Секрет счастья - Фрэнсис Дикинсон

Одной ночи оказалось достаточно, чтобы зола и шлак были бесследно сметены могучим потоком, а пустырь вдруг ожил, зазеленел ростками свежих, крепнущих с каждым днем чувств.

Судьба сделала ей подарок, дала второй шанс, и Джессика относилась к нему бережно, трепетно, осторожно и с благодарностью.

Она не строила далеко идущие планы, не позволяла себе заглядывать в будущее и не расспрашивала Кевина о прошлом, понимая, что жить можно и нужно только сегодняшним днем, что обещания и клятвы есть первые шаги по дороге в тупик, что там, где возникают разговоры о гарантиях, кончаются истинные чувства, что каждый человек идет в жизни своим путем и попытки шагать вместе приводят лишь к тому, что кто-то один, а то и двое, оказываются за обочиной.

Она и Кевин провели вместе несколько дней, но уже успели выработать что-то вроде алгоритма встреч. Утром вместе уезжали на работу, чаще всего каждый на своей машине. В половине второго отправлялись на ланч, стараясь не мелькать часто в одном месте, а вечером, часам к семи или восьми, встречались в доме Джессики.

Кевин оказался весьма неплохим кулинаром, не только знающим массу рецептов, в том числе экзотических, но и умеющим приготовить вкусные, иногда просто деликатесные блюда. Джессика же, как ни старалась, с утомительной регулярностью выдавала нечто в лучшем случае относительно съедобное. Какие бы продукты она ни брала, в какой бы пропорции их ни смешивала, результат был одинаково удручающим.

Они ужинали, читали, смотрели телевизор или занимались какими-то другими делами, но в конце концов сходились в спальне.

И ночи были слишком коротки для них.

Майкл увидел их случайно, потому что заглянул в кафетерий «Робуста» только для того, чтобы встретиться с очередным клиентом, владельцем кафетерия. После успешно завершившихся переговоров он остался перекусить и уже допивал кофе, когда в зале появились Джессика и тот парень. Майкл видел их вместе всего во второй раз, но сразу заметил разницу. Тогда, чуть более недели назад, они были каждый по себе, сейчас — вместе. Тогда они были чужими друг другу или, по крайней мере, едва знакомыми. Сейчас — любовниками, Майкл понял это сразу. Когда мужчину и женщину связывают особые отношения, это проявляется во всем: во взглядах, в жестах, в манере держаться, в улыбке… Влюбленные не могут не вторгаться в зону личного пространства друг друга, и если у чужих людей такие вторжения вызывают острое неприятие или в крайнем случае недовольство, то у любовников поощряются и приветствуются.

Они шли между столиками прямо на него, а Майкла словно парализовало. Он понимал, что надо уйти или хотя бы отвернуться, чтобы не встретиться взглядом с Джессикой, но ничего не мог с собой поделать. Откровенно говоря, Майкл не ожидал от себя такой слабости. Он и Джессика не жили вместе более полугода, но он старался не думать о разводе, о том, что между ними все кончено. Оставаясь, пусть не более чем на бумаге, ее мужем, Майкл тешился иллюзией сохранения брака. Да, конечно, он изменял ей, но это ничего не значило, потому что единственной женщиной в его жизни оставалась Джессика. И вот теперь, увидев ее с другим мужчиной, увидев ее сияющие глаза и улыбающиеся губы, Майкл со всей неумолимой ясностью уразумел простую, как топор палача, истину: она любит другого — он потерял ее навсегда.

Они прошли мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Как будто его не существовало. Как будто он был ничтожной песчинкой у них под ногами. Как будто, если бы он прекратил сейчас свое жалкое существование, от этого абсолютно ничего бы не изменилось и глаза Джессики так же лучились бы от счастья, а губы так же улыбались бы — другому.

8

— Бухгалтера! Они же ни черта ни в чем не разбираются. Не понимаю, зачем только мы им платим! Черт возьми, эти ребята зарабатывают столько, что и сосчитать не могут, но при этом не дают ответ на самый простой вопрос. Откуда взялся, например, тот мрамор? Его что, привезли из Италии? Да еще, наверное, тащили вокруг света!

Саймон Киркленд бушевал, стоя на пороге ванной своего будущего дома в пригороде Спрингфилда.

Стрелы раздражения и злости летели в личного бухгалтера мэра, Ричарда Паттерсона, который, впрочем, уже привык к подобным выпадам в свой адрес и воспринимал их спокойно.

— Мрамор действительно из Италии, мистер Киркленд. Впрочем, у нас есть другой, в три раза дешевле. Хотите взглянуть?

— Не хочу, — буркнул мэр. — Все равно обманете. Этот, по крайней мере, мне нравится. Кстати, а почему я не вижу джакузи? Что за ванная без джакузи?

Паттерсон вздохнул и пожал плечами.

— Сэр, мы ведь уже решили, что джакузи будет в другой ванной, на втором этаже.

— Боже, куда катится Америка! — воскликнул хозяин будущего дворца. — Вкалываешь всю жизнь, гнешь спину, а потом выясняется, что не заработал даже на скромный домишко. Разве это справедливо?

Паттерсон, имевший некоторое представление об истинных доходах мэра; с трудом скрыл усмешку. Называть «домишком» трехэтажный особняк стоимостью в два с половиной миллиона долларов!

Киркленд еще раз оглядел ванную, пожевал губами и взглянул на часы.

— Строители идут по графику?

— В целом да, хотя есть небольшая задержка с доставкой дерна. Обещают ликвидировать в течение месяца.

— Каков общий перерасход?

— Двести шестнадцать тысяч, — четко, не заглядывая в бумаги, ответил бухгалтер.

— Но это все же меньше, чем мы первоначально прикидывали?

— На двенадцать процентов.

— Значит, экономия все-таки есть?

— Да, сэр. Но рассчитывать на эти деньги сейчас еще рано. Строительство завершено примерно на восемьдесят процентов, и дополнительные расходы вполне возможны.

Если Киркленд и имел по этому вопросу особое мнение, он предпочел оставить его при себе и перевел разговор на другую тему.

— Я знаю, как его назвать.

Паттерсон облегченно вздохнул — опасная тема осталась позади.

— Как?

— Я хочу назвать его «Луиза».

— «Луиза». Отлично! — Паттерсон знал, что босс наблюдает за его реакцией, но притворяться не пришлось — восхищение было искренним. Луиза Киркленд, покойная супруга мэра, благородная женщина редкой красоты и исключительных душевных качеств, пользовалась уважением даже у противников своего мужа. — Очень хорошо. Прекрасный выбор. Идеальный вариант.

— Не знаю, — в голосе мэра зазвучала нотка неуверенности, почти робости, — может быть, виллы принято называть как-то иначе, но…

— Ничего подобного, сэр.

— Она мечтала об этом доме, составила общий план, выбрала место… — с грустью продолжал Киркленд. — Жаль, не смогла увидеть воплощение.