Реестр убийцы - Патрисия Корнуэлл

— Скорее всего так и должно быть. Она — безответственный человек.

Подошедший официант подливает вина в бокалы. Ресторан на крыше отеля «Хасслер» — одно из любимых заведений капитана Помы. Отсюда открывается прекрасный вид, устать от которого просто невозможно. Капитан думает о Кей Скарпетте. Интересно, бывает ли она здесь с Бентоном Уэсли? Вряд ли. Люди они занятые. Слишком занятые для того, что действительно важно в жизни.

— Понимаешь? Чем упорнее она избегает меня, тем больше у меня оснований считать, что у нее есть на то причина, — добавляет капитан. — Не исключено, эта причина — тот самый человек с нарушенной психикой, о котором она тебе говорила. Пожалуйста, скажи, где ее найти. Ты ведь знаешь.

— У нас, в Соединенных Штатах, есть определенные стандарты и правила, а судебное преследование, как тебе известно, возведено в ранг национального вида спорта.

— Если она в твоей лечебнице, ее сотрудники ничего мне не скажут.

— Я бы тоже не сказал.

— Конечно, нет, — улыбается капитан, Теперь он уже не сомневается — он знает.

— Так приятно вырваться с работы хотя бы ненадолго, — вздыхает доктор Марони. — У нас в Павильоне очень трудный пациент. Надеюсь, Бентон Уэсли сумеет с ней управиться.

— Мне нужно поговорить с ней. Как сделать, чтобы она не подумала, будто я узнал о ней от тебя?

— Ты ничего от меня не узнал.

— Но от кого-то же узнал. Она потребует, чтобы я сказал.

— От меня ты ничего не узнал. Фактически ты сам сделал такое предположение. А я всего лишь не подтвердил его.

— Мы можем обсудить этот вопрос гипотетически?

Доктор Марони отпивает вина.

— «Барбареско», которое мы пили в прошлый раз, понравилось мне больше.

— Еще бы. Оно ведь стоило три сотни евро.

— Аромат, вкус, свежесть…

— Ты о вине? Или о женщине, с которой провел прошлую ночь?

Для человека его возраста, ни в чем себе не отказывающего, доктор Марони выглядит очень даже неплохо и никогда не страдает от недостатка женского внимания. Они предлагают себя с такой готовностью, будто он сам бог Приап. Понятия верности для него не существует. Обычно, отправляясь в Рим, Марони оставляет жену в Массачусетсе. Она, похоже, не возражает, потому что всем обеспечена, о ней хорошо заботятся, и он нетребователен в своих сексуальных притязаниях, поскольку она больше не отвечает им, а любви между ними уже нет. Принимать такую судьбу капитан отказывается. Он романтик, а потому мысли его снова обращаются к Скарпетте. О ней заботиться не нужно, да она бы и не позволила. Ее присутствие в его мыслях подобно огоньку свечи на столике и огням города за окном. Она волнует капитана.

— Я могу связаться с ней в госпитале, но она спросит, откуда мне известно, что она там.

— Ты имеешь в виду ту важную персону, о которой я упоминал. — Доктор зачерпывает ложечкой икры, которой хватило бы на два блина, аккуратно размазывает ее и отправляет блин в рот. — В госпитале ни с кем связываться нельзя.

— А если мой источник — доктор Уэсли? Он побывал здесь, принимал участие в расследовании, а теперь она его пациент. Надо же, мы разговаривали о докторе Селф всего лишь вчера вечером, и он и словом не обмолвился, что лечит ее.

— Ты опять говоришь об упомянутой мной важной персоне. Дело в том, что доктор Уэсли, строго говоря, не психиатр, и та самая важная персона, строго говоря, его пациенткой не является.

Капитан молчит — к столику приближается официант с подносом. Ризотто с грибами и пармезанским сыром. Минестроне с базиликом.

— В любом случае Бентон никогда бы не разгласил доверенную ему конфиденциальную информацию. С таким же успехом ты мог бы выпытывать что-то у камня, — говорит доктор Марони, когда официант удаляется. — Позволю себе предположить, что означенная важная персона скоро покинет наше учреждение. Куда она отправится — вот что тебе нужно знать. Где она была — имеет значение только с точки зрения мотива.

— Шоу доктора Селф снимается в Нью-Йорке.

— Важные особы сами выбирают, куда им отправляться. Сумеешь выяснить, где она и почему, может быть, поймешь, где окажется потом. Более подходящий источник — Люси Фаринелли.

— Люси Фаринелли? — недоумевает капитан.

— Племянница доктора Скарпетты. Так получилось, что я оказываю ей одну услугу и она довольно часто бывает в госпитале. И могла что-то услышать.

