Конан и сокровища Пифона - Джон Робертс

Вид Ульфило показывал все негодование, с которым он выслушивают эти поучения. Спрингальд, наоборот, слушал очень внимательно. Малия, как всегда, вела себя сдержанно, но ее явно волновали эти приготовления и предстоящие события.

По мере приближения островов матросы становились все более напряженными и подавленными, однако все так же продолжали звучать их обычные хриплые песни и соленый юмор. Глаза их были непрерывно устремлены к горизонту, руки нежно поглаживали рукоятку старого испытанного меча, а большой палец руки проверял острие клинка. Первый и второй остров они миновали без происшествий. Третий остров был самым близким к континенту, и в тот момент, когда они шли по узкой полосе воды, отделяющей острова от большой земли, с мачты раздался вопль впередсмотрящего:

— Каноэ! Каноэ! Эти черные дьяволы несутся на нас!

— Где? — закричал Вульфред, подбежав к фальшборту.

— Справа по носу, выходят из-за той большой скалы, как раз напротив южной оконечности острова!

— Сколько? — прокричал Конан.

— Я вижу три, но, похоже, выходят еще!

Ульфило поднялся на верхнюю палубу, застегивая на себе доспехи.

— Сколько еще у нас времени? — проорал он.

— Это зависит от их гребцов, — пожал плечами Вульфред. — И от того, сколько мы сможем держать дистанцию. Если нашей скорости окажется достаточно, мы проскочим мимо них, прежде чем они успеют приблизиться к нам. Тогда им придется гнаться за нами.

— А если мы поработаем своими веслами, мы не добавим скорости? — спросил Спрингальд, тоже поднявшийся наверх.

Теперь на нем был стальной шлем с кольчужной задней частью, тело его также покрывала легкая посеребренная кольчуга. В одной руке он держал обнаженный меч, в другой — небольшой стальной круглый щит.

— Нет, — ответил Вульфред. — На таких кораблях, как наш, весла используются только для маневрирования при заходе и выходе из порта. Либо мы еще используем их в узких проходах, чтобы не напороться на камни. В любом случае меньше всего мне хочется измотать людей еще до того, как мы сойдемся врукопашную. В этом бою тоже сеть свой расчет, как видишь. Чем дольше они будут гнаться за нами, тем тяжелее их людям будет ворочать веслами, в то время как наши бойцы к моменту начала самого веселья будут полны сил.

— Великолепная мысль, — заключил Спрингальд.

Снизу показалась бледная, но спокойная Малия.

— А мне что делать? — спросила она без всякой дрожи в голосе.

— Оставайся внизу, — посоветовал ей Вульфред. — В своей каюте ты будешь в безопасности. Черные тебя там не достанут. Их каноэ не приспособлены для тарана. И в конце концов, им этот корабль нужен целым.

— Мы со Спрингальдом будем охранять трап вниз, — заявил Ульфило. — Если ты увидишь на трапе черного, — повернулся он к Малии, — значит, я мертв.

— Я готова, — произнесла она, похлопав по какому-то предмету, свисающему с шеи на золотой цепочке.

Конан разглядел, что это крохотный кинжал. Не собирается же она использовать его против корсаров?

— Как хочешь, — обратился Вульфред к Ульфило. — Только ты понимаешь, что если упадешь в воду, то доспехи сразу потянут тебя ко дну?

— С этого места я уйду только мертвым, — возразил Ульфило, опершись на длинную рукоятку своего меча.

— Как знаешь, — сказал капитан, с сомнением оглядывая оружие Ульфило. — Поосторожнее махай своим клинком.

— Нам уже все рассказали, — перебил его Спрингальд.

Конан, босой, одетый только в свои короткие матросские штаны, вскарабкался на мачту. Сначала он посмотрел вперед. Теперь уже их было пять. Каноэ стремительно приближались. Затем Конан повернулся и вгляделся в горизонт за кормой. Черные паруса никуда не делись, чужак держал дистанцию. Конан ругнулся и скользнул по ахтерштагу вниз, на палубу.

— Наши гости торопятся на встречу с нами, — сказал киммериец. — Уже пять каноэ. Нам придется оказать им соответствующий прием.

Он поднял с палубы свой пояс с оружием и затянул его на талии. Затем он снял с пояса меч и освободил тускло мерцающий клинок от ножен. Ножны Конан пихнул в люк, ведущий на нижнюю палубу.

— До конца этой «вечеринки» ножны моему мечу не понадобятся, — заявил он аквилонцам. — Советую вам сделать то же самое. Болтающиеся ножны собьют вас с ног скорее, чем качающаяся палуба.

Спрингальд внял совету Конана. Ульфило же проигнорировал его.

По мере приближения неприятельских каноэ матросы все более нервно бряцали оружием и обнажали зубы в злобных усмешках. Теперь у каждого из них в руках был короткий меч или топор и небольшой, сплетенный из прутьев и обтянутый толстой кожей щит. У некоторых на голове были стальные шлемы. Вдоль борта через равные интервалы были размещены связки дротиков и ящики с метательными камнями. Лучникам раздали луки и стрелы.

Конан выбрал себе один лук и натянул его, проверяя тетиву. Дешевое оружие — из тех, что корабли берут с собой на всякий случай. Стрелы были под стать луку, то есть не лучше. Наконечники из литого железа, обильно смазанные, оперение затянуто на древке бечевкой. С клеем бы морской воздух быстро справился. Конан отобрал несколько стрел попрямее и сунул их за пояс.

— Ты не только с мечом управляешься, но еще и с луком? — спросил его Спрингальд.

— Точно. Это, конечно, не то, что я видел в Гиркании, но мне же не придется стрелять за сотню шагов со скачущей галопом лошади. И этим стрелам не придется пробивать доспехи. Так что против голых людей, с близкого расстояния — сойдет.

До них уже доносился рев дикарей. Это был низкий рокочущий звук, будоражащий кровь. Варвары приглашали на бойню. Этот рев выражал неудержимый восторг от предстоящего кровопролития, давал понять, что черные воины не удовлетворятся просто захватом пленников и продажей их в качестве рабов. Они перебьют всех, до кого доберутся.

Гребцы, стоя, вовсю надрывались, а остальные потрясали своими копьями и дружно вопили. Эти островитяне были высокими, с более светлой кожей, чем аборигены с материка. Их обнаженные тела блестели от масла, яркая раскраска бросалась в глаза. Их головные уборы состояли из разноцветных перьев, которые качались в такт дикарской песне. Длинные наконечники их копий представляли собой куски грубо обработанного железа, что, впрочем, ничуть не уменьшало опасность этого оружия. Остро отточенные кромки этих грубых наконечников ярко сверкали на солнце, а короткие толстые древки были сделаны из прочнейшего черного дерева.

Ритмичный вой перешел в пронзительный боевой вопль. Черные знали, что добыча не ускользнет от них. С каноэ хлынул поток стрел, но пальмовые луки и тростниковые стрелы не смогли причинить много вреда. Даже легкие щиты матросов хорошо защищали их от летящих стрел. Стрелы, летящие с корабля в ответ, производили гораздо больший эффект. Пронзенные насквозь тела нападающих с криками опрокидывались в воду.