Второй шанс в Эдене - Питер Гамильтон

– Только на словах, как я подозреваю, – вставил Леон Кук.

– Да. Церковь – очень замкнутая организация и очень консервативная. Вы об этом задумывались, отче? Лучший тому пример – шум, поднятый вокруг сродственной связи. Прежде Джоселин придерживалась широких взглядов.

– Я вас понимаю. – Он не скрывал своего огорчения. – Мне придется хорошенько обдумать ваш рассказ. Печально видеть, что церковь вбивает такой клин между двумя любящими людьми. Я думаю, вы слишком отдалились друг от друга. Но не теряйте надежды, сын мой, нет такой пропасти, через которую нельзя было бы построить мост. Никогда не переставайте надеяться.

– Благодарю вас, отче. Я постараюсь.

Вернувшись, мы с Рольфом увидели, что в диспетчерской работа идет полным ходом. Большинство следователей сидели за своими столами; по залу с подносом прохладительных напитков сновал сервитор-шимп. Я подошел к большому столу из пористой стали в передней части зала и бросил на стул свою куртку.

– Ну, какие успехи?

Ко мне, радостно улыбаясь, уже спешила Шеннон с полупроводниковым модулем.

– Я получила из судебного компьютера копию завещания Маокавиц.

Она бросила прибор на стол. Экран устройства занимали тесно сбитые оранжевые строки текста.

– Изложите основной смысл, – попросил я. – Есть возможные подозреваемые? Мотив?

– Суть завещания и есть основной смысл, босс. Документ предельно прост: все состояние Маокавиц, включая «Пасифик Ньюген», переводится в траст. По приблизительным подсчетам, это будет приблизительно восемьсот миллионов ваттдолларов. Никаких указаний относительно использования средств нет. Все передается на усмотрение доверенных лиц, решения принимаются простым голосованием. Это все.

Мы с Рольфом ошеломленно переглянулись.

– Это законно? – спросил я. – Не будут ли родственники оспаривать завещание?

– Вряд ли. Я проконсультировалась в юридическом отделе Эдена. Простота завещания практически исключает оспаривание. Маокавиц записала видеозаявление, подкрепленное физиологическими доказательствами подлинности ее личности. А свидетелями стали настоящие тяжеловесы – вы не поверите! – бывший вице-президент Америки и нынешний председатель банка ООН. Из родственников у Маокавиц имеются только дальние кузены, с которыми она никогда не поддерживала связи.

– А кто доверенные лица?

Палец Шеннон постучал по прибору.

– Их трое. Петр Зернов, Энтони Харвуд и Боб Паркинсон. Вдобавок Маокавиц указала еще восемь человек на случай смерти кого-то из основных попечителей.

Я изучил список.

– Все они мне известны.

Я подвинул прибор Рольфу, тот торопливо пробежал глазами список и нехотя кивнул.

– Руководство Бостона, – пробормотал я.

Улыбка Шеннон стала почти издевательской.

– Попробуйте это доказать. Такой организации, как Бостон, не существует. Она не числится ни в каких списках; нет ни регистрации, ни сведений о составе. Официально ее нет. Даже Эден может предъявить только разговоры.

Я повертел пальцами модуль.

– Как они собираются использовать деньги? Харвуд и Паркинсон – люди богатые. Строго говоря, Харвуд еще богаче, чем Маокавиц.

– Накупят ружей, – сказала Шеннон. – Вооружат крестьян и будут штурмовать Зимний дворец.

Я посмотрел на нее с укором.

– Это расследование убийства, Шеннон. Говорите по делу или помалкивайте.

Она с независимым видом пожала плечами.

– Ну, тогда современный эквивалент ружей. Каким бы способом они ни пытались добиться своей цели, это будет недешево.

– Хорошая мысль. Ладно. Я хочу поговорить с каждым из этой троицы. Мы не будем вызывать их на допрос. Пока. Но я хотел бы их сегодня кое о чем расспросить, узнать, какие у них планы на эти деньги. Рольф, устройте мне встречи, пожалуйста.

Я вытащил из кармана куртки свой модуль и вызвал из памяти файл, записанный накануне вечером.

– Шеннон, я бы хотел, чтобы вы ознакомились с завещаниями каждого, кто указан в этом списке. Может, они сделали подобные распоряжения на случай своей смерти.

Она прочла фамилии, загруженные в ее прибор, и тихонько свистнула.

– Вы неплохо информированы, босс.

– Для того, кто только что отрицал существование Бостона, вы тоже.

Она неторопливо направилась к своему столу.

– Вчера Хой Инь обследовала сервитора, – доложил Рольф. – Ей не удалось восстановить память и узнать, кто отдал приказ стрелять в Пенни.

– Досадно. Как она считает, можно надеяться на восстановление в будущем?

– Судя по тому, что она мне сказала, навряд ли. Но она обещала зайти к нам сегодня после похорон. Вы сами можете ее спросить.

– Я так и сделаю, мне нужна подробная информация. Что мы узнали о последних днях Пенни Маокавиц?

– Боюсь, все шло как обычно. Она не позволяла болезни вмешиваться в работу. Отдел биотехнологии занимался подготовкой к прибытию Арарата, и Пенни руководила этим процессом. Дэвис Кальдарола говорит, что вдобавок она продолжала разработку для «Пасифик Ньюген». Работала по десять-двенадцать часов в день. И в предыдущие дни тоже не происходило ничего необычного. Пенни нечасто бывала в обществе, а в последнее время и вовсе почти ни с кем не общалась помимо работы. Опрошенные нами люди говорят, что у нее не было крупных ссор с окружающими, по крайней мере в последние недели. Из-за болезни все старались обращаться с ней как можно мягче.

Что ж, похоже, Пенни Маокавиц смирилась со своей судьбой и в оставшееся время старалась сделать как можно больше.

– Все это касается ее работы. А как насчет собраний Бостона?

– Сэр?

– Маокавиц должна была их проводить, Рольф. Ведь она была их лидером. Случались ли у них дискуссии? Я не могу представить, чтобы все проходило гладко, так не может быть, когда речь идет о захвате города-государства.

– Это узнать невозможно. Понимаете, сэр, Шеннон права, говоря, что доказательств существования Бостона нет. Лидеры группы никогда не собирались вместе, все дискуссии, если они были, проводились посредством сродственной связи. Никто не мог их подслушать.

– Я думал, что это всеобщая связь.

– Так и есть, но у нас имеется режим личного подключения. Это означает, что вы можете вести частные разговоры с кем угодно в радиусе пятнадцати километров.

– Вот как, чудесно. Ладно, поговорим о генетических проектах, над которыми она работала перед смертью. В