лице его отражалось беспокойство и еще какое-то чувство, которое трудно было определить. На мгновение у нее возникло желание подойти и успокоить его. Однако она подавила этот порыв, вспомнив о визите его сестры. Ей хотелось быстрее подняться наверх, чтобы избежать ненужного объяснения, однако это только отсрочило бы неизбежное.

— Я не уверена, что обязана отчитываться перед вами, где провела это время, милорд. — Она развязала ленты своей накидки, сняла ее и передала Долорес.

— Вы не ответили на мой вопрос. Я беспокоился о вас, — произнес он резким тоном. Его внешний вид говорил о внутреннем напряжении.

Рут успокаивающе коснулась предплечья Долорес и двинулась к двери гостиной. Проходя мимо Гаррика в комнату, она уловила исходивший от него пряный запах бергамота и с трудом подавила внезапно охватившее ее возбуждение. Дойдя до центра комнаты, она повернулась лицом к нему.

Ее сердце учащенно забилось, когда он медленно закрыл дверь. Сложив руки на груди, Гаррик пристально изучал Рут. Его молчание не беспокоило ее, но напряженность во всем его облике вызывала опасение. Несмотря на расстояние между ними, она ощущала его присутствие настолько, что по телу пробегала дрожь. Рут сделала глубокий вдох и откашлялась.

— Я встречалась с вашей сестрой.

Он не пошевелился, но внезапно возникший тик на его щеке свидетельствовал о том, что ее слова нарушили его душевное равновесие. Это была не та реакция, какую она ожидала. Он ничуть не удивился. Возможно, он уже поговорил с леди Линмут?

— С какой сестрой? У меня их две. — Его невозмутимый ответ напомнил ей тон его сестры.

— С леди Линмут. Нас представил общий знакомый. — Рут сжала зубы, вспомнив приватную беседу, которая последовала после общения с мистером Миллстадтом. — Она очень обеспокоена тем, что я преследую вас.

— Понятно. — Он оттолкнулся от двери и медленно двинулся к Рут. — Полагаю, вы изложили ей истинное положение вещей?

— Я пыталась, но она твердо убеждена, что я, будучи старше вас, обрекаю вас на осуждение со стороны общества.

Рут отвернулась от него, вспомнив, как его сестра старалась намеренно подчеркнуть разницу в их возрасте на протяжении всей беседы. Она и без нее знает, что время — ее главный враг, и что ее связь с молодым мужчиной является отчаянной попыткой вновь завести дружбу или роман, как в молодые годы. Она напряглась, когда он остановился в шаге от нее.

— Мы оба знаем, что это не так. — Его мягкий ласковый голос заставил ее сердце дрогнуть, и она напряглась, почувствовав предательскую реакцию своего тела.

— Вы солгали мне, — сказала она сдавленным голосом.

Он удивленно вскинул голову.

— Вы убеждали меня, что не хотели приобретать Кроули-Холл, но это противоречит тому, что сообщила ваша сестра. — Ее резкий тон вызвал у него раздражение.

— Моей сестре следовало бы знать свое место и не вмешиваться в мои дела, — проворчал он, нахмурившись. — Если бы я открыл вам правду тогда, вы рассердились бы на меня еще больше, чем сейчас.

— Рассердилась? — Она резко покачала головой, сама удивляясь своему гневу. — Я просто в бешенстве. Откуда ваша сестра узнала, что я намереваюсь навсегда остаться в сельской местности? — Рут содрогнулась, вспомнив, что его сестра упомянула также о том, что они обсуждали ее. — Не трудитесь отвечать. Я знаю, что вы рассказывали ей обо мне. Она сама подтвердила это.

— Я не отрицаю, что в разговоре с ней упоминал ваше имя. Но я ничего не говорил о нашей беседе в Кроули-Холле. — Он сердито посмотрел на Рут и склонился к ней. — Я просто сказал Лили, что мы друзья.

— Но она не поверила вам. — Рут старалась не подавать виду, что он вызывает у нее опасение. Ее сердце сжалось в груди, когда лицо его приняло странное выражение.