— И что? Рассказала Кей, а та передала мне?

— Кей? Так ты с ней на дружеской ноге?

— Надеюсь. С ним отношения сложились не так хорошо. Кажется, я ему не нравлюсь.

— Ты, Отто, большинству мужчин не нравишься. Только голубым. Итак, ты меня понял. Гипотетически. Если информация исходит от постороннего — Люси, которая передает ее доктору Скарпетте, которая передает затем тебе… — доктор Марони с энтузиазмом принимается за ризотто, — то никаких этических или юридических коллизий не возникает. И ты можешь идти по следу.

— Наша важная особа знает, что Кей работает со мной по этому делу, поскольку была здесь, в Риме, и об этом сообщалось в новостях. Она решит, что источник — но только опосредованный — Кей, а значит, никаких проблем. Хорошо придумано. Идеально.

— Здесь прекрасное ризотто с грибами. А как твой минестроне? Его я уже как-то пробовал.

— Великолепен. Эта особа… Можешь сказать, не нарушая, конечно, конфиденциальности, почему она оказалась в Маклине?

— Тебя какая версия интересует, ее или моя? Ее — забота о личной безопасности. Моя — она рассчитывает воспользоваться нами. У нее патология. Биполярное расстройство. Признавать сей факт не желает, принимать стабилизатор настроения тем более. Какое из личностных расстройств тебе хотелось бы со мной обсудить? У нее их много. К сожалению, приходится констатировать, что люди с расстройствами личности меняются редко.

— Следовательно, что-то стало причиной срыва. Это ее первая госпитализация по психиатрическим основаниям? Я наводил справки. Она против медикаментов и полагает, что со всеми мировыми проблемами можно справиться, если следовать ее советам. Тому, что она называет инструментами.

— Особа, о которой мы говорим, прежде госпитализации не подвергалась. Ты задаешь важные вопросы. Не «Где она?», но «Почему?». Я не могу ответить, где она. Я могу сказать, где та самая важная персона.

— И что же случилось с твоей важной персоной? Что ее так травмировало?

— Наша пациентка получила электронное письмо от сумасшедшего. По странному совпадению, от того же сумасшедшего, о котором рассказывала мне прошлой осенью доктор Селф.

— Мне необходимо поговорить с ней.

— Поговорить с кем?

— Хорошо. Мы можем обсудить проблемы доктора Селф?

— Тогда мы перейдем с важной особы на доктора Селф.

— Расскажи об этом сумасшедшем.

— Как я уже говорил, это некто, несколько раз приходивший в мой офис здесь.

— Я не спрашиваю у тебя имя пациента.

— Хорошо, потому что я его не знаю. Платил наличными. И лгал.

— Никаких предположений насчет настоящего имени?

— В отличие от тебя я не навожу о пациентах справок и не требую от них документов, удостоверяющих личность, — говорит доктор Марони.

— Тогда каким вымышленным именем он назвался?

— Не могу сказать.

— Почему доктор Селф сообщила тебе об этом человеке? И когда?

— В начале октября. Сказала, что получает от него электронные письма, и сочла за лучшее перенаправить его по другому адресу.

— В таком случае она несет по крайней мере частичную ответственность, поскольку сама признала, что справиться с ситуацией собственными силами не могла.

— Вот здесь ты, возможно, кое-чего не понимаешь. Селф и в голову не может прийти, что она не способна самостоятельно с чем-либо справиться. Просто ей было недосуг им заниматься, и она потешила свое маниакальное самолюбие тем, что направила его к психиатру, отмеченному Нобелевской премией и работающему в медицинской школе Гарвардского университета. Исключительно ради того, чтобы доставить мне неудобство. Так что у нее свои причины. Рассчитывает, что я с ним не справлюсь. Лечению он не поддается.

Доктор Марони внимательно рассматривает вино, словно ищет в нем ответ.

— Скажи мне вот что, — говорит капитан Пома. — Если он не поддается лечению, то разве это не довод в мою пользу? Мы имеем дело с ненормальным, который, возможно, опасен для общества. Он посылает ей электронные письма. Возможно, послал и то письмо, о котором она рассказала тебе, когда поступила в Маклин.

— Ты имеешь в виду нашу важную особу? Я не говорил, что доктор Селф в Маклине. Но если бы она находилась там, тебе, несомненно, следовало бы выяснить почему. На мой взгляд, важно именно это. Я повторяюсь, как заезженная пластинка.

— Скорее всего письмо так напугало нашу особу, что она почла за лучшее спрятаться в твоем госпитале. Мы должны найти его и по крайней мере удостовериться, что он не убийца.