План битвы - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я заказываю чай со смородиновым листом и жду генерала. Он появляется минут на пятнадцать позже. Идёт, как хозяин, причём не какого-то жалкого казино, а всего мира. Светло-серый штатский костюм сидит на нём, как седло на корове.
— Ждёшь, Брагин? — приветствует он меня со своим обычным высокомерно-брезгливым выражением лица.
— Жду, ваше благородие, — соглашаюсь я. — Как самочувствие?
Выглядит он не очень, одутловатый, глаза красные. Пил всю ночь, наверное. Он достаёт из кармана носовой платок и вытирает мокрый лоб.
— Лучше тебе не знать. Так, давай в рулеточку для разминки сыгранём.
Разминаемся, причём не в его пользу.
— Выпьете что-нибудь? — спрашиваю я и подзываю бармена. — Коньячку давайте?
— А ты будешь?
— Мне ещё восемнадцать так и не исполнилось вообще-то. Так что нельзя.
— Нельзя? — зло удивляется он. — А незаконную предпринимательскую деятельность вести до восемнадцати разрешено значит?
— Это другое, Глеб Антонович.
— Другое, — качает он головой и поворачивается к бармену. — Тащи двести «Арарата». Лимон гляди не забудь. Сука! Признавайся, Брагин, натыкал магнитов под колесом?
— Товарищ генерал, магнитов нет, просто вы злой сегодня, фортуна таких не жалует. Вы настройтесь на любовь, и всё получится.
— Это ты что ли меня любить собрался? Смотри, как бы самого не отлюбили. Год проскочит, не заметишь, и пойдёшь ты сам знаешь куда. Познавать любовь. Мужскую, правда.
Он всхохатывает. Вот, оказывается, что ему доставляет удовольствие. Бармен приносит коньяк в графинчике, пузатый бокал на низкой ножке и тарелочку с дольками лимона. Печёнкин наливает полбокала и, залпом осушив, закидывает в рот лимон и зажмуривается. Так он сидит с полминуты, а потом открывает глаза и, улыбнувшись, повторяет всю последовательность действий.
После этого первая же его ставка выигрывает.
— Подобрели? — спрашиваю я.
— Подобрели, — соглашается он и улыбается хищной кошачьей улыбкой.
— Ну, тогда рассказывайте, что у вас на сердце.
— Говна кусок, вот что, — добродушно признаётся Печёнкин.
Впрочем, добродушие это скоротечное, длится не дольше минуты. Как правило.
— Может, ещё коньячку? — задаю я следующий вопрос. — За счёт заведения, не волнуйтесь.
— Разорится твоё заведение меня спаивать. Ну, давай, коли не шутишь. Ещё двести.
Я делаю знак бармену повторить. Он опять приносит лимон и графинчик. Печёнкин засандаливает ещё двести. В чём прелесть такого общения? В том, что ему не нужен собутыльник. Самодостаточное потребление, так сказать.
— Когда выяснилось, что вокруг одни джентльмены, нам как начало везти, да Брагин? — похохатывает генерал подгребая к себе очередную стопочку фишек.
— Главное правило игрока — вовремя остановиться, — улыбаюсь я.
— Поучи учёного, щенок, — весело огрызается он. — Вот сейчас разделаю твою шарашку под орех, а потом и за тебя возьмусь и за «контору» твою. Сечёшь, дурашка?
Через двадцать минут он почти всё спускает, откатываясь ниже начальных показателей, хотя проигрыш совсем небольшой. Но сам факт…
— Тут ведь вот какое дело, Глеб Антонович, казино всегда остаётся в выигрыше. Чем больше вы пытаетесь его ободрать, тем меньше шансов сохранить своё.
Он смотрит на меня набычившись и недобро играет желваками. Надо ещё двести для поднятия настроения, но перебьётся, а то ничего понимать не сможет.
— Поэтому, когда хоть что-то перепало, а особенно, если перепало хорошо так, надо брать и радоваться жизни.
— Ты это о чём, сынуля? — кривится он, выравнивая осанку и снова принимая горделивый вид.
— А вы себя контролировать никак не научитесь. Рванули баблишка и давай грести руками и ногами, хапать и жопой и ротом, простите за просторечные обороты.
— Ты не забыл с кем разговариваешь, сучонок? — очень тихо сипит он.
— Вам дали возможность к теме присосаться, а вы что? Ваш зам полоротый связался с Парашютистом и Гришей Звездочётом, но ума не хватило нормально работу построить. Вы его сейчас за жопу взяли ну и пользуйтесь плодами. Я же сказал поставлю людей надёжных, будете сидеть и капусту шинковать, не дёргаясь и не подставляясь. А вы? Куда торопитесь? На целое казино пасть разинули? Думаете в одиночку все фишки собрать? Ну, попытайтесь. Только что целая гора вот здесь лежала и где она теперь? Может, вы думаете, что бросите к ногам министра шкуру «конторы» и вернётесь в столицу триумфатором?
