Нет дыма без огня - Браун Сандра

Как бы там ни было, Фергус Уинстон его недолюбливал, но Кея это мало беспокоило.

– Мне совсем не по душе работа в этом комитете, куда ваша жена меня только что заарканила. Так вот, – обратился он к Дарси, – я слагаю с себя полномочия. Решение вступает в силу немедленно.

– Ты не можешь так поступить. Ты еще не начинал работать.

– Тем более у меня есть все основания уйти с этой должности. Я ничего не просил. Я не желаю такой работы. Ищите себе другого сопредседателя.

Дарси подарила ему свою самую ослепительную улыбку.

– Он хочет, чтобы его умоляли. Фергус, ты бы подогнал машину ко входу. Я скоро освобожусь. А пока я попытаюсь убедить этого лентяя, чтобы он изменил свое решение.

Кей проследил, как Фергус прошел за кулисы, где попрощался со смотрителем, терпеливо дожидающимся, когда разойдется народ и он сможет запереть помещение.

Дарси убедилась, что муж скрылся из виду, и только тогда обернулась к Кею. Понизив голос, она спросила:

– Ты что, не видишь шанс, когда он у тебя прямо под носом?

– Что ты хочешь этим сказать, солнышко? – спросил Кей, прикидываясь непонимающим.

– Совсем не соображаешь? Если мы с тобой будем в одном комитете, нас никто ни в чем не заподозрит, – пояснила Дарси. Кей продолжал вопросительно смотреть на нее. В раздражении она повысила голос: – Хочешь, скажу по буквам: мы можем с тобой встречаться в любое время, и нам не надо будет прятаться. Теперь дошло?!

Он немного выждал для пущего эффекта, потом внезапно расхохотался.

– Ты думаешь, я хочу спать с тобой? – Его смех оборвался так же резко, как и начался, и лицо потемнело от гнева. – Да мне на тебя насрать, миссис Уинстон. Ты запросто могла меня убить из твоего паршивого пистолета. Взгляни на мою ногу, попробуй-ка с такой влезть в самолет.

Она посмотрела на него затуманенным взором.

– Не такая уж дорогая цена за удовольствие, ты согласен?

– Слишком дорогая, солнышко. Можно подумать, что ты редкость, вроде Золотого руна. – Его взгляд подчеркнуто остановился на ее бедрах. – Я встречал других, и получше. Тебе до них далеко. Короче, если ты думаешь, что я еще раз прикоснусь к твоему Золотому руну, то ты не только дешевка, ты еще и дура.

Туман в ее взоре рассеялся. Вместо него вспыхнул огонь.

– Не рассчитывай, что я с тобой когда-нибудь снова перепихнусь!

– Судя по слухам, я единственный такой неудачник.

Дарси позеленела от злости.

– Сукин сын, вот ты кто, Кей Такетт!

– Вот тут ты попала в точку, – подтвердил он коротким кивком. – Сукин сын в самом прямом смысле.

– Катись к черту!

В зале еще толпились и прохаживались люди, и Дарси, скрывая гнев, резко повернулась и двинулась прочь. Она шла по проходу, еле кивая тем, кто желал ей спокойной ночи.

Кей неторопливо последовал за ней, слегка посмеиваясь и в то же время чувствуя неловкость. Дарси вполне заслуживала подобного отношения, и все же он не испытывал удовлетворения оттого, что ее унизил.

Фергус услужливо ждал жену у машины, широко распахнув дверь. Когда Дарси села внутрь, Кей услыхал ее слова:

– Прошу тебя, Фергус, поедем побыстрей домой. У меня голова раскалывается.

Кей пожалел Фергуса, но не потому, что переспал с его женой; редкий мужчина в округе не удостоился этой чести в то или иное время. А потому, что, хотя мотель и приносил доход, Фергусу никогда не дотянуть до настоящего бизнесмена. Для этого нужны совсем другие качества, которыми Фергус не обладал, о чем свидетельствовал весь его вид: длинное худое лицо, сгорбленные плечи и плюс к этому устаревший подход к ведению дела. В этом мире бок о бок существовали многочисленные Джоди Такетт и Фергусы Уинстоны, победители и побежденные. Одни прокладывали себе дорогу подобно бульдозеру, другие или уступали им путь, или, в случае сопротивления, отбрасывались на обочину, а то и уничтожались. И в жизни, и в любви Фергус принадлежал к последней категории.

