Джузеппе Бальзамо (Записки врача) - Александр Дюма

— Давайте вернемся к тому, на чем мы остановились.

— Как вам будет угодно, графиня.

— А на чем мы остановились?

— На том, что его величеству было очень хорошо в Трианоне в обществе господина де Шуазёля.

— Да, и мы говорили о том, как бы от этого Шуазёля избавиться, герцог.

— То есть об этом говорили вы, графиня.

— Как! — воскликнула фаворитка. — Я так хочу, чтобы он ушел со своего поста, что рискую умереть, если этого не произойдет, а вы… неужели вы мне в этом хоть немного не поможете, дорогой герцог?

— Ого! — заважничал Ришелье. — Вот что политики называют предложением.

— Принимайте мои слова как вам будет угодно, называйте их как хотите, но отвечайте решительно.

— Ах, какие ужасные, грубые слова в устах такой милой и приятной женщины!

— По-вашему, это ответ, герцог?

— Не совсем. Я назвал бы это подготовкой к ответу.

— Вы готовы?

— Подождите же!

— Вы колеблетесь, герцог?

— Нисколько.

— Так я вас слушаю.

— Как вы относитесь к притчам?

— Должна сказать, что они устарели.

— Ну и что же? Солнце тоже старо, а мы ничего лучше не придумали, чтобы иметь возможность все видеть.

— Ну, пусть будет притча. Только чтобы все было прозрачно!

— Как хрусталь!

— Ну, говорите.

— Вы готовы меня слушать, прекрасная дама?

— Я вас слушаю.

— Представьте, графиня… вы знаете, в притчах принято взывать к воображению.

— О Господи, до чего же вы утомительны, герцог!

— Вы не верите ни одному своему слову, графиня, и слушаете меня с особым вниманием.

— Пусть так, я была не права.

— Итак, представьте, что вы гуляете в прекрасном саду Люсьенна и видите восхитительную сливу, один из тех ренклодов, которые вы так любите, потому что они своим пурпурно-алым цветом напоминают ваши щечки.

— Продолжайте, господин льстец.

— Вы видите, как я уже сказал, одну из таких слив на самом верху дерева. Что вы будете делать, графиня?

— Я стану трясти дерево, черт побери!

— А если это бесполезно? Дерево толстое, с крепкими корнями, как вы изволили выразиться. И вот скоро вы замечаете, что оно даже не пошатнулось, а вы уже поцарапали об его кору свои прелестные ручки. Тогда вы поворачиваете голову так восхитительно, как умеете лишь вы да цветы, и восклицаете: «Боже мой! Как бы мне хотелось, чтобы эта слива упала на землю!» И при этом вы чувствуете такую досаду!..

— Это очень естественно, герцог.

— Не стану с вами спорить.

— Продолжайте, дорогой герцог, мне безумно интересна ваша притча.

— И вот, обернувшись, вы замечаете своего друга герцога де Ришелье, в задумчивости гуляющего в саду.

— О чем же он думает?

— Что за вопрос, черт возьми! О вас! Вы к нему обращаетесь своим дивным нежным голоском: «Ах, герцог, герцог!»

— Превосходно!

— «Вы мужчина. Вы сильный. Вы брали Маон. Потрясите это чертово дерево, чтобы упала проклятая слива». Все верно, графиня, а?

— Совершенно верно, герцог. Я говорила об этом едва слышно, а вы — во весь голос. Так что вы ответили?

— Я ответил…

— Да.

— Я ответил так: «Как вы откровенны, графиня! Ничего не скажешь! Но посмотрите, какое толстое дерево, какие шероховатые ветви; я тоже дорожу своими руками, хотя они и старше ваших лет на пятьдесят».

— A-а, прекрасно, прекрасно! — проговорила графиня. — Понимаю…

— Тогда продолжайте притчу; что вы отвечаете?

— Я вам говорю…

— Своим нежным голоском?

— Разумеется.

— Говорите, говорите.

— Я вам говорю: «Милый маршал! Взгляните на это дерево иначе. До сих пор вы были к нему равнодушны, потому что эта слива предназначалась не вам. А пусть и у вас будет такое же точно желание, дорогой маршал: давайте вместе страстно захотим ее съесть. Если вы как следует потрясете дерево, если слива упадет, то…»

— То что же?

— «…мы съедим ее вместе».

— Браво! — воскликнул герцог, захлопав в ладоши.

— Все верно?

— Клянусь честью, графиня, вы прекрасно сумели закончить притчу… Моим же оружием! Как говаривал мой покойный батюшка, ловко сделано!

— Так вы согласны потрясти дерево?

— Обеими руками и изо всех сил, графиня.

— А слива в самом деле была ренклодом?

— В этом я не совсем уверен, графиня.

— Что же это?

— Мне представляется, что на вершине этого дерева скорее висел портфель.

— Значит, мы возьмем портфель на двоих.

— Нет, этот портфель достанется мне одному. Не завидуйте мне, графиня; вместе с ним с этого дерева упадет так много интересных вещей, что у вас будет богатейший выбор.

— Ну что же, маршал, мы обо всем уговорились?

— Мне достанется место господина де Шуазёля?

— Да, если на то будет воля его величества.

— А разве король не хочет всего того, чего желаете вы?

— Вы сами видите, что нет, раз он не желает отставки своего Шуазёля.

— Я надеюсь, что король захочет вспомнить о своем старом товарище.

— По оружию?

— Да, о товарище по оружию. Самая большая опасность далеко не всегда подстерегает нас на войне, графиня.

— Вы ничего не хотите попросить у меня для герцога д’Эгильона?

— Признаться, нет! Этот плут сумеет попросить за себя самолично.

— Вы, впрочем, тоже будете здесь. А теперь моя очередь.

— Ваша очередь для чего?

— Просить.

— Отлично.

— Что получу я?

— Что пожелаете.

— Я хочу получить все.

— Разумно.

— И получу?

— Что за вопрос! Однако будете ли вы удовлетворены? Только ли об этом вы станете просить?

— Об этом и еще кое о чем.

— Говорите.

— Вы знаете барона де Таверне?

— Нас связывает сорокалетняя дружба.

— У него есть сын?

— И дочь.

— Совершенно верно.

— И что же?

— Это все, что я хотела сказать.

— Как все?

— В этом и состоит «кое-что», которое я у вас прошу… Подробнее я изложу свою просьбу в свое время и в своем месте.

— Превосходно!

— Мы уговорились, герцог.

— Да, графиня.

— Подписано?

— Гораздо лучше: мы поклялись друг другу.

— Ну так повалите это дерево.

— У меня есть для этого средства.

— Какие?

— Мой племянник.

— Кто еще?

— Иезуиты.

— Ах-ах!

— Я на всякий случай и план приготовил, так, небольшой.

— Можно с ним ознакомиться?

— Увы, графиня…

— Да, да, вы правы.

— Вы ведь знаете, что тайна…

— …залог успеха! Я заканчиваю вашу мысль.