Опасная тропа - Джеймс Шульц

— Его племянник, — поправил я.

— Ха! И вы осмелились прибыть сюда, чтобы переманить к себе наших индейцев?! Вы отправитесь со мной в город! Я арестую вас! — заорал он.

Я в упор посмотрел этому северянину прямо в глаза и ничего не ответил. И как же он в свою очередь сверлил меня взглядом! Он ведь уже знал, зачем мы явились: лагерный глашатай повсеместно возглашал об этом.

— Что сказал тебе этот Рыжеголовый? — между тем спросил меня Питамакан.

— Что он схватит меня и доставит в форт красных курток, — ответил я.

— Ха! Раньше он умрет, прямо здесь! — воскликнул мой «почти-брат», рванувшись позади меня за своим ружьем.

Я успел его перехватить, а Большая Нога Кроу воззвал к нему:

— Нет-нет! В моем доме не стреляют. Но и не хватают моих почетных гостей, — продолжил он и произнес, повернувшись к служащему-французу:

— Скажи Рыжеголовому, что он должен оставить моих друзей в покое.

Когда это было переведено моему врагу, он пришел в такую ярость, что на какое-то время даже потерял дар речи. Наконец он вновь обрел голос и разразился такими словами:

— Энтони, передай-ка вождю вот что: Скверный Язык отправил меня сюда не только торговать, но и для того, чтобы арестовать любого торговца с юга, который только посмеет заявиться в наши края, и держать его в тюрьме много зим. Ибо эта страна принадлежит Скверному Языку!

После того, как Энтони добросовестно перевел сказанное, сердиться стал Большая Нога Кроу. Но, прежде чем он успел ответить, я обратился к нему:

— Вождь, теперь ты видишь, как обстоит дело. Красные куртки не признают эту землю страной черноногих, а заявляют, что это их собственная страна. Больше ста лет тому назад Большой Вождь красных курток, который живет далеко за бескрайней водой, направил послание праотцам этих торговцев с севера. И там заявлялось, что все в этом обширном краю, как и сама страна на восток и запад, навсегда отдается Большим Вождем этим торговцам. Да, именно так. В том послании говорилось, что это их страна, и они теперь утверждают, что она и впрямь им принадлежит. Вождь, обдумай, как отличаются от них наши люди, торговцы длинных ножей. Что они сделали прежде всего, поднявшись вверх по реке? Там, в устье реки Вапити, они сказали народу земляных домов57: «Позвольте нам построить здесь, в вашей стране, дом и торговать с вами в обмен на меха и шкуры» 58. А потом, около тридцати лет тому назад, когда ваши отцы посетили народ земляных домов, длинные ножи сказали им: «Разрешите нам придти в вашу страну и торговать с вами». И ваши отцы сказали: «Хорошо. Приходите жить в нашей стране и торговать с нами»…

— Да! Да! Я это знаю! Я помню. Я был еще мальчиком, но достаточно взрослым, что бы знать, о чем говорилось на том совете! — прервал меня Большая Нога Кроу.

— Вот так наши люди построили форт в устье Медвежьей Реки. А когда он был сожжен, его построили на том самом месте, где он стоит и сейчас — тоже с вашего позволения. По вашему разрешению мы продолжаем жить на вашей земле и торговать с вами. Да, именно так, вождь! Смотри же, как мы отличаемся от этих красных курток. Мы не только не заявляем, но не можем и подумать о том, что страна черноногих принадлежит нам! А красные куртки без тени сомнения заявляют, что и вы сами принадлежите им!

На этом я закончил свою речь. И пока я ее произносил, вождь от крайнего изумления то и дело хлопал пальцами по губам. В конце концов он ударил себя по лбу и бессильно откинулся на своем ложе, говоря больше про себя, чем для меня:

— Верно! Все это правда, которая до сих пор скрывалась от нас!

Пока я говорил, рыжеволосый сердито таращился на меня. Теперь он повернулся к французу и воскликнул:

— Что он наплел, Энтони?! Какой лжи он нагородил вождю?

Но прежде, чем Энтони успел ответить, вождь внезапно подался вперед и потребовал от француза-переводчика:

— Спроси Рыжеголового: «Ты сказал, что эта страна принадлежит вам, торговцам красных курток. А мы также принадлежим вам?»

— В каком-то смысле и вы нам принадлежите, — ответил Рыжеголовый. — Вы подобны нашим детям. Нам предписано следить за соблюдением ваших интересов и потому вам надо слушаться нас.

По мере перевода этих слов, дыхание Большой Ноги Кроу участилось, лицо его посерело, глаза вспыхнули огнем. Он уже открыл рот, чтобы дать северянину достойный ответ, но как раз в этот миг занавеска у входа была отдернута и лагерный глашатай возгласил:

— О, вождь, они пришли! Они здесь, они входят! Это твои братья-вожди!

Один за другим они заполнили палатку: Орлиные Ребра (военный вождь каина), Хромой Бизон (вождь сарси), Старое Солнце (самый знаменитый жрец Солнца у черноногих, его волосы были уложены на голове громадной пирамидой), а за ними — другие жрецы Солнца и вожди родов из всех трех племен. Когда они стали входить, мы с Питамаканом поспешили освободить то место, где сидели ранее, и передвинулись ближе к выходу. Точно так же поступил и Энтони. Однако Рыжеголовый не шевельнулся. Тем самым он показывал, что считает себя более важным человеком по сравнению с любым из вошедших. Орлиные Ребра и Хромой Бизон молча обошли его и сели возле Большой Ноги Кроу.

Когда все расселись, справа от меня оказался Старое Солнце. Он был так высок, что его голова на целый фут возвышалась над моей, а копна волос выдавалась еще на фут. В нем было около семи футов!

Обняв меня за плечи и притянув к себе, он произнес:

— Братья, наш молодой Ататойя обладает сердцем настоящего медведя-гризли: он совершил подвиг, сразив двоих наших врагов! И таков же наш юный Бегущий Орел! Мы должны ими гордиться.

— Мы гордимся ими, отомстившими за вдов нашего племени, — поддержал Орлиные Ребра, а вслед прозвучал целый хор одобрительных голосов.

Рыжеголовый злобно вперился в меня — ему не доставляли удовольствия наглядные проявления симпатии ко мне со стороны собравшихся.

Пока Большая Нога Кроу готовил и передавал свою трубку, которая всегда выкуривается перед началом совета, присутствующие засыпали нас с Питамаканом вопросами о своих друзьях среди пикуни. Мы им подробно отвечали, и несколько раз Рыжеголовый нетерпеливо требовал от Энтони сообщить ему, о чем идет речь.

— Ничего важного, их расспрашивают о своих друзьях пиеганах59, — отвечал тот.

Разожженная трубка была передана Старому Солнцу, и тот после короткой молитвы пустил ее по кругу. Затем Большая Нога Кроу выбил из нее пепел, положил рядом с собой и обратился к нам:

— Ну, Питамакан и Ататойя, пусть теперь мои братья услышат из ваших собственных уст оба послания, которые вы доставили нам.