Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наверное, не позднее, чем в первом, — не задумываясь выпалил я — начни я сейчас колебаться, это могло быть истолковано им, как если бы я что-то скрывал от него. И потом, какое значение имело то, о чем он спрашивал?
В глазах Рамиро промелькнуло странное выражение.
— Ты и в самом деле сильно уклонился в сторону, если за это время успел добраться только досюда. Быть может, тебе мешала тяжелая ноша? — злобно ухмыльнулся он, и я похолодел от страха.
— Мне мешали разве что мои собственные ноги да неспокойная совесть.
— Тогда где же ты замешкался?
Тут я решил, что с меня хватит. Если я и дальше стану безропотно позволять ему допрашивать меня, такое поведение только даст пищу для подозрений.
— Я уже сказал, что сбился с пути, — устало произнес я. — И хотя мне льстит интерес, проявленный вашим превосходительством к моей скромной персоне, я до сих пор не могу догадаться о его причине.
Но его ухмылка лишь стала еще шире, а брови удивленно поползли вверх.
— Тебе объяснить, жалкий фигляр? — с неприкрытой угрозой произнес он. — Ты что-то скрываешь от меня, и я хочу знать, что именно.
— Что же я могу скрывать от вашего превосходительства?
На это он ничего не ответил, видимо, из опасения неосторожно выдать себя.
— Почему тогда ты лжешь? — хитро прищурился он.
— Я? — возмущенно воскликнул я. — В чем же я солгал вам?
— Ты сказал, что покинул Пезаро в первом часу ночи. Но еще в третьем часу тебя видели в церкви Святого Доминика, куда ты пришел вслед за похоронной процессией.
Теперь настала моя очередь нахмуриться.
— В самом деле? — удивился я. — Что ж, вполне возможно. Но при чем здесь это? Если я сказал, что был первый час ночи, значит, мне так показалось. Смерть мадонны Паолы настолько потрясла меня, что мое чувство времени, должно быть, притупилось.
— Ты принимаешь меня за дурака? — неожиданно вскипел он. — Как ты смеешь утверждать, что вышел из города после третьего часа ночи, когда ворота Пезаро закрываются во втором часу? Болван, куда подевалась твоя смекалка?
Лениво, словно нехотя — кто бы знал, чего мне это стоило, — я протянул ему руку, на которой поблескивало кольцо Чезаре Борджа.
— Вот ключ, который откроет любые ворота в Романье[1657] в любое время.
Он взглянул на кольцо, и нетрудно было догадаться, какие мысли пронеслись в этот момент в его голове. Возможно, он вспомнил, как я однажды уже обвел его вокруг пальца с помощью этой безделушки. А может статься, он предположил, что я являюсь тайным агентом Чезаре Борджа и похитил мадонну Паолу, действуя в его интересах. Так или иначе, но одного вида кольца оказалось достаточно, чтобы привести его в ярость. Он повернулся к всадникам и прокричал:
— Луканьоло!
Один из них, вероятно офицер, тут же отделился от своих товарищей и подскакал к нему.
— Шесть человек поедут со мной в Чезену, — распорядился Рамиро, когда Луканьоло оказался рядом с ним. — А ты с остальными обшаришь всю округу в радиусе трех лиг отсюда. Хорошенько осмотри каждый дом. Ты знаешь, что нам нужно?
Офицер утвердительно кивнул головой.
— Да, ваше превосходительство. Если то, что мы ищем, находится здесь, можете не сомневаться в успехе, — с уверенностью в голосе ответил он.
— Немедленно приступай, — скомандовал он и пристально посмотрел на меня. — Ты что-то слегка побледнел, Боккадоро, дружок, — усмехнулся он. — Скоро мы узнаем, не пытался ли ты одурачить нас. Клянусь, тебе не поздоровится, если это так. У нас, в Чезене, правосудие творится скоро.
— Если оно столь же скоро, сколь и справедливо, то вас можно поздравить, синьор Рамиро, — невозмутимо отозвался я. — А сейчас позвольте откланяться: мне пора в путь.
— Зачем же так спешить? — ведь нам по пути.
— Не совсем, ваша светлость, я направляюсь в Каттолику.
— Не совсем, чучело, — грубо передразнил он меня, — ты едешь, в Чезену и не вздумай сопротивляться, если не хочешь познакомиться с методами принуждения, которые практикуются у нас. Эрколе, — вновь крикнул он одному из своих всадников, — посади этого малого к себе. Помоги ему, Стефано.
Через несколько минут я уже ехал позади закованного в стальные доспехи Эрколе, с каждой минутой удаляясь от Паолы и с ужасом думая о том, какая судьба ее ожидает.
Глава 16
В КРЕПОСТИ ЧЕЗЕНЫ
Мы мчались так быстро, что добрались до крепости Чезены еще до наступления сумерок. Когда мы спешились, Рамиро вновь заговорил со мной.
— Сейчас ты убедишься, обезьяна, насколько несправедливы те, кто обвиняет меня в необузданной свирепости и излишней жестокости, — безапелляционно заявил он. — Вместо того чтобы сразу же отправить тебя, как ты того заслуживаешь, на дыбу, которая помогла бы тебе развязать свой лживый язык, я подожду до тех пор, пока вернутся с поисков мои люди. И если окажется, что ты хотел обмануть меня, твое тело без промедления отправится на флагшток Рамиро дель Орка.
С этими словами он указал рукой на башню, на самом верху которой была укреплена балка, отягощенная каким-то ужасным грузом; тело несчастного повешенного слегка раскачивалось на ветру, и на таком расстоянии, да еще в надвигающейся темноте, действительно чем-то напоминало флаг. Что и говорить, губернатор Чезены вполне был бы достоин носить серебряный панцирь Вернера фон Урслингена[1658] с вычеканенным на нем девизом: «Врагам Господа ни жалости, ни пощады».
Молчаливые, угрожающего вида солдаты грубо схватили меня за руки и потащили в сырое, темное и зловонное подземелье, где для узника не было предусмотрено даже простого табурета. Дверь закрылась, заскрежетал замок, и я остался почти в полной темноте, наедине со своими мрачными мыслями.
А в это время Рамиро вместе со своими офицерами уже садился ужинать. По своей привычке он много пил и, основательно нагрузившись вином, вспомнил, что в одной из его темниц томится Ладдзаро Бьянкомонте, некогда прозывавшийся Боккадоро, самый смешной шут во всей Италии. Ему захотелось, чтобы его развеселили, — а когда Рамиро дель Орка веселился, окружающие крестились и втайне шептали молитвы, — и он велел одному из своих сбирров пойти и привести сюда из подземелья шута Боккадоро.
Когда я вновь услышал скрежет ключа в замке, я похолодел от страха, решив, что мадонну Паолу уже доставили в Чезену и Рамиро приказал повесить меня, как и обещал. Меня повели наверх и втолкнули в огромный зал, пол которого
