Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сгорающая от стыда, опешившая девушка стремглав побежала прочь, и перевела дух только приблизившись к учительской. В ней горел яркий свет, и большая говорливая компания училок, расположившись в низких креслах, распивала кофе с пирогами. Лиат на миг захотелось позвать Дану и обменяться с нею парой слов, чтобы сгладить свои неприятные ощущения, но она тотчас представила себе всю нелепость этого обращения и ушла. Больше ей никто не встретился внутри школы. Хен и его ватага словно в воду канули.
Она вышла наружу. Приятная прохлада обдала хрупкое полуголое тело; Лиат чуть-чуть поежилась. Было тихо, лишь со стороны проезжей части доносились звуки редких автомобилей. Лунный серп сиял на черном небе. В свете его струящегося серебром луча картонные плакаты, рекламировавшие вечеринку, которыми были обклеены стены школьного двора, выглядели как полотнища, исписанные таинственными знаками. Тихо скрипнула калитка, тронутая рукой Лиат, и она очутилась на улице. Маленькая тень под сенью властного покрова безлюдной, бесшумной, безголосой ночи. Замечательное время, чтоб отдохнуть от гама буйной дискотеки, уединиться со своими мыслями, зарыться, затеряться во мраке, укрыться в нем от равнодушия сверстников, от эгоизма счастливых подруг. Ночь звала девушку в свои колдовские объятия, притягивала ее, и словно нашептывала ей: "ты моя дочь, я укрою тебя от всех них, я дарую тебе мою магическую силу духа", и Лиат шла на этот немой призыв.
Оставалось только найти место. Ноги Лиат непроизвольно привели ее к заветному скверику. Там ей никто не помешает. Черные стволы знакомых сосен восстали перед девушкой из мрака, как заколдованные великаны, охранники ее покоя, ее одиночества.
Каким же был испуг Лиат, когда она увидела между стволами сосен высокую фигуру, которая зашагала ей навстречу. Это был Одед Гоэль. Она даже не предполагала, что он тоже мог быть здесь, еще раньше!
Глава 5. Третья пара
– Ты здесь? – воскликнула пораженная Лиат. – Что ты здесь делаешь один?
– Полагаю, то же, что и ты, – пролепетал ошеломленный Одед. – Почему ты ушла оттуда? – он кивнул головой назад.
– А ты? Мы думали, что ты пошел за Хеном. Ты его видел?
– Нет, – сказал юноша. – Когда я вернулся в буфет, его там уже не было. Идти обратно в зал мне не хотелось. Я там задыхался. Мне были необходимы свежий воздух и покой. Сперва я пошел на задний двор, но там какие-то парни и девчонки целуются и курят. Я увидел это и поспешил исчезнуть. И вспомнил про этот райский уголок.
Он на минуту замолчал, и повторил свой вопрос:
– Так почему ты ушла с вечеринки?
Лиат ответила прямо; этот молодой человек не заслуживал того, чтоб его обманывали:
– Потому, что была там лишней. Галь вцепилась мертвой хваткой в своего Шахара, Шели без проблем нашла замену Хену, Офира тоже не обижена. А я? Какой мне был смысл там оставаться?
– Ну, так посидела бы в сторонке, отдохнула, – предложил Одед.
Лиат устремила на него пронзительный взгляд.
– Ни за что! – горячо воскликнула она. – Я для этого слишком гордая.
– Что, до такой степени? – удивился Одед.
– Да, представь. А эта дискотека – одно из наиболее ничтожных обстоятельств. – Голос девушки дрожал от возбуждения и негодования, но она заключила с лукавой улыбкой: – Зато сейчас мы можем спокойно побеседовать в приятной обстановке. Присядем?
Они сели на ту самую скамейку, на которой фотографировались всей компанией.
Как же отличалась аура, исходящая от одного и того же места, тогда, запыленным полуднем, и этой ночью, под чистейшим звездным небосводом! Насколько в прошлый раз эта столь знакомая скамейка и этот сквер придавали друзьям домашнее, теплое, естественное ощущение, настолько теперь Одеда и Лиат пробирал озноб от необычности обстановки. Темнота, тишина, отдаленный фонарь, окружение сосен и кустарников, создававшее полное уединение, стрекотание сверчков, и сам факт, что оба они покинули дискотеку, грохотавшую в спортзале… Вся эта непривычная атмосфера навевала на обоих чувство незащищенности, несмотря на то, что их лица покрывала ночь. Жажда откровений, таких, о которых нельзя было даже заикнуться при свете дня, в другом месте, заполонила их растерянные души. Больше всего это страшило Лиат, как всегда боявшейся снять свою злополучную маску.
Не зная, с чего начать, оба молчали. Наконец, Лиат проговорила:
– Одед, я очень благодарна тебе за то, что ты взял меня к себе на плечи. Надеюсь, тебе было не слишком тяжело?
– Сегодня я касаюсь этой темы уже во второй раз, – сказал, не скрывая стеснения, Одед.
– Почему во второй? – не поняла Лиат.
– В первый раз я сам спросил об этом у Шахара. Не было ли ему тяжело держать Галь. И он заставил меня покраснеть.
– Это чем же? – спросила заинтригованная Лиат.
– Он назвал меня слишком наивным и пожелал мне завести девушку… – Одед на секунду замолчал, и потом внезапно проронил колеблющимся голосом: – Ты тоже считаешь меня таким?
– Каким? – от изумления девушка не нашлась, что ответить. В то же время она ощутила, что разговор обретал щекотливое направление и насторожилась.
– Существом не от мира сего…
– Одед, – уклончиво произнесла собеседница, – я тебя знаю уже так давно, что не замечаю твоих странностей. И потом, никто ведь не совершенен.
Горькая улыбка скользнула по тонким губам молодого человека. Он не уступал.
– Ты говоришь так потому, что боишься меня ранить. Не бойся, скажи всю правду!
Лиат испугалась столь однозначно предъявленного ей требования, и ощутила себя загнанной в угол. Почему именно она?
– Я могу лишь высказать тебе мое мнение, – уточнила она, в попытке уйти от ответа.
– Вот и выскажи мне его, пока они все там, – Одед мотнул головой в сторону школы, – а мы вдвоем здесь. Словно какая-то высшая сила привела нас сюда, – протянул он мечтательно. – И эта сказочная ночь… это неясное ощущение свободы говорить откровенно… обо всем наболевшем… а назавтра представить себе, что этот скверик в лунном свете, и наша беседа только приснились нам. Мне очень хочется раскрыться. Если ты не испытываешь того же, то, по крайней мере, помоги мне излить душу.
У Лиат потемнело в глазах. Она не воодушевлялась. Ей самой было впору сейчас заплакать, а приятель, сидевший рядом, прямо предлагал ей дать волю своим чувствам. Испытывая глубокую схожесть с ним, и поняв, что деться некуда, Лиат очень взвешенно произнесла:
– Ну ладно, раз ты того просишь, я выскажу мое мнение. Да, Одед, ты необычный человек. Ты – как пророк, проповедующий добро. Это замечательное качество,