— Да ты… — задыхается от жгучего гнева Печёнкин. — Да ты совсем что ли ох*ел? Ты с кем разговариваешь, шавка! Встать, смирно-на! В тюрьме сгною!
Обнаглел, да, есть немного. Сомневаюсь, что Ефим и Куренков будут так уж активно вырывать меня из лап этой жабы, но, кажется, сейчас самое время идти ва-банк.
— Вы, товарищ генерал, вернитесь к себе и всё взвесьте, как следует. Остыньте и с холодной головой подумайте о моих словах. Стал бы я с вами вообще связываться, если бы не держал в руках все ниточки.
— Ну, ты и дурак, — шипит Печёнкин. — Я твои ниточки сраные знаю все. Не по рангу ты замахнулся. Понял меня? Я тебя размажу, как клопа. Только пятнышко останется, вкурил?
— Пока не одумаетесь, ваши будут вертеться, как ужи на сковородке, но ничего не получат, кроме сроков. А там и до вас рукой подать. Думайте, короче, товарищ генерал. Я вам дружбу предлагал, а вам бы только повоевать. Кстати, про чины в министерстве помните я намекал? В курсе уже, что всё вышло, как я и говорил? Ну вот, мотайте на ус.
Я поворачиваюсь к бару.
— Саша, тащи ещё двести, — говорю я и, снова повернувшись к Печёнкину, добавляю. — Аста ла виста, бэби. Никогда не пытайтесь поиметь казино, потому что оно поимеет вас.
Ухожу красиво, как ёжик в туман, оставляя раздосадованного, разгорячённого, находящегося в секунде от запуска ядерного потенциала, Печёнкина. Несу в руке сумку с наганом, готовым в любой момент плюнуть раскалённым свинцом в это свиное рыло. Откуда мысли-то такие, мама дорогая…
* * *
— А ты палку не перегнул? — с тревогой спрашивает Куренков, когда я в общих чертах пересказываю ему разговор с Печёнкиным.
— Может быть, совсем чуть-чуть, — пожимаю я плечами. — Но это неплохо. Закрутится сейчас, а может и одумается.
— Теперь видишь, что зря козла в огород запустил? Хотел меня уравновесить? Сознавайся, комбинатор.
— Я хотел, в первую очередь посадить его на крючок.
— Посадил?
— Пока не полностью. Наживка уже во рту, но он хитрожопый, может ещё сплюнуть. А про уравновешивание вы зря, разве он может для вас угрозу представлять? Так, смех один, детский лепет. По Самойлову, кстати, нет никакой инфы для меня?
— Нет пока. Попросил одного товарища выйти с ним на контакт, но пока тишина.
Мы сидим в «Льдинке» на Советском и пьём кофе под «Бони М» и другие остро актуальные хиты мировой эстрады.
— Ладно, — вздыхаю я. — Прорвёмся.
— Ты как, вообще, чувствуешь себя?
— Хреновенько. Надо лежать, а я вот ношусь, как сумасшедший по городу.
Роман кивает, типа всё понимает, но помочь не может.
— Ты с Новицкой не поговорил ещё?
— Поговорил, но ответа пока нет. Ещё поговорю, не беспокойтесь, всё что можно сделаю. Валя-то сама как настроена, по-боевому?
— Валька-то боец, ты не думай. И благодарной быть умеет.
— Роман Александрович, да ладно вам, о чём вы говорите, можно подумать, я благодарности ради. Мне самому хочется, чтобы Валентина место получила. Она умная и дальновидная. С ней работать хорошо будет.
— Ты это… — запинается он. — В дела её не надо никакие посвящать, она ведь чисто по комсомолу.
— Ну, вы шутите что ли? Это-то уж мне ясно.
— Это я так, на всякий случай.
— Понятно. В общем, сделаю, что могу. Мой голос совершенно не решающий, но будьте уверены, я приложу все усилия. Слушайте, вот что хотел спросить. У вас выхода на детдом Берёзовский нет? А то туда товарища моего малолетнего законопатили и я не могу даже встретиться с ним.
— А чего хочешь, свидание?
— По большому счёту, его бы сюда к нам перевести, но и свидания тоже лишними не будут. Да просто с директором поговорить, мосты дружбы навести.
— Спрошу у ребят, так навскидку никого нет.
— Спасибо.
* * *
Когда захожу домой, телефон разрывается, причём, похоже, межгород. Кто же это? Не разуваясь, пробегаю в комнату и снимаю трубку. Успеваю.
— Алло…
— 3−11–04? Москве ответьте! Говорите!
— Да, слушаю…
— Егор?
— Да, я.
— Привет, дружище. Как ты там? Это Скударнов.
— О, Даниил Григорьевич! Здравствуйте! Рад вас слышать. Я нормально, а вы как? Не выписались ещё?
— Да тоже нормально. Нет, ещё не выписался, но скоро уже обещают, так что буду свободен. Зав отделением по дружбе разрешил позвонить.
— Ну, это же здорово. Приезжайте к нам на реабилитацию.