В ожидании чуда - Алекс Стрейн

Мимо этой красоты Кристин проходила каждый день по два раза – в школу и домой – и однажды не выдержала: девочка остановилась напротив соседского дома и почти воровато огляделась. Улица была пуста, а Лидия всегда до пяти отсутствовала. И тогда Кристин быстро выхватила из школьного рюкзачка свой блокнот и стала делать набросок. Позже он поможет ей, сейчас Кристин пыталась ухватить лишь самые главные детали, основополагающие линии и штрихи.

Но всегда до пяти отсутствующая Лидия каким-то образом оказалась у нее за спиной и через плечо девочки рассматривала рисунок.

– У тебя здорово получается, – тихо проговорила она.

– Простите. – Кристин смутилась и быстро убрала блокнот.

– Нет-нет, не нужно извиняться, я польщена, что это привлекло тебя. Не хочешь зайти в гости на чашечку чаю?

– Я бы с удовольствием, но… – Кристин оглянулась на свой дом, где ее ждала куча домашней работы.

– Ничего, это не займет у тебя много времени, – по-своему разрешила этот вопрос Лидия и, подхватив Кристин под локоток, увлекла за собой в дом.

Вместо нескольких минут Кристин провела в доме Лидии почти три часа, забыв обо всем.

Жилище Лидии поразило девушку. Да, внешность оказалась обманчивой, а за скромным фасадом скрывался настоящий бриллиант. В доме было множество книг, ковров ручной работы и произведений искусства, на которые Кристин взирала с восторгом. И был запах, который до боли напомнил ей запахи, что витали в доме Ромеро – самом прекрасном месте на земле, где доводилось бывать Кристин.

Слово за слово Лидии очень быстро удалось разговорить Кристин, после чего она заявила, что у Кристин настоящий художественный талант, который Кристин просто обязана развивать и совершенствовать. И она, Лидия, готова ей в этом помочь. Как Кристин смотрит на то, что она будет давать ей уроки? Скажем, два раза в неделю?

– Простите, я не могу… – выговорила Кристин, почувствовав знакомое оледенение внутри.

Она была бесконечно благодарна пожилой женщине за заботу, за непринужденное общение, которого уже очень давно не было в ее тусклом существовании, но у Кристин не было денег на эти уроки. К тому же она не сомневалась, что отец не одобрит эту затею.

Но Лидия только тряхнула головой, отчего ее седые волосы слегка взметнулись и тут же снова превратились в тщательно уложенную прическу – в Лидии все было безупречно.

– Глупости. Не нужно ни о чем беспокоиться. И это не благотворительность, – сказала она, заметив, что Кристин собралась протестовать. – Ты сама не понимаешь, от чего хочешь отказаться. И я себе не прощу, если не помогу тебе. Это дар божий – неужели ты хочешь его просто закопать в землю?!

Кристин не была уверена, что это дар божий, но Лидия оказалась очень упорной особой в достижении поставленных целей. К тому же, как заверила ее Лидия, эти уроки вовсе не будут бесплатными: платой за уроки станет ее первая картина. И вообще, пусть Кристин не комплексует и чувствует себя инновационным проектом, в который инвесторы вкладывают средства! Лидия могла быть весьма убедительной, а Кристин очень хотелось продолжить это знакомство, и в итоге она согласилась.

Их сотрудничество было более чем плодотворным, и спустя полгода Лидия призналась, что не ожидала столь быстрой «окупаемости проекта» и у нее еще никогда не было столь способной ученицы. Лидия говорила, что у Кристин свой неповторимый стиль и безупречное, почти ангельское видение мира, что ее картины завораживают. Она называла Кристин редчайшей жемчужиной в море бездарности… Кристин с благодарностью принимала все похвалы, но считала, что Лидия преувеличивает.

У Лидии не было детей, у Кристин не было матери… Наверное, это еще больше сблизило их. Лидия стала ее подругой, наставницей, учителем и патронессой. Она стала ее ангелом-хранителем. Лидия учила Кристин всему, что знала сама, и всегда поддерживала. Они много разговаривали – у них оказалось множество общих тем для беседы. Их общение прерывалось только летом, когда неизменно приезжал сеньор Габриель и увозил Кристин на ранчо.

Отец, к счастью, перестал чернить Габриеля в глазах Кристин, но каждый раз она чувствовала его молчаливое сопротивление и неудовольствие ее отъездом. В год, когда ей исполнилось семнадцать, она не смогла поехать на ранчо из-за болезни отца. Джонатан болел долго и, если так можно выразиться, самозабвенно. Он изводил Кристин жалобами и упреками попеременно и требовал к себе постоянного внимания.

С наступлением осени болезнь отца волшебным образом пошла на убыль. Кристин все понимала и злилась на него. И от этого ей было стыдно. А потом она заметила в нем перемены. Джонатан словно встряхнулся, повеселел, все чаще стал задерживаться с работы. А в середине ноября Кристин, придя из школы, застала в доме женщину, которую сначала приняла за новую домработницу. Но Джонатан, чуть смущаясь, представил их друг другу, и оказалось, что Дороти вовсе не приходящая прислуга, а подруга отца и они встречаются уже несколько недель.

– Приятно познакомиться, – вежливо сказала Кристин. – Хотите чаю? Кофе? Может быть, сок?

– Чаю… – ответила Дороти, очень скромно присев на краешек софы.

Кристин отправилась готовить чай, оставив Джонатана и Дороти в гостиной. Она попыталась оценить пассию отца: полновата, черты лица самые обычные – увидишь такую в толпе и не вспомнишь потом ни одной подробности! – вот только глаза… Цепкие и холодные. И подбородок слишком решительный для этого лица. Кристин почувствовала беспокойство, но тут же подумала о том, что отец и так слишком долго был один, а то, что он представил Дороти своей подругой, ничего еще не значит.

Как оказалось впоследствии, Кристин сильно ошибалась.

Дороти быстро освоилась в их доме и стала проводить в нем слишком много времени. Через неделю она представила Кристин и ее отцу своего сына Тома, который был старше Кристин на два года и вызывал у девушки еще меньше симпатии, чем его мать, а на День благодарения по инициативе Дороти был устроен семейный ужин…

Кристин очень не нравилась подобная стремительность, но, когда она попыталась поговорить с отцом, Джонатан ничего не захотел слушать. Более того, он заявил, что устал от одиночества, а Дороти ему очень нравится и он настроен очень серьезно. Кристин осторожно посоветовала ему не торопить события и как следует все обдумать, на что Джонатан разозлился и сказал, что это вовсе не ее дело. Через два дня после этого разговора Дороти переехала к ним, а на Рождество Джонатан оформил свои отношения с Дороти.

«Папа сильно изменился. С появлением Дороти он потерял интерес ко всему, кроме самой Дороти. Он плывет по течению, ловит каждое ее слово, делает только так, как скажет Дороти… Так корабль-призрак, неуправляемый и молчаливый, двигается, подчиняясь воле ветра и волн. Он как… «Летучий голландец», мертвый корабль, который только издали кажется нормальным, а подойдя ближе, замечаешь, что он совершенно безжизнен.