Танцующая в неволе (СИ) - Перова Алиса

– Ты разве не рада, что мы задержимся в городе? – спрашивает растерянный парень.

– Рада, – я отвечаю совсем безрадостно и направляюсь в сторону дома.

Доминик молчаливой тенью следует за мной.

Так, а в чём, собственно, трагедия? У меня есть ещё завтрашний день, и даже планы на него были. Значит, этот день необходимо провести с максимальной пользой для себя. А если повезёт, то и не один день. А заодно и подумаю о предстоящих восьми годах. Я наконец-то посчитала, что моя свобода действий ограничивалась до двадцати одного года. Ну, это ещё бабка надвое сказала. Демон ведь учить меня собирается, а не в подвале держать. Да к двадцати одному году я его в бараний рог согну, только нужен хороший план. Мамочка часто говорила: «Что нас не убивает – делает нас сильнее». Вот-вот – золотые слова, а главное, своевременно понятые.

У меня появилась новая цель, и жизнь вдруг обрела смысл. Я бережно положила руку на живот – не бойся, малыш, мы с тобой ещё поджарим этого страшного демонюку. На моих губах заиграла лукавая улыбка, и Доминик теперь поглядывал на меня с озадаченным видом. Ну, точно – решил, что я девочка с приветом.

*****

– Кажется, ты не хотела уезжать, но сама же нарушаешь правила. Ты во сколько обязана возвращаться домой? – Демон решил устроить мне прилюдную разборку в гостиной. Сейчас скажет, что я проштрафилась и не позволит задержаться.

Странно, Жак и Доминик никогда не ужинали вместе с нами, а сейчас все устроились за одним столом.

– Я ходила к храму, чтобы попрощаться, – ответила я тихо и грустно. Радость никак нельзя показывать, иначе дед сочтёт, что меня всё устраивает и не видать мне отсрочки приговора.

– Твой храм простоял восемь веков и можешь мне поверить, что до твоего возвращения он точно не развалится. Да и что ты приклеилась к нему?

– Мне там спокойно, – кротко пролепетала я, а Демон сощурил глаза.

Кажется, он видит меня насквозь, но если это так…

Я пристально смотрю ему в глаза: «Демиан, я очень скучаю по маме. Она каждый день говорила, что любит меня, целовала и гладила по голове. Мы были нужны друг другу, мы были друг у друга, пока мамы не стало.  Ты ведь долго был одинок, но теперь у тебя есть я, а у меня опять никого нет, и тебя тоже у меня нет. Дед, ты же не любишь меня, зачем я тебе?».

Взгляд Демона становится темным и жёстким. Конечно, он не слышит моего призыва, но хорошо понимает, что я давлю на его жалость. Я зажмуриваюсь, чтобы не смотреть в его страшные глаза. Сейчас я боюсь, ведь Демон ещё не озвучил мне своё решение, а значит, угроза отъезда по-прежнему существует. Вот так – в напряжении и с закрытыми глазами я выслушала его вердикт:

– У тебя ещё три дня, – прогрохотал Демон, – и только благодаря твоему положению. А иначе за сегодняшний концерт ты бы уехала немедленно и безо всяких покупок. Чтоб я больше никогда не видел твоих слёз.

Я понимаю, что выпрашивать неделю бесполезно, сделаю только хуже. И по правде говоря, очень рада этим трём дням. Только зачем было озвучивать это при ребятах? Наверное, чтобы всем была понятна причина нашей задержки, и никто бы не счёл Демона мягкотелым. Кто бы ещё посмел так подумать?! Да парни даже дышать в его присутствии боятся, а уж кусок им в горло теперь точно не полезет.

– Диана, надеюсь, тебе всё понятно?

– Да, у меня три дня благодаря моему положению. Слёз больше не будет, – отрапортовала я, уже не скрывая облегчения и смело глядя грозному деду в глаза.

– Хорошо, тогда обсудите свои планы и покупки на эти дни, и чтобы потом никаких «забыла» или «не успела». Времени у вас полно. Всё, можешь есть, – Демон развернулся, чтобы уйти.

– А ты разве не будешь ужинать? – удивилась я.

– Неужели ты думала, что я буду сидеть голодным и ждать, пока ты намолишься? – Демон презрительно усмехнулся и гордо удалился в свой кабинет. Вот же старый козёл.

