Тонкий мир - Софья Ролдугина

…и машинально подхватить ладони Дариэля, когда колдовство исчезло и невидимый «гипс» перестал поддерживать их в воздухе.

Руки целителя были очень горячими. Новая, молодая, атласно гладкая кожа словно горела. Ногти отросли на добрых два сантиметра и потемнели до золотисто-коричневого оттенка. Такие привычные тоненькие шрамы и не до конца поджившие ожоги от химических реактивов исчезли, словно меловые рисунки на асфальте после дождя.

Как зачарованная, я медленно отстранилась от князя и склонилась к Дариэлю, к этим обновленным рукам… Коснулась губами костяшек пальцев, ощущая болезненную, щемящую нежность.

Его кожа слабо пахла горьковатой свежестью, как будто растерли по ладони едва распустившийся рябиновый лист.

— Притормози с этим, — Максимилиан мягко, но настойчиво высвободил руки Дариэля из моих дрожащих ладоней и потянул меня за плечи назад. — Лучше отойди пока. Я отслеживаю его мысли, но инстинкты молодого шакаи-ар на грани кровавого безумия — это последнее, с чем стоило бы играть. Уж поверь… Ну, только не плачь… Маленькая моя…

Он осторожно привлек меня к себе, и я с готовностью уткнулась в подставленное плечо и заревела. Голова слегка кружилась. Губы помнили жаркий атлас обновленной кожи.

— У него получилось… — всхлипнула я. — Получилось… Правда, получилось?..

— Тише, малыш, — Ксиль щекотно дунул мне на затылок. Руки его с нажимом оглаживали спину — раскрытой ладонью, от лопаток к пояснице и обратно. Это успокаивало больше, чем любые слова. — Думаю, получилось. Иначе Дэйр бы не стал все это терпеть, правильно?

— Правильно, — прошептала я, комкая воротник его рубашки. Ужасно хотелось обнять Ксиля в ответ, так же провести руками по сильной, гибкой спине… Но я отчего-то смущалась.

С каждым вдохом мое тело словно становилось легче. Спазмы все реже сжимали горло.

— Ты не думай, я не истеричка, — произнесла я, когда дыхание более-менее выровнялось, и переступила с ноги на ногу. Лицо горело, а вот ступням было прохладно. Я словно целиком состояла из контрастов — и в настроении, и в физических ощущениях. — Просто…

— Накопилось? — с незлой насмешкой подсказал Ксиль и отодвинулся ровно настолько, чтобы можно было запрокинуть голову и заглянуть в его глаза. — Да сколько еще их будет, этих проблем… И решений — тоже. Это взрослая жизнь, малыш, — он шутливо склонился, так, что коснулся кончиком своего носа — моего. От неожиданности я рассмеялась и, удивляясь собственной смелости, чмокнула князя в угол губ.

— Все еще «малыш»?

— И всегда будешь… для меня, — серьезно кивнул Максимилиан. — Ну что, будим нашего спящего красавца?

— А можно? — обрадовалась я.

— Можно, — усмехнулся Ксиль и, развернув меня, подтолкнул к креслу. — Только отойди на всякий случай подальше. Хочу показать тебе «завтрак в постель» по-шакарски. Твое место в первом ряду, а мы с Дэйром устроим небольшое представление.

Прозвучало это очень-очень интригующе. Вытирая рукавами со щек подсыхающие слезы, я забралась в кресло с ногами и накрылась одеялом — после жарких объятий Максимилиана воздух в комнате казался прохладным.

Ксиль подмигнул мне и склонился над Дариэлем. Отвел с его лица за ухо челку, заплетенную в мелкие косички — немного скованным движением, будто готовясь к чему-то… И прокусил свое запястье — до крови.

У меня по спине мурашки побежали, а лицо словно жаром обдало.

Темно-красная тягучая капля упала Дэйру на подбородок, скатилась по шее, другая — на щеку, как слеза… Дариэль беспокойно дернулся, инстинктивно обнажая клыки — не по-эльфийски тонкие и острые, как у всех потомков Древних.

— Чувствуешь? — свистяще прошептал Максимилиан, и я поняла, что он обращается к Дариэлю.

А в следующую секунду спокойный, невозмутимый целитель вдруг по-змеиному стремительно метнулся к окровавленному запястью. Ксиль с усмешкой уклонился, умудрившись мазануть Дэйра алой влагой прямо по губам. Глаза эльфа были все еще закрыты.

Дариэль глухо заворчал… и внезапно с невероятной силой вцепился Ксилю в плечо, другой рукой отгибая назад его голову… и замер, словно в нерешительности. Максимилиан рассмеялся, почти безумно, и сам надавил ему на затылок, принуждая уткнуться носом в подставленную шею.

…в дурацких человеческих фильмах про упырей очень любят показывать крупным планом, как пронзают кожу острые клыки, как струится кровь за воротник… как искажается от боли лицо жертвы… Расхожие приемы, но весьма эффективные. Что и говорить, даже я, равейна, когда-то любила смотреть такие ужастики.

Но в жизни все было гораздо обыденнее. Никаких ручьев крови за шиворот — Дэйр не потерял ни капли. Да и Ксиль не спешил корчить испуганные рожи. Он невозмутимо оттирал окровавленное запястье краем наволочки, морщась только тогда, когда Дариэль с силой проводил когтями по его плечу, пропарывая до кости. Раны почти мгновенно затягивались, но все равно это выглядело жутковато.

Я чувствовала одновременно и неловкость от созерцания чего-то личного, и нарастающее нервное возбуждение, как на аттракционе «мертвая петля». Пальцы терзали одеяло так, что будь на его месте носовой платок — он давно бы превратился в лоскутки.

Ксиль выпустил наволочку и скосил на меня глаза. На губах у него играла сумасшедшая улыбка.

— Нравится? — вкрадчиво поинтересовался он.

Солнечные лучи золотом сияли на волосах Дариэля. Подсыхали на одеялах пятна крови. Ловкие, вновь ожившие пальцы уже не царапали плечо когтями, а поглаживали, словно извиняясь.

«Завтрак в постель по-шакарски», да уж… Семейный.

— Знаешь, Ксиль, — задумчиво откликнулась я с опозданием. — А ведь нравится…

— Вот и мне — тоже, — усмехнулся князь, слегка устало откидываясь назад с упором на отставленную руку.

Плечи Дэйра напряглись, будто он вмиг растерял шакарскую хищную грацию.

— Наверное, я выбьюсь из общего благостного хора, если скажу, что меня это, скорее, напугало, — полузадушено произнес Дариэль, не спеша отпускать Максимилиана и будто бы пряча лицо у него на плече.

Я почувствовала, что заливаюсь краской. Вот уж не думала, что Дэйр услышит мой… комментарий. От смущения мой вопрос прозвучал неловко:

— Как ты?

Дариэль чуть повернул голову и вытянул правую руку, разглядывая издалека собственную ладонь, будто драгоценное украшение. Его кожа, не только на руках, но и везде, где можно было видеть, со вчерашнего дня изменилась и приобрела характерный для шакаи-ар сухой блеск, похожий на сияние старого бархата. Это обуславливалось более сложной, чем у людей или эльфов, структурой и дополнительным слоем под самой поверхностью, насыщенным регенами. Именно он отвечал за практически мгновенное исцеление неглубоких ран у шакаи-ар.