Кей не понимал такой пассивности. Почему Фергус не замечал неверность Дарси? Почему оставался добровольным посмешищем? Почему терпел и прощал Дарси ее измены?

Что это – любовь?

«Какая там любовь», – усмехнулся Кей. Любовь… Этим словом напичканы стихи. Они вещали об огромной власти чувства над сердцем и умом, но это заблуждение. Любовь не преображала жизнь, хотя об этом и пелось в сладкозвучных романсах. Кей ни разу не испытал подобного волшебства, если только не говорить о магии черного цвета.

Он любил отца, и его смерть разбила ему сердце; он остался один, без опоры, во враждебном мире. Любовь заставляла сестру целиком подчиняться матери. Из-за любви Кларк погубил свою многообещающую карьеру. Неужели из-за так называемой любви Рэндалл Портер терпел развратную жену?

«Нет, это не для меня», – твердил себе Кей, пересекая стоянку настолько быстро, насколько позволяла больная нога. Любовь, всепрощение, другая щека, которую следует подставлять, – все эти идеи хороши для воскресной школы. Им нет применения в реальной жизни. Во всяком случае, в его жизни. Если у него помутится разум и он вдруг женится, то, застав жену в объятиях другого мужчины, он убьет их обоих на месте.

Кей подошел к машине и открыл дверь.

– Добрый вечер, мистер Такетт.

Он обернулся и с удивлением увидел стоящую возле машины Лауру Маллори. Слабый ветерок ворошил ее волосы, раздувал платье. Лунный свет освещал часть лица, другая оставалась в тени. Хотя она была последним человеком, кого бы он хотел сейчас увидеть, надо признать, что выглядит она удивительно красивой. У Кея невольно забилось сердце.

Судя по голосу, он был недоволен.

– Вы что – шли за мной по пятам?

– Нет, я ждала вас здесь, на стоянке.

– Глубоко тронут. Как вы узнали, где меня ждать?

– Я видела вас в городе на этой машине. Она очень заметная, если не сказать больше.

– Это машина моего отца.

«Линкольн» – длинный, внушительных размеров автомобиль, возраст которого перевалил за двадцать лет, вдобавок пожирал еще и прорву бензина. Кей договорился в гараже у Бо, чтобы они поддерживали машину в отличном состоянии, и «Линкольн» выглядел как новенький. Кей ездил на нем, когда находился в родном городе: он напоминал ему о покойном отце.

Автомобиль соответствовал яркой личности Кларка Младшего. Желтый внутри и снаружи, он блистал позолоченными дисками колес и решеткой радиатора. Кей нежно именовал его «бордель-мобиль». Джоди не нравилось название, по всей видимости, за его меткость.

– Вы все еще хромаете, – заметила Лаура. – Почему вы не ходите на костылях?

– Не хочу. С ними одна возня.

– Вы можете себе навредить.

– Что ж, придется рискнуть.

– Как ваша рана? Почему вы не пришли ко мне на прием?

– Не стоит разговора.

– Пора снять дренаж.

– Я уже сам его вытащил.

– Вот как. А вы, оказывается, настоящий мужчина. Вижу, что вы наконец побрились. Наверное, с помощью скребка?

Он молчал, чувствуя, что она смеется над ним.

– Вы регулярно меняете повязки? Если нет, то можете занести в рану инфекцию. Как идет заживление?

– Прекрасно. Послушайте, – произнес он, опираясь локтем на крышу машины, – мне что – считать это визитом врача? Может, вы пришлете счет за консультацию?

– На этот раз нет.

– Ну, спасибо вам, док. Большое спасибо. Спокойной ночи.

– Дело в том, – начала она, делая шаг к нему, – что мне надо поговорить с вами кое о чем, и я решила, что здесь самое подходящее место. Нас никто не может подслушать.

– Только этого не хватало. У меня нет настроения беседовать с вами. Сегодня я, как вы бы сказали, в состоянии повышенной нервозности. Так что советую вам быть паинькой и мотать отсюда.

Он уже приготовился сесть в автомобиль, когда Лаура совершила еще один неожиданный поступок: внезапно схватила его за руку.

– Я отдаю вам должное, мистер Такетт, уж чего-чего, а изворотливости вам не занимать. Откройте, кто из вас, вы или миссис Уинстон, придумали разыграть разбойное нападение, чтобы скрыть супружескую измену?