Зато после его ухода дышать в гостиной стало гораздо легче, и парни расслабленно откинулись на спинки стульев. Лихо Демон их выдрессировал.

– Приятного аппетита, – пожелала я парням с улыбкой, а потом безо всякого энтузиазма принялась за еду.

Взаимным пожеланием мне ответил только Доминик, а Жак презрительно скривил губы. Да очень ты мне нужен, индюк напыщенный.

Ужин проходил в напряжённом молчании. Лучше бы дед соседей пригласил, и то веселее бы было.

– А знаешь, малышка Ди-ди, тебе не стоит гулять так поздно около нашего храма, – внезапно произнёс Жак, смерив меня насмешливым взглядом.

Ди-ди? Он это серьёзно? Хотелось влепить ему ложкой в лоб, но я сдержала эмоции. Ведь видно же, что он конченый урод, и если скажу, что мне не нравится такое обращение, то он постарается, чтобы оно ко мне намертво прилипло. Я перевела на Жака заинтересованный взгляд и спросила:

– Может быть, крепыш Жу-жу просветит, чего мне следует опасаться рядом со святым местом?

Доминик поперхнулся и закашлялся, а Жак с трудом удержал ехидную улыбку на лице, хотя рожа заметно покраснела.

– А ты уверена, что это место святое? Некоторые склонны считать его «справочником оккультизма». Ты в курсе, что собор охраняется химерой Стрикс, знаешь, кто это?

– Не знаю, расскажешь, Жу-жу?  – попросила я, словно не замечая его открытой неприязни.

– Меня зовут Жак, – рявкнул он.

– А я подумала, что тебе нравится такие сокращения, – я наивно похлопала ресницами, но Доминик мне точно не поверил, а Жак был слишком зол.

– Так вот, Диана,  – Жак особенно выделил моё имя, отметая впредь вольные сокращения, – Стрикс – это ночной демон, который во мраке издаёт душераздирающие крики. А питается этот страшный демон кровью новорождённых младенцев, – Жак опустил взгляд на мой живот и с улыбкой добавил, – и не рождённых младенцев тоже.

– Жак, прекрати эти сказки, – одёрнул его недовольный Доминик.

– Никакие это не сказки. Стрикс впивается в детишек своими огромными, острыми, как бритва, когтями и пожирает мед-лен-но,  – продолжает меня запугивать этот придурок.

Мне немного не по себе, но я смотрю на Жака сочувствующим взглядом и отвечаю:

– Похоже, что Стрикс когда-то, лет сорок назад, не слабо пожевал голову маленькому Жу-жу. Мальчик, как вижу, вырос в пожилого дяденьку, а травма осталась.

В этот раз Доминик не смог сдержаться и заржал во весь голос. Жак окинул нас обоих ненавидящим взглядом, но в долгу не остался.

– А тебя, крошка, я смотрю, кто-то тоже хорошенько прожевал, а потом выплюнул, – и он выразительным взглядом окинул мою фигуру, снова остановившись на области живота, типа что-то разглядел.

Я не знала, как на это ответить, в голову лез какой-то глупый детский лепет. Но больше всего я боялась расплакаться. Наверное, выражение моего лица говорило само за себя, и хотя слёзы я сдержала, но невозмутимость на лице удержать не смогла.

– Жак, ты что, одурел? Ты хоть думаешь, что говоришь? Она ведь ребёнок, – Доминик был в ярости.

– Да заткнись ты. Какой ребёнок, посмотри на неё внимательно…

Но договорить Жак не успел, его прервала телефонная трель. А когда он бросил взгляд на свой мобильник, то внезапно побледнел и ответил на звонок. Слушал он всего пару секунд, потом затравленным взглядом окинул всю комнату и быстро вышел.

– И что это было? – тихо спросила я Доминика. Голос у меня дрожал, и я с трудом сдерживала слёзы.

Доминик тоже окинул гостиную сканирующим взглядом и задумчиво ответил:

– Да есть у меня кое-какие предположения. – Потом он посмотрел на меня и его взгляд потеплел, – Эй, малыш, ну, ты чего раскисла? Не обращай внимания, просто Жак не в духе и очень не любит, когда его задевают, а ты его не слабо припечатала, да ещё и десяток лет накинула. Давай, иди отдыхай к себе в комнату, а наши планы обсудим завтра утром.

Доминик ободряюще мне подмигнул и тоже поспешил покинуть гостиную.