На сопках маньчжурии - Павел Далецкий

До горы не добежали. Точно из-под земли раздалось русское «ура», мелькнули штыки, закипел рукопашный бой.

Юдзо увидел младшего лейтенанта Косиро, который шел с винтовкой наперевес, у пояса его болтался обломок сабли.

Уже несколько раз Юдзо отбивал удары русского штыка. Рота то подавалась вперед, то отступала.

Наконец она дрогнула. Солдаты стали пятиться, рассеиваться, потом побежали, потом, спасаясь от огня, бросились наземь.

— Лейтенант Футаки, лейтенант Футаки, — кричал кто-то. Юдзо узнал голос Ясуи.

Ясуи подбежал, присел.

— Господин Футаки, — сказал он дрожащим голосом, — вы теперь очень важный человек… Капитан Яманаки погиб. Теперь вы командуете ротой. Направо от нас остатки полка, который наступал вдоль Мандаринского тракта. У них не осталось ни одного офицера. Они спрашивают вас, что им делать. Какая жестокая ночь! Я чувствую, никто из нас не доживет до утра.

Юдзо слушал его слова и вглядывался в неверные огни боя, то вспыхивавшие, то погасавшие. Тучи опять низко стлались над землей, точно они собрались хоронить несчастных заблудших людей, занятых уничтожением друг друга.

Он призвал трех солдат и послал их в ночь, в темноту, найти начальника соседней части и узнать, какие сейчас задачи и распоряжения.

Бой продолжался. Судя по звукам стрельбы, японские части снова двигались на деревню Гудзядзы. Желтые полосы всплескивались в небо. И эти всплески желтого пламени производили зловещее впечатление. Точно это были вопли… Вопила земля, разрываемая снарядами, пронзаемая пулями.

За холмами, в темноте ночи, Ляоян… При стремительной победе, конечно, Юдзо нашел бы в городе Ханако, — после многодневной борьбы неизвестно: ремесленная школа может выехать и затеряться в беспредельных пространствах России. А если Ляоян и вовсе не будет взят?

Посланные солдаты долго не возвращались. Наконец вернулся один. Он нашел неподалеку батальон майора Сугимуры, майор приглашал лейтенанта к себе.

Бой не умолкал. Приказ Ойямы победить русских до первого луча солнца был в действии.

Майор Сугимура стоял около фонаря и читал бумажку.

— Это вы командир роты? Гора Маэтунь должна быть взята. Приведите сюда своих людей. Ночные атаки нужно производить густыми колоннами. У русских превосходные винтовки, я с огорчением убедился, что наши, но сравнению с ними, не стоят ничего. Будут огромные потери, но другого выхода нет. Атака за атакой — вот наша надежда. Через полчаса — новое общее наступление.

«Атака за атакой» — вот и все наше военное искусство!» — подумал Юдзо.

Едва его рота успела присоединиться к батальону, как Сугимура приказал наступать.

Снова бежали, шли, падали. Падали потому, что спотыкались, и падали потому, что умирали… Рев русских батарей усилился. Создавалось впечатление, что русские ввели в бой новые части.

— Там Ляоян! — кричал Юдзо, поворачиваясь к неясным теням бегущих за ним.

— Там Ляоян! — слышал он голос Маэямы.

У проволочных заграждений остановились.

— Саперы режут проволоку, — передавалось по рядам. — Ложитесь, ждите…

Рвалась шрапнель. Вдруг на склоне сопки поднялось высокое светлое пламя. Откуда оно, что горит?

Горели смоляные бочки, заготовленные русскими. Огонь уничтожил ночную скрытность, русские отлично видели японцев, шевелившихся у проволоки, и осыпали их пулями.

— До первого луча рассвета! — передавали по японским цепям. — Так приказал Ойяма… Вперед, вперед!

Японцы хлынули в бреши, проделанные саперами. Но за брешью их встретил пулеметный огонь, Юдзо упал: это Ясуи схватил его за ногу и заставил упасть.

Теперь японцы лежали за проволочными заграждениями и не могли двинуться ни назад, ни вперед. Русские выбегали из окопов… Пулеметный огонь утих. Юдзо вскочил, солдаты его вскочили за ним. Их было немного, меньше половины роты. Сугимура уже стоял с поднятой саблей.

— Банзай! — закричал он, стараясь заглушить русское «ура». Но заглушить не удалось, солдаты его закричали вразброд, им было не до крика, они поднялись и стояли, вместо того чтобы броситься навстречу русским.

— Рота Футаки, вперед! — крикнул Юдзо, понимая, что если русские ударят с налету, то от японского батальона не останется ничего.

Этот новый рукопашный бой был короток, Русское «ура» раздавалось со всех сторон. Почему? Юдзо отлично видел, что русских немного, победа над ними была возможна: разбить их, занять окопы и оттуда наступать дальше! Тем не менее русские побеждали… Какая-то неодолимая стойкость была сегодня в каждом русском.

