Обсидиановый нож - Александр Мирер

Грант Уим сверкнул зубами, изображая улыбку.

— Ладно, куратор. У меня все в порядке.

— Послушайте, Грант, вы же знаете, что отказ от помощи куратора уже говорит о неблагополучии?

— Я не мальчик, — отрезал Уим, — извините меня — дела… Такэда!

Интерком не ответил. Командир растерянно посмотрел на Хайдарова, и тот понял — можно.

— Грант, вы хотите спать. Вы очень хотите спать. Под веками — песок. Глаза закрываются, закрываются… Вам становится хорошо и прохладно, — говорил он размеренно. — Хотите спать. Глаза закрываются. Вы спите. Спите. Спите…

Командир Уим честно спал. Хайдаров закатал левый рукав его скафандра, всадил иглу, сдавил шприц-ампулу. Так… Теперь — внимание к деталям… Опустить рукав и будить, либо играть в открытую?

В открытую — всегда лучше. Это — первое. Второе: Грант хотел, чтобы я его переборол. Хотел, правда, бессознательно — но дал себя загипнотизировать в две минуты. То есть сотрудничал…

— Грант. Проснитесь, — проговорил он.

Командир пошевелился, и в тот же момент Хайдарова буквально повернуло — ему показалось, что на экране появилась звезда. Нет… Под потолком вспыхнула и сейчас же погасла «пчелка» — оранжевая сигнальная лампа, соединенная с объективом корабельного компьютера. Машина наблюдала за ними. По-видимому, не хотела, чтобы они это замечали…

Уим проговорил:

— Так. Я в порядке. Благодарю, Никола.

— Ты еще не в порядке, — сказал Хайдаров. — Слушай. Твоей вины здесь нет.

— Куратор, вы теряете чувство меры, — холодно сказал Уим.

— Очень может быть. Но что я знаю, то я знаю. Пассажиров не высадил — верно, и за это будешь держать ответ. А в другом ты не виноват.

— Ты про Шерну?

— Боже мой, конечно — нет…

Уим пронзительно взглянул на него. Растер локоть, отвернул рукав.

— Так. Спасибо. У тебя все? Такэда! Прошу сюда!

Сейчас же всхлипнул люк, сверху вплыл Такэда — отсалютовал шлемом Хайдарову, прыгнул к пульту и несколько секунд висел в позе ныряльщика, рассматривающего дно. Проговорил:

— Блокада по всем статьям. Гравиметры, жироскопы, все диапазоны частот, корпускулярные датчики, микрометеорные датчики. Глухо.

Командир сухо перебил:

— Собирай экипаж. Десять минут обмена мнениями.

В рубку вплывали один за другим, как глубоководные рыбы в темный грот, серебряные скафандры с красными номерными дисками. Отблескивая серебряным и алым в столбе света, падающего сверху, они ловко переворачивались, откидывали кресла, садились. Жермен тут же ухватил Хайдарова за нагрудник скафандра и начал информировать. С тысячью подробностей. Хайдаров покорно кивал, округлял глаза, поднимал брови. Не слушал. Минуту назад он фактически кончил следствие. Силлогизмы выплывали один за другим, как номерные диски на скафандрах, и рассаживались по местам. В тысячный, наверно, раз Хайдаров удивлялся непостижимой механике мозга — самые каверзные построения свершаются в наиболее неподходящие минуты. Теперь ему было непонятно, как такая простая задача могла казаться неразрешимой — боже ты мой, Шерна ведь был куратор! Он усмехнулся про себя и услышал слова Марселя:

— …Форменным образом! Я сразу сказал: у него нет массы — он поворачивал мгновенно, под углом к прежнему курсу!

— То есть как под углом? — очнулся Хайдаров.

— О! Именно! Показать? Оккам, проекцию маршрута НО на орбитальную плоскость! На экран!

На большом навигационном экране вычертилась немыслимая кривая, вернее, ломаная линия — зеленая, яркая. Безупречно сфокусированная, немыслимая. В космосе невозможно просто повернуть, как поворачивает пешеход или биллиардный шар, оттолкнувшийся от борта. Для такого поворота необходимо остановиться, но в космосе нельзя остановиться мгновенно, а любой безостановочный поворот идет по плавной кривой, имеющей радиус тем больший, чем выше скорость. Это азбучная истина. Воплощение столпа столпов — законов сохранения массы-энергии и импульса. А неизвестный объект, НО, поворачивал под углом, чисто и четко, нисколько не притормаживая — это было видно по толщине линий на экране. Толщина показывала скорость относительно Солнца. Так вот, линия на навигационном экране объективно свидетельствовала, что НО увеличивал скорость в погоне за «Мадагаскаром», а при маневрах поворачивал без радиусов. Оккам показал и маршрутную проекцию лайнера — бледной линией, так что Хайдаров мог видеть всю картину. Вот «Мадагаскар» начал схождение с кольцевой орбиты, а НО, идущий к ней по касательной, ломает курс и бросается следом. Оба увеличивают скорость. Вот место, где «Мадагаскар» дал восемь «же», одновременно повернув градусов на пятнадцать, и НО немедля поворачивает и жмет вдогонку, срезая угол. Срезая угол, представляете?

Значит, гравиметры не врали, показывая, что НО лишен массы — лишь такой объект может поворачивать под углом. Следовательно, и сейчас они не врут, хотя показывают чепуху — что НО экранирует «Мадагаскар» от земной и солнечной массы. Чепуху, ибо ничто в известной нам части Вселенной не экранирует силу притяжения — ничто, а тем более не объекты, лишенные массы!

Да, вот так… Неудивительно, что все — Жермен, Албакай, Такэда, Бутенко, Краснов и сам Уим — снова, в который, наверно, уже раз, принялись разглядывать две линии, яркую и бледную, слившиеся в одну там, где НО догнал корабль и был атакован кинжальным ударом плазмы.

— Здесь он прыгнул, — проговорил Жермен над ухом Хайдарова. — Прыгнул, как тигр, и схватил нас. Дал нам Поработать плазмой, облизнулся и оп-ля! Он питается энергией, — Жермен пренебрежительно махнул рукой. — Элементарно, коллега, — он питается энергией, это говорю я, Марсель Жермен! Космический тигр, пожирающий плазму. Оп-ля! Он шел к нам. Он хотел посмотреть на нас вблизи, но мы включили двигатели, и он погнался за добычей, вот и все.

Остальные молчали, и каждый молчал по-своему. Раньше Хайдаров ощущал экипаж «Мадагаскара», как плотную пирамидальную группу — несомненно, с Грантом Уимом в вершине. Сейчас он видел сетку, вроде эйлеровских графов, разложенную на плоскости. Прозрение не отпускало Хайдарова. Сейчас он мог бы точно и подробно описать химизм собственного мозга, перечислить все вещества, притекающие к гипоталамусу по воротной системе, и разложить по полочкам все сигналы гипоталамуса, передаваемые мозгу и так далее. Но важней и потому интересней было просмотреть отношения внутри экипажа. И он просмотрел и увидел, что причин для беспокойства нет, люди отлично держат форму, а новая структура отношений вызвана ситуацией, в которой штурманам Уйму и Краснову нечего делать — из объятий «космического тигра» корабль могут вырвать только инженеры. Сейчас кораблем командовал Такэда. «Что же — спасибо Уйму, подобрал стойких ребят в экипаж», подумал Хайдаров и потихоньку переместился к шкафчику с канцелярией, командир сейчас же оказался рядом.