Великая Река: Долгое лето - Токацин

Речница обвела взглядом воинов – они, не сговариваясь, прикоснулись к оружию. Служители прижались к стене. Даже задремавший Уску широко открыл глаза и поднял голову.

- Нет, - Ильюэ покачал головой и посмотрел мимо Кессы, в стену. – Никто, кроме Ханан Кеснека, не войдёт в убежище Гвайны. Это его воля, и это моя воля.

- Но я… - начала было Кесса и осеклась под тяжёлым взглядом Ханан Кеснека.

- Я сказал.

Сегон прижал уши и сердито зашипел, Речница посмотрела туда же, куда и он – и увидела, что двое воинов незаметно придвинулись к ней почти вплотную, и взгляды их не сулят ничего хорошего. Зверёк снова забрался к Кессе на руки и зашипел ещё громче.

- Ильюэ, зачем ты пугаешь ррассветного стрранника и благорродную деву? – укоризненно шевельнул ухом Уску. – Это излишне.

- Я думаю иначе, Уску Млен-Ка, - нахмурился Ханан Кеснек. – За ними нужен присмотр. И я не хочу, чтобы они тут задержались.

Золотой свет, дрожа и переливаясь, хлынул с экрана, и все замолчали. По небу протянулась яркая сияющая полоса. Белый огонь над экраном вспыхнул ярче прежнего, от стен повеяло жаром.

- Ильятекси летит домой, - тяжело вздохнул Уску, щурясь от резкого света. – Да хрранят боги тех, кто рработает сейчас в полях…

Стены едва заметно содрогнулись. Все воины разом встали на ноги. Ильюэ покачал головой, глядя на них, и они замерли у двери.

- Пока Ильятекси в небе, все будут в укрытии, - сказал он.

Сегон широко распахнутыми глазами смотрел на экран. Его уши стояли торчком и слегка вздрагивали.

- Интерресно всё же, куда он летал… так далеко от своего гнезда и так быстрро, - покрутил головой Уску и попытался подняться на лапы, но от тепла его разморило. – Что можешь сказать, ррассветный стрранник?

Койя вздрогнула и подпрыгнула вертикально вверх, поворачиваясь на лету мордочкой к Уску. Он шевельнул ухом на невнятное фырканье и жалобный писк.

- Непрременно перредам твоим рродичам, - пообещал он, жмурясь. – Не могу дождаться встрречи с ними. Когда вокрруг такое творрится, не слишком прриятно сидеть взаперрти…

- Уску! – Ильюэ нахмурился и подхватил старого кота под передние лапы – как раз вовремя, тот уже собирался ткнуться мордой в пол. – На этой неделе ты из крепости не выйдешь.

Дверь странного укрытия снова распахнулась. За ней на том же подъёмнике, что привёз в подземелье Кессу, стоял воин в белой броне, без оружия, но с сигнальным рогом у пояса.

- Повелитель! – он тронул налобную повязку и поклонился в пояс. – Нападение с юга!

Ильюэ резко выдохнул и отпустил кота.

- Солнечный зарряд? – уныло пробормотал тот, пытаясь подняться. Кесса села рядом и упёрлась плечом ему в грудь, но тяжёлый кот чуть не уронил её.

- Что разрушено? – спросил правитель, повернувшись к воину. Тот уставился в пол. Кессе померещилось, что воздух вокруг наполнился жаром.

- Крепость цела, повелитель, - мотнул головой посланник. – Заряд упал в поля, повреждены два малых канала и восемь гряд.

- Раненые? – тень, падающая под ноги Ильюэ, замерцала и растаяла, сменившись золотистым ореолом. Койя сунула нос в ухо Речнице, Уску захлопал крыльями – но взлететь у него не получилось, так же, как и встать.

- Трое поселенцев – несильно, только ушиблись, - поспешил заверить гонец. – Заряд упал, когда пролетал Ильятекси, Акапана увёл всех с гряд. Все живы.

- Жителям Хекоу очень повезло, - угрюмо пробормотал Ильюэ, и тень у него снова появилась. – Солнце ещё высоко. Готовь корабль и предупреди Акапану. Я лечу к нему.

- Акапана уже ждёт тебя, повелитель, - снова поклонился воин. – Видели, как летел заряд. Он не из Хекоу.

- Тогда откуда? – нахмурил брови Ильюэ.

- Со стороны Чакоти, - в голосе посланца слышался трепет. Уску сердито зашипел и всё-таки встал на четыре лапы, чуть не придавив Речницу.

- Опять Джаскарру неймётся, - проворчал он. – Ильюэ, прришли ему подаррочек. До вечерра успеете обменяться даррами…

- Уску! – правитель повернулся к нему. – Никуда не лезь до моего возвращения. Вегмийя присмотрит за тобой. Что до этих странных пришельцев…

Он скользнул взглядом по Речнице и жёлтой кошке. Сегон сердито оскалил зубки.

- Ты вызываешь много вопросов, Кесса Хурин Кеснек. Только из уважения к Уску я позволю тебе до утра остаться в Шуне. На рассвете ты покинешь крепость и эти земли.

- Ильюэ, пррояви же благорродство, - мотнул головой белый кот и недовольно поморщился. – Она – Хуррин Кеснек!

- Я об этом помню, Уску Млен-Ка, - взгляд Ти-Нау не стал теплее. – Я не выгоню их в пустыню. На рассвете Кильинчу переправит их в западную степь. Если легенды не лгут, по тем землям они пройдут, как по родному огороду. До рассвета не спускайте с них глаз! Твоя доверчивость, Уску Млен-Ка…

Подъёмник громко заскрежетал, заглушив его последние слова. Двое воинов шагнули к Кессе. Койя, свернувшись на её руках, громко зашипела – сердитые голоса и взгляды перепугали кошку и разозлили, её уши снова засветились золотом и замерцали.

- Иди с нами, благородная дева, - один из воинов прикоснулся к налобной повязке. – Твоя комната готова.

Речница ворочалась под циновкой, пытаясь уснуть. За узеньким окном, забранным толстой пластиной прозрачного фрила, догорал закат. Сквозь невидимые щели в стенах сочился остывающий воздух, и долетали визгливые вопли полуденников. Тени ширококрылых ящеров мелькали за окном вместе с тенями чёрных мегинов – дневная стража улетала на покой, ночная заступала на смену. Сирена давно умолкла, и стены уже не содрогались и не наливались жаром от страшных ударов откуда-то сверху, и Кесса не чувствовала, как невидимое пламя течёт по коже.

- Ни-эйю, - прошептала она, выползая из-под циновки. Изжелта-зелёный светящийся шар вспыхнул на её ладони. На кровати сверкнули любопытные янтарные глаза – свет разбудил кошку.

- Не спишь? – невесело усмехнулась Речница, накрывая жёлтую спину ладонью. Койя выгнулась и негромко заурчала.

- Если бы только знать, где это убежище… - прошептала Кесса, с досадой качая головой. – А так мы никогда туда не доберёмся. Койя! Ты никогда не видела в пустыне никаких туннелей?

Кошка шевельнула ухом и мотнула головой из стороны