И японцы начали отступать. Через проходы в проволочных заграждениях они бежали бегом и дальше бежали бегом.

Русские не преследовали. Какое счастье, что они не преследовали! Огонь на склонах холмов погас. Спасительная тьма окутала отступающих.

Юдзо шел сзади. Впервые он чувствовал нечто напоминавшее отчаяние.

— Неужели поражение?

Не подобрали ни раненых, ни убитых. Собрались на том же склоне сопки, откуда наступали.

Майор Сугимура лежал прямо на мокрой, грязной земле. Молчал. Уцелевшие офицеры и солдаты тоже молчали.

Так прошел час, может быть, больше. Орудийная стрельба затихла. Все реже и реже ружейные залпы.

Раздалось шлепанье конских копыт по грязи. Всадники подъехали, заговорили.

— Майор Сугимура?

— Вот майор Сугимура.

Майор Сугимура поднялся. Ему вручили конверт. Засветили спички, фонарика уже не было. Майор читал приказ.

В темноте сказал:

— Сейчас приступлю к выполнению.

Юдзо подошел к нему, спросил тихо:

— Я Футаки, каково приказание?

— Отступать на исходные, утренние. Приказ написан грустными словами. Я очень опасаюсь, очень опасаюсь…

Когда Юдзо вернулся к своим, Маэяма сказал ему:

— У меня в кармане лежал запечатанный приказ вашего отца. Я должен был прочесть его в назначенный час. Этот час наступил, я прочел его. Он дан на случай нашей неудачи. Я должен вас на время покинуть, и я хочу вам сказать: я вам прощаю все — вы дрались великолепно.

— Сожалею о том, что мы расстаемся, как никогда не сожалел. Куда же вы?

— Туда, куда мы не пробились силой.

— В Ляоян?

Неожиданная мысль мелькнула в мозгу Юдзо. В первое мгновение она показалась ему безумной, но в следующее он понял, что исполнит ее.

Младшему лейтенанту Косиро он сказал:

— Передаю вам командование ротой. Сам ухожу в разведку. Боевых действий до утра не предвидится.

И тотчас же отошел, чтобы помешать Косиро задать какие-либо вопросы.

— Кендзо-сан, — тихо позвал он.

Маэяма также тихо отозвался.

— Я иду с вами в Ляоян, — сказал Юдзо. — Я так решил. Вы вернетесь к рассвету?

Маэяма молчал. Слышно было, как в темноте тихо переговаривались два усталых голоса.

— Я вернусь утром, — сказал Маэяма. — Майор Сугимура разрешил вам?

— Мне никто не может этого разрешить. У нас нет времени для споров. Я должен вернуться к рассвету. Вся моя надежда на вас: вы знаете дороги, вы бывали там, вы проведете меня, назад я вернусь сам. Долг солдата я сегодня выполнил, не мешайте мне выполнить долг человека.

— Вы сын Футаки… и я ваш друг… — Добавил быстро: — Раздевайтесь… Идти нет времени, нужно бежать. В сапогах, в одежде не хватит сил. В Ляояне у меня есть дом, где мы получим все нужное.

Офицеры сели на землю, сбросили сапоги, одежду. С собой взяли только пистолеты и сабли.

Маэяма сказал:

— Обмотайте саблю рубашкой и беритесь за тот конец.

Это было предусмотрительно: в темноте они сейчас же потеряли бы друг друга.

Снова начал накрапывать дождь, приятный разгоряченному телу.

Ветер дул с запада. Теплый, ночной, не сильный. Кой где во тьме светились пятна — огромные скопления воды.

С того момента, как они побежали, Юдзо перестал думать о роте, войне; думал только о Ляояне и той женщине, которая заперта судьбой в его стенах.

Несовместимы были картины этой ночи — раненые, истерзанные люди, рвы, полные трупов, ветер с дождем, проносившийся над полями смерти, — и любовь: домик где-нибудь в лесной глуши у быстро бегущей воды, наступающая осень — багрянец кленов, медь дубов в темной зелени сосен. Мысли человеческие, заключенные в книги, раздумья и волнения людей, нанизанные на лаконичные строки стихов. Ханако среди всего этого… Мир противоречив и необыкновенен! Разве не священная обязанность человека, умеющего видеть необыкновенное, разъяснить людям страшные заблуждения, которые терзают их?

Мысли сменяли одна другую… Может быть, через несколько минут, через полчаса он увидит Ханако…

Земля под ногами стала ровнее, тверже. Значит вышли на дорогу.

14

… В городе этот день был полон тревог и суеты. В ресторан Рибо зашли два штабных офицера. Они рассказывали о необыкновенном подъеме войск, о том, что не то в 1-м, не то в 3-м корпусе, после того как была отбита жесточайшая японская атака, солдаты грянули песню, и песню эту подхватили в соседних окопах, и песня эта была такой силы, что японцы, собравшиеся в новую атаку, сначала остановились, а потом отошли на исходные позиции.