Игра престолов - Джордж Мартин

Кхал Дрого сел, зазвенев колокольчиками.

— Я пою о моих шрамах, ягнячья женщина. — Кхал согнул руку и нахмурился.

— Не пей ни вина, ни макового молока, — предостерегла она. — Тебе будет больно, но тело твое должно быть сильным, чтобы одолеть ядовитых духов.

— Я кхал, — сказал Дрого. — Я плюю на боль и пью что хочу. Кохолло, принеси мой жилет. — Старик одел Кхала.

— Я слыхала, что ты знаешь повивальные песни, — обратилась Дени к уродливой лхазарянке.

— Я знаю все секреты кровавого ложа, серебряная госпожа, и ни разу не потеряла жизнь ребенка, — поклонилась Мирри Маз Дуур.

— Мое время близко, — сказала Дени. — Я бы хотела, чтобы ты приглядела за мной, когда начнутся роды, — если ты не против.

Кхал Дрого расхохотался:

— Луна моей жизни, рабыню не просят, ей приказывают. Она выполнит твой приказ. — Он соскочил с алтаря. — Пойдем, кровь моя. Жеребцы зовут, а здесь пепел. Пора ехать!

Хагго последовал за кхалом из храма, но Квото задержался, чтобы почтить Мирри Маз Дуур яростным взглядом.

— Запомни, мейега, от здоровья кхала зависит твое собственное здоровье.

— Как тебе угодно, наездник, — ответила ему женщина, собирая горшочки и флаконы. — Великий Пастырь охраняет свое стадо.

Тирион

На холме, выходящем на Королевский тракт, под ильмом поставили на козлах длинный стол из грубых сосновых досок и застелили золотой тканью, чтобы лорд Тайвин мог отужинать возле своего шатра со своими ближними рыцарями и лордами-знаменосцами. Огромные штандарты — алый и золотой — развевались над ними на высоком древке.

Тирион опоздал; недовольный собой, сбив ноги о седло, он ковылял по склону, слишком отчетливо представляя, какое впечатление производит на отца. Дневной переход выдался длинным и утомительным, и он рассчитывал сегодня крепко выпить. Сгущались сумерки, и в воздухе кружили мерцающие светляки.

Повара подавали мясное блюдо: пятерых молочных поросят, зажаренных до хруста, с разными плодами в зубах. Запах наполнил его рот слюной.

— Приношу свои извинения, — начал он, занимая на скамье место возле своего дяди.

— Наверное, мне придется поручить тебе хоронить убитых, Тирион, — проговорил лорд Тайвин. — Если ты выедешь на поле боя с таким же опозданием, как к столу, сражение закончится до твоего появления.

— О, конечно, ты оставишь для меня мужика с вилами, а то и двух, отец, — отвечал Тирион. — Но не слишком много, я не хочу быть жадным.

Наполнив вином чашу, он посмотрел на слугу, нарезавшего свинину. Корочка хрустела под его ножом, из мяса выступал горячий сок. Более приятного зрелища Тирион не видел целый век.

— Разведчики сира Аддама утверждают, что войско Старков двинулось на юг от Близнецов, — сообщил отец, когда блюдо его было наполнено ломтями свинины. — К ним присоединились подданные лорда Фрея. Они находятся менее чем в одном дневном переходе к северу от нас.

— Пожалуйста, отец, — попросил Тирион. — Я хочу поесть.

— Неужели мысль о том, что нам предстоит встреча с мальчишкой Старка, лишает тебя мужества, Тирион? Твой брат Джейме был бы рад схватиться с ним.

— Я предпочту схватиться с этой свиньей. Робб Старк не настолько мягок, и от него никогда не пахло так сладко.

Лорд Леффорд, кислый тип, следивший за съестным и прочим припасом, повернулся к Тириону:

— Я надеюсь, что ваши дикари не разделяют подобной застенчивости, иначе мы понапрасну израсходовали на них добрую сталь.

— Мои дикари самым лучшим образом воспользуются вашей сталью, милорд, — ответил Тирион. Когда он рассказал Леффорду, что ему нужны оружие и доспехи на сотню мужчин, которых он привел из предгорий, тот скривился так, что можно было подумать, что его просили отдать им для увеселения собственных девственных дочерей.

Леффорд нахмурился:

— Я сегодня видел огромного и волосатого — того, который утверждал, что ему нужно два боевых топора из тяжелой черной стали с лезвиями в форме двух полумесяцев.

— Шагга любит убивать обеими руками, — проговорил Тирион, когда перед ним поставили блюдо с дымящейся свининой.

— Он так и не снял со спины свой топор дровосека.

— Шагга полагает, что три топора полезнее, чем два. — Тирион взял щепоть соли из блюда и густо посыпал мясо.

Сир Киван наклонился вперед:

— Мы решили поставить тебя с дикарями в авангард, когда дело дойдет до битвы.

Мысли редко приходили в голову сира Кивана, не побывав предварительно в голове лорда Тайвина. Тирион насадил было ломоть мяса на острие кинжала и поднес ко рту. Но теперь сразу опустил кусок свинины.

— В авангард? — переспросил он с сомнением в голосе. Либо лорд-отец воспылал новым уважением к способностям Тириона, либо же решил сразу отделаться от его сомнительного приобретения. Мрачная рассудительность подсказала Тириону правильный ответ.

— Они показались мне достаточно свирепыми.

— Свирепыми? — Тирион понял, что повторяет слова дяди, словно ученая птица. А отец наблюдает за ними, взвешивая и оценивая каждое слово. — Позвольте мне рассказать, насколько они свирепы. Вчера ночью один из Лунных Братьев заколол Каменную Ворону из-за сосиски. Сегодня, когда мы остановились лагерем, трое Каменных Ворон схватили его и перерезали глотку. Зачем — не знаю; наверное, они надеялись получить сосиску назад. Бронн не позволил Шагге отрезать хрен мертвеца, и слава за то богам, однако сейчас Улф требует денег за кровь, а Конн и Шагга отказываются платить.

— Когда солдаты не умеют соблюдать дисциплину, виноват их лорд-командир, — заметил отец.

Брат его Джейме всегда умел заставить людей последовать за ним — и умереть, если придется. Тирион был лишен этого дара. Верность он приобрел золотом, а повиновения добился своим именем.

— Более рослый человек, должно быть, сумел бы вселить в них страх, если вы имеете в виду это, милорд.

Лорд Тайвин повернулся к своему брату:

— Если отряд моего сына не повинуется ему, быть может, авангард — не их место. Вне сомнения, ему будет удобнее в тылу — охранять наш обоз.

— Пожалуйста, не заботьтесь обо мне, отец, — проговорил Тирион сердитым голосом. — Если вы не предложите мне ничего другого, я поведу ваш авангард.

Лорд Тайвин поглядел на своего сына.

— Я ничего не говорил о командовании авангардом. Ты будешь подчиняться сиру Григору.

Откусив кусок свинины, Тирион пожевал и с негодованием выплюнул его.

— Похоже, мне расхотелось есть, — сказал он, неловко перелезая через скамейку. — Прошу извинить меня, милорды.