Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина

Она снова принялась за еду, а Эдман задумался. Он ожидал совсем другого рассказа, предполагая то, что ее мать тоже была дайной. Тогда, вполне возможно, что Беатрис могла оказаться бастардом какого-нибудь максиса, уж слишком утонченные у нее черты лица, да и природную грацию не скроешь. Ее внешность не бросалась в глаза, но в Сонар сразу чувствовалась, что называется, порода. По крайней мере, Эдман это четко уловил профессиональным взглядом человека, много повидавшего на своем веку. С ней бы немного поработать и хоть завтра можно выводить в свет.

«Напишу насчет нее Вилмору», – определился Эдман и доел свою порцию.

– А как вы попали в нашу школу? – спросила Сонар, посмотрев на него своими огромными, наивными глазами.

Врать ему не хотелось, но и правду сказать он не мог.

– Старый друг попросил меня о помощи, и вот я здесь, – улыбнулся он обезоруживающей открытой улыбкой. – Очень интересный опыт, скажу я тебе. Раньше я никогда не преподавал дайнам, только молодым максисам.

Беатрис рассмеялась, и Эдману показалось, что он никогда не слышал такого приятного легкого заразительного смеха.

– Вам, наверное, очень сложно приходится, – сказала она, и в ее голубых глазах отразился веселый блеск. – Нас ведь никуда не выпускают из школы, да и гости здесь бывают редко. Разве что на смотринах да выпускном балу. Поэтому любой новый человек, особенно мужчина, – огромное событие. Про вас ходят самые фантастические слухи. Но больше всего разговоров о вашем семейном положении.

Эдман не сдержал презрительную ухмылку, исказившую черты его новой внешности отнюдь не в лучшую сторону.

– Я вовсе не скрываю, что холост, – с нотками раздражения произнес он.

– Это так прискорбно, – к его безмерному удивлению отозвалась Сонар с явным сожалением в голосе. – Наверное, вам очень одиноко без близких любящих людей.

Эдман отвел взгляд, чтобы скрыть от адептки вспышку гнева, внезапно всколыхнувшегося в душе. Он не выносил, когда его жалели, а уж из уст такой неопытной, не знавшей настоящей жизни девушки подобные слова в его адрес звучали, как сокрушительный удар по самолюбию. Чувство невыразимой тоски овладело им, он ощутил себя древним разваливающимся на части стариком в сравнении с юной изящной особой, сидящей напротив.

– Мне пора, – вздохнула Сонар, так и не дождавшись от него ответа. – Большое спасибо за угощение и за помощь.

Она посмотрела на него с такой искренней признательностью, что он тут же забыл о своих мрачных мыслях и поднялся, чтобы ее проводить.

– Благодарю за компанию, – улыбнулся он и слегка ей поклонился. – Рад, что смог оказать тебе небольшую услугу.

– Всего доброго, профессор, – с чувством сказала Беатрис.

Он распахнул перед ней дверь, и она покинула апартаменты.

Эдман заперся на все замки, прошел в спальню и занял кресло перед бюро. Он договорился с Вилмором выходить на связь каждый седьмик, и ему срочно требовалось все обдумать, а для этого лучше всего было изложить известные факты на бумаге.

«Итак, что мы имеем? – размышлял он, выводя имена тех, на кого указала Сонар, рассказывая о пропавшей адептке. – Патронесса Пигирд – одинокая мединна, прослужившая всю жизнь у директрисы, а теперь заправляющая в школе всеми хозяйственными нуждами. Сегодня она не пошла, как остальные работники, в Финар, а осталась в Камелии. В ее кабинет наведывались какие-то подозрительные типы, больше похожие на мединов, но одетые как лоуны. Школу они покидали через задние ворота на телегах, груженых поклажей. Нужно сообщить Вилмору, пусть отправит людей разузнать, что это за люди, и что они забирают отсюда».

Следующим в списке значился Вогард Жуль. Эдман потер подбородок привычным жестом, но вспомнив о ненавистной аккуратной бородке и усах, убрал ладонь и, достав из нагрудного кармана сюртука часы на цепочке, принялся их вертеть, что тоже всегда помогало ему сосредоточиться.

