Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

– Наконец-то ты мне дал то, чем тебя можно ранить, Жан-Клод. Ты полюбил. А любовь никогда не бывает бесплатной, Жан-Клод. Это чувство стоит дороже любого другого, и я увижу, как ты заплатишь сполна.

Он стоял перед Жан-Клодом, сжав в кулаки опущенные руки, и дрожал от усилия – не ударить сейчас. Жан-Клод перестал плакать, но я не была уверена, что он дал бы сдачи. В этот момент я поняла, что он не хочет делать Ашеру больно. Вина – мощнейший источник великодушия. Проблема была в том, что Ашер хотел сделать больно ему.

Я встала между ними и сделала шаг вперед. Ашеру оставалось либо отступить, либо соприкоснуться со мной. Он отступил, глядя на меня так, будто не понимал, откуда я взялась. На этот миг он обо мне забыл.

– Самое дорогостоящее чувство – не любовь, Ашер, – сказала я и опять шагнула вперед, и он отступил еще на шаг. – А ненависть. Потому что она съедает тебя изнутри и выжигает, а потом убивает.

– Очень философично, – сказал он.

– Философия – вещь хорошая, – согласилась я. – Но вот что запомни: никогда больше не грози нам. Потому что иначе я тебя убью. Потому что мне по фигу твои прежние страдания. Это ясно? Тогда поехали.

Ашер несколько мгновений смотрел на меня. Потом ответил:

– С удовольствием. С нетерпением жду момента, когда представлю вас совету.

Он хотел, чтобы это прозвучало зловеще. У него получилось. Не хотелось мне встречаться с пугалами народа вампиров, но ехать надо было. Я поняла одну вещь насчет Мастеров вампиров: можно от них бежать, но не так далеко, чтобы тебя не поймали. Можно даже прятаться, но не вечно. В конце концов они тебя поймают. А Мастера вампиров очень не любят, когда их заставляют ждать.

10

Я вела машину, Ашер показывал дорогу. И еще он опирался на спинку моего сиденья. Я не попросила его пристегнуться. Жан-Клод сидел рядом со мной и молчал, не глядя ни на Ашера, ни на меня.

– Что-то происходит нехорошее, – сказал он вдруг.

Я глянула на него:

– Что-то – в смысле не только появление совета в городе?

Он качнул головой:

– Ты не чувствуешь?

– Я ничего не чувствую.

– В том-то и дело. – Он повернулся, насколько позволял ремень, и встретился взглядом с Ашером. – Что с моим народом?

Ашер повернулся к зеркалу заднего вида так, будто хотел, чтобы я видела его полностью. Он улыбался, и при этом все его лицо натягивалось. Шрамы на коже и мышцы под ней. И вид у него был самодовольный и удовлетворенный. Та радость, которую получает кот, мучая мышь.

– Я не знаю, что с ними происходит, но ты должен знать. Ты же Принц Города, в конце концов.

– Что случилось, Жан-Клод? – спросила я. – Что там еще?

– Я должен был бы ощущать своих... подчиненных, mа petite. Если сосредоточиться, это как фоновый шум. Я слышу его приливы и отливы. В экстремальных ситуациях я ощущаю их боль или страх. Сейчас я сосредоточился, но передо мной вроде глухой стены.

– Это Мастер Балтазара не дает тебе слышать крики твоих вампиров, – сказал Ашер.

Рука Жан-Клода хлестнула с быстротой почти волшебной. Схватив Ашера за ворот, он повернул руку, сдавливая шею бывшего друга, как гарротой.

– Я – ничего – не – нарушил. У них нет права трогать моих вампиров.

Ашер не пытался освободиться. Он только смотрел.

– Впервые за четыре тысячи лет в совете образовалось пустое кресло. Кто создает такую ситуацию, тот это кресло и должен занять. Таков закон наследования.

Жан-Клод медленно разжал пальцы и отпустил Ашера.

– Я не хочу.

– Тогда не надо было тебе убивать Колебателя Земли.

– Он бы тогда нас убил, – сказала я.

– Привилегия члена совета, – пожал плечами Ашер.

– Это смешно, – сказала я. – Выходит, из-за того, что мы тогда не задрали лапки и не погибли, нас убьют сейчас?

– Никто из приехавших сюда не планировал убивать кого бы то ни было, – заверил меня Ашер. – Можете мне поверить, я голосовал за это, но оказался в меньшинстве. Совет лишь хочет удостовериться, что Жан-Клод не пытается создать свой собственный маленький совет.

Мы с Жан-Клодом оба уставились на него. Мне пришлось повернуться обратно к дороге, еще не успев перестать удивляться.

– Ашер, ты несешь чушь, – сказал Жан-Клод.

– Не все довольны теперешними правилами совета. Некоторые говорят, что они слишком старомодны.

– Так говорят уже четыреста лет, – заметил Жан-Клод.

– Да, но до сих пор альтернативы не было. И некоторые считают твой отказ занять кресло в совете ходом, направленным на установление нового порядка.

– Ты знаешь, почему я не принял это кресло.

Ашер рассмеялся, и тихие раскаты прокатились у меня по коже.

– Ты это о чем, Жан-Клод?

– У меня не хватит силы его удержать. Первый же соискатель это почует и убьет меня, чтобы занять кресло самому.

– И все же ты убил члена совета. Как тебе это удалось, Жан-Клод?

Ашер наклонился к спинке моего сиденья – я чувствовала его. Он взялся за локон моих волос, и я отдернула голову.

– Чем вы вообще занимаетесь? Ашер, ты, кажется, должен был показывать дорогу?

– В этом нет необходимости, – сказал Жан-Клод. – Они взяли «Цирк».

– Что? – Я уставилась на него, и только по одной причине джип не пошел вилять – из-за везения. – Что ты сказал?

– Ты еще не поняла? Странник, Мастер Балтазара, блокировал мою силу и силу моих вампиров, не давая им связаться со мной.

– А волки? Ты же должен был ощутить что-то от своих волков? Они же звери, подчиняющиеся твоему зову.

Жан-Клод обернулся к Ашеру:

– Только один вампир мог не дать моим волкам воззвать ко мне за помощью. Мастер Зверей.

Подбородок Ашера лежал у меня на подголовнике сзади, и я ощутила, как он кивнул.

– Отодвинься от моего сиденья, – потребовала я.

Он поднял голову, но не отодвинулся.

– Они меня считают очень сильным, раз послали сразу двух Мастеров совета, – сказал Жан-Клод.

Ашер издал резкий смех:

– Только у тебя, Жан-Клод, достаточно самомнения, чтобы поверить, будто два Мастера совета прибыли в эту страну лишь из-за тебя.

– Если не для того, чтобы проучить меня, то зачем? – спросил Жан-Клод.

– Наша Темная Царица хочет знать, что дает вампирам в Штатах их легальность. Мы проехали через Бостон, Нью-Орлеан и Сан-Франциско. Какие города посещать и в каком порядке, выбирала она. Наша Темная Царица оставила Сент-Луис – и тебя – напоследок.

– Зачем бы ей это? – спросил Жан-Клод.

– Царица Кошмаров может делать все, что ей хочется, – сказал Ашер. – Она велит ехать в Бостон – и мы едем.

– А если она скажет «выйди на солнце», ты выйдешь? – спросила я и глянула на него. Он был так близко, что в зеркало смотреть ни к чему.