Индустриализация - Вадим Юрьевич Нестеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мелкая птичья шушера, покрытая первой майской пылью, буянила на деревьях. У Дома Народов трамваи высаживали граждан и облегченно уносились дальше.
С трех сторон к Дому Народов подходили служащие и исчезали в трех подъездах. Дом стоял большим белым пятиэтажным квадратом, прорезанным тысячью окон. По этажам и коридорам топали ноги секретарей, машинисток, управделов, экспедиторов с нагрузкой, репортеров, курьерш и поэтов. Весь служебный люд неторопливо принимался вершить обычные и нужные дела, за исключением поэтов, которые разносили стихи по редакциям ведомственных журналов.
Дом Народов был богат учреждениями и служащими. Учреждений было больше, чем в уездном городе домов. На втором этаже версту коридора занимала редакция и контора большой ежедневной газеты «Станок».
Именно по бесконечным коридорам Дворца Труда и гонялась за «попавшим под лошадь» Остапом Бендером безутешная вдова Грицацуева. Но вернемся к бывшему секретарю месткома Илье Шейнману.
Он поступил в Московскую горную академию на металлургический факультет, в 1929 году был выпущен в числе первых пяти специалистов в СССР по ковке и горячей штамповке металла, законтрактован Сталинградским тракторным строительством и послан на практику в Америку.
Что касается Василия Алексеевича Кузьмина, то это был совершенно иной типаж. Товарищ Кузьмин был представителем России деревенской – носительницы пресловутой сермяжной правды, она же посконная, домотканая и кондовая.
Нет, на самом деле он родился в древнем городе Касимове, что стоит на берегу реки Оки.
Но корни его - во Владимирской губернии, в деревне с красивым названием Двоезёры, потому как вместилась деревня аккурат между двумя небольшими озерами - Васильим и Нашим.
Именно здесь сыграли свадьбу 17-летний Алексей Кузьмин и сосватанная ему родителями 16-летняя Наталья Зайцева из соседней деревни Двойниково. Из деревни тогда многие уходили на промыслы, вот и наши молодожены нанялись в Муроме на лесопильный завод: Алексей – пильщиком, а Наталья – кухаркой в артель. Алексей был трудолюбив, весьма неглуп и к тому же грамотен - выучился в деревне у дьячка. Перспективного работника заприметил хозяин, и поставил его сначала старшим над рабочими, а после перевел в Касимов управлять хозяйской лесопилкой.
Там у Кузьминых в 1894 году и родился первенец – будущий инженер-металлург Василий Алексеевич Кузьмин.
Впрочем, единственным ребенком Василий оставался недолго – деревенские рожали много, и с детьми у Кузьминых не задерживалось. Вслед за Василием на свет появились Григорий (1898 г.р.), Владимир (1900 г.р.), Сергей (1902 г.р.), Анна (1905 г.р.), Варвара (1907 г.р.), Клавдия (1909 г.р.) и родившиеся перед войной в 1913-м сын Александр и приемная дочь Евдокия.
Сразу после начала войны главу семьи забрали на фронт, а наличие 9 детей никоим образом этому не препятствовало. Впрочем, старшие сыновья к тому времени давно уже жили самостоятельно. Благодетель-хозяин лесопилки устроил их в Муромскую техническую школу при железнодорожных мастерских. Вот на железной дороге все до Сергея включительно и работали, потому имели бронь и на фронт не попали.
В 1916-м отец вернулся с войны по ранению, а в стране к тому времени уже черт-те что творилось. Забастовали московские железнодорожники, к ним присоединились муромские, началась заваруха, жандармы ловили зачинщиков, и Василий с Владимиром от греха подальше подались в бега – в Москву, к брату Григорию, который еще после училища перебрался в старую столицу. Вот в его комнату в Грохольском переулке и «уплотнились» братья. Едва устроились - а тут уже и 1917 год, революция и полный бардак по всей стране.
Отец вывез жену и младших из Касимова обратно в Двоезёры – там оно спокойней будет. Да только сам в деревне не усидел – в стране уже голод начинался и слух прошел, что в Сибири хлеба куры не клюют. Вот Алексей с соседскими мужиками и поехал закупаться, да в начавшейся смуте все «закупщики» потерялись с концами.
Наталья, чтобы дети с голоду не умерли, пошла батрачить - молоть хлеб и убирать лен. Но из-за отвычки от крестьянского труда все только хуже стало: мать простудилась на холоде, слегла, 3 дня поболела и умерла.
Детей соседи отвезли в город и сдали в приют, в деревне только Евдокия осталась. Малая да пригожая девчонка, к тому же приемная, глянулась одной семье, вот ее и забрали себе соседи-благодетели.
Младшие отцу того отъезда так и не простили никогда.
А старшие тем временем уже все вчетвером за бедняцкую власть воевали. Василий встретил Октябрь на броневике солдат-фронтовиков в Москве, вступил в Красную гвардию, освобождал Кремль от юнкеров. Они с Владимиром вступили в партию еще в 1919-м, Григорий и Сергей – чуть позже, в начале 1920-х. Все четверо ушли на Гражданскую добровольцами, а там братьев раскидало по разным фронтам.
В 1919-м Василий был в осажденном Уральске, а в 1920 г. его перевели на польский фронт. Как он сильно позже узнал, где-то рядом тогда обретался и брат Владимир, который к тому времени стал уже командиром роты в Красной армии. Братке не повезло – после «чуда под Вислой» красноармейцы попали в плен к белополякам. Те выкрикнули коммунистов. Вышли четверо, в том числе и Владимир – все равно каждая собака знала, что он большевик. «Партейных» тут же порубили шашками, остальных погнали в плен.
Так сгинул первый из братьев.
Василий же свою тогдашнюю жизнь описывал так:
«В Минске, где стояла наша часть, я с группой солдат отправился искать штаб коммунистической организации. С отрядом Красной гвардии под командой Каменщикова мы дрались с белополяками. Под станцией Осиповичи они ранили меня, и я пешком вернулся в Минск.
В зиму 1919 года я был в осажденном Уральске в частях Чапаевской дивизии, отражавшей удары белых до тех пор, пока они не