«Преподаватель арифметики также не пожелал поехать в город с другими педагогами. При этом и в храме, и за завтраком выглядел на редкость взбудораженным, будто должно было что-то произойти, и он с нетерпением ждал этого, – перебирал в памяти подробности дня Эдман. – Но возвратившись из столовой, он заперся в своих апартаментах и больше не выходил. Получается, либо это что-то случится в его комнатах, либо позже в другом месте, но точно в стенах школы».

Эдман поднялся и подошел к окну. В саду гуляли адептки начального класса, их бонна сидела на скамейке у забора и с недовольным видом наблюдала, как ученицы затеяли подвижную игру и старались поймать друг друга. Но тут она посмотрела на второй этаж преподавательского крыла и вся приосанилась, видимо, заметив его. Он с досадой поморщился и снова сел за бюро.

«Теперь Лавинас и Монд. Оба собирались поехать в Финар, но после обеда. Выходит, у них есть там дела, но в более позднее время. С Монд все ясно, она идет на встречу с любовником. Надо бы выяснить, чем этот максис Бродик, о котором разве что глухой еще не слышал здесь, занимается. Вдруг в его имении спрятана орава похищенных дайн? – Эдман усмехнулся, не веря в возможность подобной версии, но сделал себе пометку, чтобы позже сообщить о кавалере дайны Вилмору. – А вот Лавинас другое дело. Нужно и за ним установить слежку в те дни, когда он покидает школу. Слишком уж он шумный да и любит приударить за каждой юбкой. Может, у него были отношения с Викторией, а потом все кончилось трагедией?»

Он быстро изложил специальной писчей палочкой, полученной в департаменте и скрывающей от посторонних глаз написанное, свои соображения на бумаге, достал из запертого саквояжа портативную почтовую коробку, настроил на указанный старым другом тайный канал связи и отправил отчет.

Но еще одна мысль никак не давала ему покоя. Беатрис Сонар. Кто же она такая, и почему он так на нее реагирует? Несколько лет назад, только начиная свою преподавательскую карьеру, он наткнулся на интересную монографию одного ученого, где тот описывал процессы передачи маны от женщин к мужчинам и выдвигал интересные тезисы, что есть пары лучше других подходящие друг другу в плане энергетических потоков. Но в чем точно был смысл этой теории, Эдман уже не помнил. Он написал письмо знакомому профессору из столичной академии с просьбой прислать ему этот занимательный трактат.

Сама Сонар явно ничего не подозревает о его реакции на нее, поэтому стоит сначала все изучить, а потом уже решать, что делать. В отдельной записке он попросил Вилмора найти все возможные сведения об адептке и отправил сообщение по приватному каналу связи друга. Не стоило смешивать личное и дела расследования.

Глава 15

Таких сытных и вкусных блюд, как те, что предложил профессор Привис, Беатрис не ела ни разу в жизни. Она шла к мединне Стуорд, рассказать о том, как все прошло, и мечтательно улыбалась, довольная тем, что задание дайны Монд благополучно выполнено. И даже пропущенный обед ничуть не сказался на ней, поскольку преподаватель манологии компенсировал его сторицей, хоть и вел себя несколько необычно.

Мединна Стуорд договорилась с Беатрис встретиться во второй половине дня в оранжерее, расположенной за лазаретом. Свой день отдыха преподавательница рукоделия старалась проводить вдали ото всех, занимаясь уходом за удивительными растениями, собранными со всего света.

Когда во главе школы поставили максиссу Гризар, она нашла местную оранжерею в полнейшем запустении и решила восстановить ее. Многие аристократы, заключавшие контракты с выпускницами Камелии, дарили по просьбе директрисы семена редких цветов или саженцы уникальных кустарников, пополняя коллекцию школы. Так постепенно оранжерея приобрела свой нынешний вид и считалась украшением учебного заведения.

Преподавательница основ знахарства, мединна Замас, вместе с мединной Стуорд занимались поддержанием оранжереи на должном уровне, правда, первая уделяла внимание исключительно тем растениям, из которых адептки готовили на ее уроках снадобья, зато вторая ухаживала за всеми остальными.