Золотая кровь 2 - Ляна Зелинская

Спасибо, Лучезарная!

По пути Эмбер успела заглянуть в свою комнату, прихватить сумку−планшет, посмотреться в зеркало и натянуть кепку поглубже, чтобы козырёк отбрасывал тень на лицо. Затем прошлась по галерее, подмечая, где сегодня стоит охрана и что изменилось после фиесты, а уж потом со списками гостей вернулась к кабинету. К тому времени разговор сеньора Виго и Оливии шёл уже на повышенных тонах. И, в отличие от Мориса, она могла расслышать отдельные фразы, доносившиеся из-за закрытых дверей.

− Ты совсем ума лишился со своей паранойей! Ты подозреваешь меня и ни в чём не повинных людей! Но ты не посмеешь так со мной поступить! — воскликнула Оливии полным гнева голосом.

− Ещё как посмею, если ты не расскажешь мне правду! — голос сеньора Виго был полон холодного раздражения.

— Вот уж от тебя я такого не ожидала!

− Или ты всё мне расскажешь, или будешь сидеть под домашним арестом.

− Даже не думай, что сможешь меня шантажировать, как отец! Я уж лучше посижу под замком!

С этими словами сеньорита Оливия выскочила из кабинета, вся красная и злая, и так хлопнула дверью, что едва не сорвала её с петель. А затем быстрым шагом удалилась прочь, в ярости выдергивая шпильки из сбившейся причёски.

Сеньор Виго вышел спустя минуту, держа в руках несколько листов бумаги. На его лице застыло хмурое выражение, и, посмотрев на Мориса тяжёлым взглядом, он произнёс твёрдо:

− Она мне лжёт! И не просто лжёт, возможно, даже покрывает грабителей! Такого я не ожидал от Оливии.

− Погоди, погоди, хефе! Не стоит торопиться с выводами, — дипломатично парировал Морис.

− А я бы сказал, не стоит тянуть с действиями, — отрезал сеньор Виго.

− И что ты намерен делать дальше, хефе? — осторожно спросил Морис.

− Я посажу Лив под замок и приставлю Джулиана её охранять. Он, кстати, будет только рад.

− Это не слишком жёсткое решение?

− Жёсткое?! — зло усмехнулся Виго. — Она назвала меня деспотом и тираном. Но я не мой отец. Я не извожу её глупыми придирками насчёт замужества и брюк. Но я не потерплю лжи от членов семьи. Если она попала в щекотливую ситуацию, я готов ей помочь. Я её не осуждаю и не собираюсь ссылать в какой-нибудь монастырь! Но она лжёт мне прямо в лицо! А это для меня худшее оскорбление. И раз уж у нас нет друг к другу доверия, то до тех пор, пока она не будет готова откровенно мне всё рассказать, она будет сидеть под замком.

− Хм. Ладно. Как скажешь, − миролюбиво произнёс Морис. — И вот, кстати, посмотри.

Он протянул Виго листок, на котором аккуратным почерком мейстера Фернандо были написаны фамилии гостей.

− И что я тут должен увидеть?

−Для начала, сопоставив изначальные списки приглашенных и приехавших, я нашёл, что наша воровка попала сюда по пригласительным сеньоры Бланка. Но вписана она не как сама сеньора, а как её внучатая племянница сеньорита Амалия Бланка и её брат. И поскольку сама престарелая сеньора не появилась, то ни у кого не вызвали подозрений эти пригласительные.

−Ну это мы и так уже поняли.

−Это говорит о том, что вор прекрасно знал, как принято приглашать на фиесту. И сделал всё, чтобы не вызвать подозрений. А ещё смог достать два пригласительных. Или, вернее, смогла достать. А вот ещё, кстати, − Морис указал на одну из фамилий, которая была вычеркнута жирным красным карандашом с таким нажимом, что на листе осталась дырка. — Сеньора Луиза Кармона, кто это?

−Понятия не имею, а что? — спросил Виго.

−Ну, видимо она чем−то сильно не пришлась вашему дому, потому что вычеркнувший её из списка, едва не порвал лист. Больше тут нет столь же яростно отвергнутых гостей.

−Надо спросить Фернандо, − ответил Виго. — Думаешь это наша воровка?

− Не знаю, но это наводит на мысли. И насчёт Рибейро. Согласно изначальному списку мейстера Фернандо сеньор Дельгадо записан как одно лицо. Во всяком случае, ему отправили один пригласительный билет. А вот согласно списку, на котором отмечали прибывших гостей, сразу за фамилией сеньора Дельгадо идёт сеньор Рибейро − приписан карандашом. А его вообще нет в изначальных списках. Значит, он приехал с кем-то, и раз их фамилии идут друг за другом, то можно предположить, что он прибыл вместе с сеньором Дельгадо. И, смотри, его нет в тех списках, которые мы начали вести после закрытия ворот. Значит, он ушёл раньше. Как раз сразу после танца с сеньоритой Оливией. И могу поставить сто к одному, что он приходил на фиесту ради неё.

− И при этом ты считаешь, что я тороплюсь с выводами? Да она убеждала меня в том, что герцог Дельгадо благороднейший из грандов и не может быть ни к чему причастен! — усмехнулся сеньор Виго. — Это только укрепляет мою уверенность в том, что Лив лжёт и ей стоит посидеть под присмотром. А нам нужно выяснить всё о герцоге Дельгадо и этом Рибейро. Но сначала мы едем к маэстро Пласидо. Если герцог подослал отравителя к отцу, в бутылке найдётся яд, и у нас будут доказательства. И кстати, вот, держи, − сеньор Виго протянул Эмерту листы, на которых был изображён мужчина, приходивший в тот злосчастный день к дону Алехандро, − если этот отравитель работает на Дельгадо, возможно, его опознают в банке. Так что не будем терять время, спускайтесь вниз, а я отдам распоряжения насчёт Оливии.

Эмбер быстро убрала листы в планшет и поспешила прочь, чтобы не оставаться рядом с сеньором Виго. Его слова о лжи и доверии снова полоснули по сердцу и отозвались в душе неприятным послевкусием.

Она ведь лжёт ему не хуже сеньориты Оливии. И кстати, она не рассказала о том колье, которое сеньорита Оливия заложила в ломбарде. И почему ей теперь стыдно за свою ложь?

Эмбер постаралась отбросить все эти мысли и сосредоточиться на одном — закончить свою работу. Но когда в коляску взобрался сеньор Виго и сел напротив, она снова почувствовала, как теряет всё своё самообладание. Потому что когда он сидел так близко, когда смотрел на неё, то взгляд его тёмных глаз сразу же будил воспоминания об их танце и поцелуе, и голова начинала кружиться от усилий, которые Эмбер приходилось прилагать, чтобы удержать внутри непокорную птицу.

И, пока коляска катила вниз по серпантину дороги, опоясывающей холм Уэбро, ей приходилось изо всех сил изображать увлечённое разглядывание окружающего пейзажа. Мужчины беседовали,