Два лица одной тени - Дарья Сергеевна Кожевникова

– Прости! – покаянно выдохнула она, даже не смея ему заикнуться, что он и сам без охраны, чего Корней точно бы не одобрил. Пояснила: – Я только к Кристине, и то ненадолго.

– Я уже понял. Иначе каким бы еще ветром тебя в этот район занесло? Вот только, Женька… черт возьми, я же тебя просил! Какими еще словами это надо было делать, чтобы ты меня услышала?! Ты вообще хорошо понимаешь русский язык или нет?!

– Прости, Влад! – взмолилась Женька. – Но в лес ты мне тоже запретил, так что пришлось выбирать меньшее из двух зол! Потому что самостоятельно сейчас я с собой справиться не могу! Не в четырех стенах, да когда еще и ночью дополнительно в саду незнакомые люди!

– Все ты можешь! Просто набила тараканов себе в голову! Женька! Ведь раньше ты жила в этом самом городе! И училась в нем, и общалась с себе подобными! Все ведь было? Но раз ты умудрилась от всех сбежать и почти одичать, то ведь должен же быть у этого процесса и обратный ход? Чтобы ты снова начала просто жить, а не метаться между врачом и своими деревьями? Смогу я дождаться и однажды это увидеть?

– Да, наверное. – Женька взглянула на него. Он, урбанист, вряд ли хоть когда-нибудь сможет понять ее глубокую, идущую из самых недр души привязанность к лесу! Но как она обожала такие минуты, когда рядом с ней он переставал быть властным миллионером и хозяином жизни и начинал разговаривать так вот просто, хоть и резко, но как-то по-человечески. Порой всего в нескольких фразах ухитряясь выказать ей больше участия, чем все психотерапевты вместе взятые и все любопытствующие соседи, безуспешно пытавшиеся завязать с ней знакомство. Именно такого Женька и полюбила его когда-то! Когда, проигнорировав до этого весь его магнетизм богатого мужчины, всю его ухоженность и шарм, вдруг рассмотрела в нем человека.

– Будем надеяться, что скорее все-таки просто «да». – Сменяя гнев на милость, Влад усмехнулся, покосившись на нее. Потом, пользуясь тем, что они ненадолго замерли на очередном перекрестке, вытащил и кинул ей на колени простой кнопочный телефон, из тех стариков, про которых уже даже Женька начала забывать. – Вот, раз уж встретились, то, пользуясь случаем, передашь Корнею этот раритет, пусть им пока пользуется, так надежнее. Ну а заодно расскажи, что там у вас да как?

– А ты сам сейчас не заедешь?

– Нет, времени в обрез. Я даже к Крис сейчас не заскочил, хотя и проехал мимо. Так что тебя высажу во дворе – и сразу обратно.

– Ну, тогда… – Женька изложила предположения Корнея насчет камер и передала Владу его совет порыться в гаджетах Эллы.

– Это можно. – Влад скривился. – Хотя я такое копание терпеть не могу! Будто роешься в грязном белье! А знаешь, – он вдруг озорно усмехнулся, – есть еще один способ, дополнительный, проверить, прав ли в своих догадках Корней. Если только ты, Зверек, не обидишься.

– На что?! – удивилась Женька.

– На мое поведение. Парней сейчас в саду нет, будем только мы двое. Если я привезу тебя и, для красивого кадра, буквально выволоку из машины, зашвырнув на крыльцо, как будто еще злее на тебя, чем вчера? Ты как к этому отнесешься?

– Ну ты же не всерьез… и если это нужно для пользы дела. – Женька развела руками, соглашаясь. Потому что догадалась, чего он этим хочет добиться: – Сегодня ябедничать на тебя будет некому. Значит, остается только камера. И если она действительно существует, то вечером Элла наверняка просмотрит эти кадры. А ты узнаешь обо всем по ее реакции, как и вчера?

– Зачет тебе по сообразительности. И значит, этот вопрос решили. Переходим к следующему. Так как я сейчас не зайду, а по телефону на такие темы болтать не стоит, то ты передай Корнею информацию от Самойлова. Он по-прежнему занимается этим делом: было бы странно, если бы мой адвокат вдруг потерял к нему интерес. Так вот, он выяснил, что убитый – некий Вадим Снетков, сорок один год, не судим. И не женат. Убит тремя ударами ножа в левую половину груди, теперь уже точно – за час до появления в квартире полиции. Били сильно, так что даже рукоятка отпечаталась, из стоячего положения. И ударили внезапно – следы борьбы незначительные. Отпечатков в квартире почти нет, в основном жертвы, и всего парочка – Корнея. О девице ничего не удалось узнать, вообще… хотя очень и очень хотелось! Но этот вопрос остается открытым, так же как и тот, за коим хреном Корнея туда понесло. Тебе он тоже ничего об этом не говорил?

– Нет, отмалчивается, – соврала Женька. И тут же спросила, переводя разговор на другое: – А про угнанную машину тебе ничего не удалось узнать? Про ту, которая вас подрезала по пути на ремсервис?

– Где не надо, Корней Георгиевич прямо соловьем заливается, – ядовито прокомментировал Влад Женькину осведомленность. – Нет, по той машине совсем ничего. Ни следов, ни показаний с регистратора… который вообще оказался оторван.

– Ясно… – Так как они снова притормозили, перед светофором, Женька рассеянно посмотрела за лобовое стекло. В этот сырой и пасмурный день в лесу было свое очарование: в звуках, в запахах, в податливой мягкости тонких веток. А вот в городе становилось еще непригляднее, чем Женьке виделось в обычные дни. Даже на сверкающем капоте Владовой машины собирались мутные капли, которые, казалось, автомобиль брезгливо стряхивал с себя, тихо вибрируя двигателем на холостом ходу. А потом в капоте отразилось нечто, заставившее Женьку вздрогнуть и тревожно выдохнуть:

– Влад, едем! Прямо сейчас!

Он, отслуживший в свое время в тех войсках, где вначале действуют, а уже потом задают вопросы, а еще доверявший Женькиным лесным инстинктам, сразу газанул, выворачивая с дорожной полосы на обочину. Машину качнуло, немного пронесло по сырой земле, но он сумел ее выровнять, ускориться, и, уже стремительно удаляясь, поинтересовался:

– Зверек, что случилось?

– Какая-то гадость летела сверху, прямо на твой капот. Неживая!

– Похоже, это был квадрокоптер. – Снова выехав на асфальт, Влад сбросил скорость и, пока еще позволяло расстояние, попытался оценить покинутый участок дороги в зеркало заднего вида. Там, где они еще недавно были, в плотном потоке машин образовался просвет, который почему-то никто не стремился занять.