Роман Молодой - Сычев К. В.

Он потянулся к медной фляге, притороченной к седлу, однако не успел приложить ее к губам, как вдруг, неожиданно, раздался зычный сигнал боевого литовского рога, и вокруг него все словно бы зашевелилось. – У-лю-лю!!! – завыли, завизжали возникшие, как из кошмарного сна, многотысячные полчища конных татар.

Черная тяжелая стрела, выскочив из этой мрачной тьмы, ударилась своим железным наконечником в фляжку князя Дмитрия, вырвав ее из рук и швырнув на землю. Дмитрий Романович быстро поднял свой щит и, укрывшись за ним, глянул под копыта коня. Там валялась с пробитым в боку отверстием фляжка, из которой сочилась на землю драгоценная влага. – Эй, Дмитрий! – крикнул подскакавший к тезке князь Дмитрий Ольгердович. – Что ты там возишься?! Разве ты не видишь татар?! Я сам вынужден поворачивать всех наших людей! Очнись!

Зычный голос брянского князя прорезал шум сражения, и Дмитрий Романович опустил утыканный множеством тяжелых стрел щит. – Так я растеряю все свои силы! – подумал он, извлекая из ножен острый меч. – Надо скакать на врага! Иначе будет еще хуже!

Он, развернув коня, забыв о потерянной фляжке, резво поскакал к сражавшимся воинам. Сам великий князь Витовт, как только увидел угрожавшую его войску опасность, сделал знак горнисту подать сигнал и устремился в тыл, чтобы руководить битвой сзади. Он знал, что его воеводы сумеют оказать должное сопротивление врагу на месте и теперь, стоя за их спинами, размышлял, как найти лучший путь к победе.

Князь Дмитрий Романович тем временем врезался в массу своих, сражавшихся с татарами воинов, и довольно быстро сумел потеснить врагов. Как ни странно, местные татары не искали счастья в сражении с русским князем и постоянно уклонялись от стычки. Их это не спасало от ударов мечей черниговских и брянских воинов. – Что за досада! – ругался сам с собой Дмитрий Романович, нанося очередной удар и вновь промахиваясь. – Неужели бусурмане придумали какую-то хитрость?!

Он опять занес над головой свой меч и, наконец, почувствовал откуда-то сбоку тяжелый удар кривого татарского клинка, скользнувшего по лезвию его меча. – Слава Господу! – вскричал он, разворачиваясь и сталкиваясь с чернобородым, зверского вида, татарином, смуглое лицо которого источало ярость. – Аман тебе, коназ-урус! – крикнул тот. – Аман твоей жалкой башке!

– Ах, ты, бусурман! – буркнул Дмитрий Романович, вновь поднимая меч, но татарин, легко уклонившись от его удара, неожиданно выхватил из-под седла железную рукавицу и швырнул ее в лицо русского князя. – Э-э-эх! – вздохнул несчастный князь, теряя сознание и падая на землю. Его конь со звонким ржание поскакал в степь. – Аллах, аллах! – радостно взвизгнул татарин, занося над ним меч, но в этот миг сам неожиданно зашатался, затрясся и дико завыл, хватаясь за голову: красная оперенная стрела попала ему прямо в глаз.

– Получай же, сыроядец! – крикнул выскочивший из-за спины черниговского лучника боярин Буян Даркович. Он с силой вонзил острие своей тяжелой сулицы в шею умиравшего татарского мурзы, исторгнув его из седла и обрушив на окровавленную землю. Сражение тем временем удалялось все дальше. Но Буян, проехав две сотни шагов и сделав знак рукой своим воинам идти за воеводой Владом, быстро соскочил с коня на землю и, передав его узду молодому дружиннику, на ходу остановленному им, устремился назад, к лежавшему на земле князю. – Княже, княже! – кричал он, махая руками и отчаянно плача. – Как же ты наскочил на такого могучего сыроядца?! Разве мы не берегли тебя, отбивая всех лютых врагов?! За что такая Божья немилость?!

Шум битвы все удалялся, и горькие слова черниговского боярина, казалось, эхом отражались в огромной степи.

– Так это вы ограждали меня от врагов?! – буркнул вдруг открывший глаза Дмитрий Романович. – Вот почему я не мог поразить ни одного татарина! Оказывается, вы гарцевали вокруг и отваживали от меня всех врагов?! Выходит, моя неудача случилась по вашей милости!

Он попытался встать, но закряхтел и опять опустился на землю, простонав: – Неужели я сломал хребет или что еще? У меня такая дикая боль!

Буян Даркович с ужасом выпучил глаза, и начал отчаянно щупать княжеское тело.

– Нет, княже, – вздохнул он, наконец, с облегчением. – Хребет твой цел! Я не нащупал ни одного перелома! А это – отрадно! Дай-ка я подниму тебя кверху, а там увидим…

Он схватил князя за плечи и стал тянуть его вверх. – Ох! – Дмитрий Романович, кряхтя и выпучивая глаза, встал на обе ноги и попробовал сделать шаг. – Я могу ходить, мой славный Буян, – пробормотал он, улыбаясь. – Значит, мне удалось пережить того злобного татарина! Отчего же у меня такая боль?

Только теперь Буян Даркович, вглядевшись в лицо своего князя, снявшего железный шлем, ужаснулся: княжеский нос был так разбит, что напоминал кровавое месиво, под обоими его глазами черно-синим цветом отливали здоровенные кровоподтеки, а губы, сочившиеся кровью, были покрыты множеством резаных ран.

– Еще хорошо, что не выбил глаза! – пробормотал Буян, качая головой. – Чем же он тебя так обидел, славный князь?

– Железной рукавицей, Буян! – пробормотал князь Дмитрий. – И слава Богу, что целы зубы! Но спина совсем не разгибается и ужасно болит!

– Сними-ка штаны княже, я посмотрю, что тебя беспокоит! – покачал головой боярин, с тревогой глядя на князя.

– На, смотри! – бросил Дмитрий Романович, морщась от боли, и спуская свои кожаные, залитые кровью штаны, на землю.

– Теперь мне все ясно, княже! – весело сказал, осматривая спину князя, боярин. – У тебя на заду – большущий синяк! Это след от конского копыта! Хорошо, что не насквозь! Теперь ты нескоро сядешь в седло!

– Стыд и позор! – бормотал, натягивая штаны с гримасой боли на разбитом лице, Дмитрий Романович. – Вот какой он был злодей, этот могучий татарин!

– А вот и его железная рукавица! – воскликнул, с трудом поднимая тяжелый предмет, боярин Буян. – Вот какая штука! Твое счастье, что так обошлось! Он мог тебя убить! Ты же видел этого богатыря! Настоящий великан! Ему в глаз попала стрела нашего лучшего воина Бовки, но сразу не убила злодея! Пришлось добивать его сулицей! Какая у него здоровенная башка! Ну, прямо-таки целая башня! – Он прицокнул по-татарски языком. – Никто бы не одолел этого молодца в поединке!

– Мой батюшка победил бы его без труда! – раздраженно буркнул князь. – Однако, что у этого батура за пузырь на могучей груди? Неужели тяжелая броня?!

Буян наклонился к безжизненному телу врага, потянул его простую конопляную рубаху, надетую на легкий камышовый панцирь, содрал этот доспех и перед их глазами предстал довольно плотный кожаный мешочек. – Что там в этой калите? – молвил распухшими губами князь Дмитрий. – Неужели серебро?