Нежная обманщица - Хизер Гротхаус

— Может, ты в него влюбилась? — предположил Дидье.

— Прекрати подглядывать в мои мысли! — приказала Симона.

— Но ты же не разговариваешь! Как еще я узнаю, что с нами будет?

— Дидье, мне неизвестно, какое будущее нас ждет, так что не стоит лезть в мою голову, пользы никакой. К тому же это нечестно. Я запрещаю тебе.

— Ты любишь его?

— Нет. И ты должен извиниться перед лордом Николасом, если он когда-нибудь соизволит появиться перед нами.

Дидье издал протестующий звук.

— Но почему? Он вел себя ужасно, обидел тебя! И в любом случае он меня не услышит.

— Мне все равно, — заявила Симона, укладывая в сундук последнее платье и опуская крышку. — Даже если ты умер, это не дает тебе права грубить людям и плохо себя вести. Мама учила нас хорошим манерам. Ты извинишься ради меня. Ты понял?

— Что он сказал? — прозвучал за спиной у Симоны низкий мужской голос. Она вскрикнула и резко обернулась. Упрекая Дидье, она не слышала, как открылась дверь.

— Милорд… — выдохнула Симона. — Я не надеялась, что вы вернетесь.

— Я тоже, — бесстрастно отозвался Ник. — Я спрашиваю: что он сказал?

— Простите, но… — Взгляд барона повергал Симону в смущение. Как много он успел услышать? — Кто и кому сказал, милорд?

— Ваш потусторонний сообщник. — Ник оглядел комнату, словно бы искал в ней мальчишку. — Вы просили его извиниться передо мной. Если он сделает это, я услышу.

Симона переводила взгляд с Николаса на Дидье и обратно. Неужели барон поверил, что Дидье с ней разговаривал, или это лишь уловка, чтобы вернее обвинить ее в сумасшествии? Симона усмехнулась — какое это имеет значение? Лучше впустить Ника в их с братом мир и посмотреть, какова сила его характера.

— Дидье, ты слышал, что сказал лорд Николас, — скомандовала она брату, расправила плечи и указала на место перед Ником. — Спустись и принеси свои извинения.

— Ты, конечно, шутишь, — с неприязнью сказал Дидье.

— Нет, не шучу. — И она снова указала на пол. Симона увидела, что Николас, щурясь, смотрит на ширму. Дидье в это время соскочил с нее и встал перед бароном.

— Теперь он прямо перед вами, милорд, — объяснила Симона, наблюдая, как Ник нагнулся и вглядывается в пол так, словно Дидье был ростом с котенка.

Дидье скривил рожицу, оглянулся на сестру и закатил глаза.

Барон откашлялся и с преувеличенной четкостью произнес:

— Отлично, э-э-э… мальчик. Давай!

Дидье вздохнул.

— Лорд Николас, мне очень-очень жаль, что вы вели себя так грубо и мне пришлось напустить на вас огонь, — произнес Дидье с такой торжественностью, что Симона тотчас почувствовала сарказм в его голосе. — Ради вас самого я надеюсь, что это больше не повторится. — Дидье обернулся к сестре: — Ну вот. Этого достаточно?

— Полагаю, достаточно. — Симона сделала усилие, чтобы скрыть улыбку. Ник вопросительно смотрел на нее. — Милорд, Дидье сказал, что сожалеет о том, что сжег ваши штаны, и говорит, что такого больше не повторится.

Выслушав этот вольный перевод, барон что-то пророкотал и несколько мгновений смотрел на Симону, скорее даже сквозь нее, а затем потребовал:

— Докажи мне, что он существует!

— Милорд! — воскликнула Симона, посмотрела на брата, который, отвернувшись от них, лежал на постели, потом перевела взгляд на мужа. Барон снова прислонился к открытой двери так, словно не был уверен, остаться ему или все-таки уйти.

— Докажи мне, что Дидье существует, что он сейчас в этой комнате! Не можешь же ты рассчитывать, что я поверю тебе на слово?

Щеки Симоны вспыхнули от гнева. Она приказала:

— Дидье, заставь огонь снова плясать!

В тот же миг черные угли в очаге вспыхнули золотыми и красными языками.

— Этого достаточно, милорд?

— Просто сквозняк в трубе, — спокойно заметил Николас, хотя Симона разглядела в его глазах потрясение.

— Отлично, — бесстрастно отозвалась она. — Что бы вы хотели увидеть? Что ему надо сделать?

— Эй, вы! — Дидье возмущенно поднялся. — Я здесь но для того, чтобы вас развлекать!

— Замолчи, — прошипела Симона и снова обратилась к насторожившемуся Николасу: — Итак? Что может вас убедить, милорд?

Барон подумал, с вызовом улыбнулся Симоне и потребовал:

— Пусть он принесет мне вон те свечи. — И Ник указал на тяжелый металлический канделябр с тремя нетронутыми свечами. — А вы, леди Симона, оставайтесь там, где стоите. На этот раз никакой ловкости рук!

Симона с притворной любезностью улыбнулась. «Слишком легко», — подумала она про себя, а вслух сказала:

— Дидье, подай свечи лорду Николасу.

— Дидье, подай свечи. Дидье, сиди тихо. Дидье, слезь оттуда, — заворчал Дидье, подражая голосу сестры. — У меня сейчас больше работы, чем при жизни.

— Принеси, — не сводя взгляда с Николаса, попросила Симона. — Ну пожалуйста!

Потрясение, отразившееся на лице барона, сразу подсказало ей, что канделябр сдвинулся с места. Через мгновение тяжелый подсвечник проплыл мимо левого плеча Симоны и закачался перед грудью барона. Одна за другой загорелись все три свечи.

— О Боже! — выдохнул Ники стал водить руками вокруг канделябра, словно надеясь обнаружить невидимую подставку. Ничего не обнаружив, он обратил к Симоне побледневшее лицо. Та пожала плечами, вернулась к сундуку и откинула крышку.

— Сестрица! Пусть он его возьмет. Я устал!

Симона оглянулась на Ника, который продолжал смотреть на раскачивающийся перед ним канделябр.

— Милорд, если вам не трудно, заберите подсвечник. Дидье не может долго удерживать тяжелые предметы.

Николас бросил на нее вопросительный взгляд, как будто не понял смысла слов. Канделябр с грохотом рухнул на пол, свечи вывалились из гнезд и потухли.

— О Боже, он не мог… — Николас замотал головой.

— Какая разница… — пробормотала Симона, роясь в глубине сундука. Наконец она нашла то, что искала, оглянулась на Ника, который так и не вошел в комнату, встала и направилась к нему сама.

Лицо барона было того же воскового цвета, что и у разломившейся на кусочки свечи. Глаза его непрерывно шарили по комнате. Симона почувствовала сострадание к этому гиганту, попавшему в столь сложное положение.

— Здесь нечего бояться, милорд, — улыбнулась она мужу. Однако ее слова не успокоили барона, а произвели обратный эффект.

— Не смешите меня, леди Симона, — заявил он так грубо, что она замерла на месте. — Я закаленный в боях воин. Меня не напугает простой трюк с огнем. — И, по широкой дуге обходя Симону, он направился к столу, где стоял кувшин с вином и несколько кубков.

Приблизившись к мужу, Симона протянула руку, на раскрытой ладони лежал предмет, найденный в сундуке.