Имею топор - готов путешествовать! - Евгений Шепельский

"Дом Элидора" таил в себе угрозу, и лелеял ее, предлагая всем заглянуть на огонек. Да, окна были освещены, и из входной двери - настежь распахнутой, между прочим - падал клин света. Вроде все открыто, никакой тебе загадочности, но я чутьем варвара ощутил опасность.

Мы остановились передохнуть на другой стороне улицы.

- У нас свет, - заметил мой приятель, перетащив повязку на другой глаз. - Видимо, мы дома.

- Угу, Джабар тоже дома. Приготовь молоток.

Пара ножей заняла нужные места. Торбу с мечами я взял наперевес, распустил завязки. Одно движение - и горловина свободна.

В прихожей Элидор - все в том же сальном балахоне - рыдал за конторкой.

Какой сюрприз. Во мне почему-то таилась надежда увидеть его с распоротым горлом. Но рыдающий тоже сойдет, побольше горя и страданий, мы, варвары, все такие кровожадные.

- За-за-за что? - Блеклые глаза старого хрыча были полны скорби и жалости.

Перед ним на крышке конторки лежал, растопырив лапки, пиратский попугай. Кто-то умело свернул ему шею, так что клюв смотрел в направлении задницы - замечу, плешивой, ибо попугай - то ли от недоедания, то ли потому, что у него не было даже плохонькой подружки - любил щипать оттуда перья.

Умилительная картина. Неизвестный сделал то, на что у меня три года не хватало решимости.

- Дозвезделся, - оценил ситуацию мой товарищ и выудил из-под одежды молоток. - А я всегда говорил - нельзя верить эльфам! Двуличные любители птичек и природы! - Страховидные ножницы Олник положил на конторку. - Вот, дарю: можешь отчекрыжить ему голову и лапы, а потом сварить супешник.

- Они наверху? - Я не стал уточнять, кто это - они, и сколько их. В таких ситуациях предпочитаю действовать экспромтом, чтобы никакие сомнения не остановили... э-э, раздачу. То есть - выяснение обстоятельств. От нерешительности всегда страдаешь больше, чем от спонтанных действий, эту премудрость я давно усвоил.

Элидор кивнул:

- О-очень плох... плохие люди. Злые.

Да в мире вообще мало добрых людей, Элидор, вот прямо сейчас поднимемся и немного изменим баланс в лучшую сторону.

Ступеньки пронзительно захрустели под ногами. Отвратительно громкие звуки! Сам дом, казалось, вымер: все обитатели, зачуяв опасность, попрятались как мыши. Бедные кварталы - они такие: до стражи далеко, жители сами решают свои проблемы. Я нес мешок в левой руке, пальцы правой сжимали рукоятку ножа. Настоятельная потребность дать выход кровожадным инстинктам варвара распирала мою грудь. Не амок, нет, тут все было осознанно. Пять лет жизни в городе канули в небытие, в глубине души я себя ненавидел.

Они таки выставили часового - на счастье, он, скучая, отирался у дальнего торца коридора. Все двери захлопнуты, на стене тускло тлеет одинокий светильник. Мирная картина.

Из-за нашей двери раздался приглушенный звук, похожий на болезненный стон женщины. И звук плача. И звук пощечины.

Гритт!

Я устремился вперед, нещадно скрипя трухлявыми половицами. Часовой обернулся, и я его узнал - Пан Кралик из Свободных Охотников, одетый, будто скучающий франт с бульвара Славного Гро. М-да, настоящий день говеных сюрпризов.

Свободные Охотники - сущие отморозки, которые берутся за любую грязную работу, попирая неписаные законы преступного мира. Лишь бы заказчик платил. Организация у них маленькая, но спаянная железной дисциплиной, и абы кого туда не берут. Чтобы туда попасть, нужно... Короче, обозвать их подонками общества - значит выписать им индульгенцию.

Я бросил в Кралика нож, пытаясь упредить его возглас. Попал в плечо, хотя целил в глаз. К Охотникам - никакого снисхождения. Он упал на колено и заорал:

- Сорок! Сорок! Сорок!

На тайном языке Охотников это означало примерно следующее: "Дорогие соратники, при первой же возможности соблаговолите выйти в коридор, ибо непредвиденная опасность может помешать осуществлению наших злодейских планов".

Ну, не получилось внезапно, ну что теперь поделаешь.

Я стряхнул торбу с клинков, пинком отправив обломок ситара в лицо Кралику, после чего развернулся и с грохотом вышиб дверь в нашу контору. Она косо повисла на петлях, но происходящее внутри ускользнуло от моего внимания: в коридор упал новый прямоугольник света. Кто-то открыл дверь из конторы Джабара, огрев Пана Кралика по лбу - звук был гулкий, словно ударили в бубен.

Завывая, в наше заведение юркнул Олник. Ну, на его счет я спокоен: гномы - настоящие доки в смысле потасовок в замкнутых пространствах, их маленький рост здесь только на пользу. На какое-то время я обезопасил свой тыл.

- Дзынь-драм-бам-ба-бам! - Олник начал круто, расколотив наш трельяж. Тьфу ты, уже не наш - эльфийки.

Из конторы Джабара выскользнул коренастый человек с молочно-белой короткой шевелюрой. В руках тонкая шпага, оружие аристократов и... не аристократов. Ну, в общем, с этой штуковиной надо уметь обращаться, если не хочешь сломать ее в первом же бою. Камзол, штаны и короткий плащ - все сдержанных тонов. Глаза у него были красные, как у летучей мыши. Альбинос. Лет тридцати пяти, с резкими складками у носа и рта.

Я не сразу понял, что с ним не так.

А потом...

В моем горле застыло рычание.

Глупая шутка. Чья-то неумная шутка...

Имперский смертоносец. Ах ты ж гребаный ты нахрен!

"Ай-ай-ай", - как сказал бы мой приятель, вор Джабар, перед тем, как развернуться и дать деру.

Увы, бежать мне было не с руки.

Смертоносец - один из псов личной гвардии Вортигена, человек, измененный колдовством раз и навсегда. Нет, уже не человек - тварь, демон. Умелый боец и мощный маг, способный плести чары быстрее обычного чародея, и уставать от применения магии - куда меньше, чем обычно полагается в нашем мире. Чары изменили его плоть и искорежили душу.

Внешний круг, Фатик, тебе повезло!

Смертоносцы Внутренного Круга в Адварисе - личные телохранители и приближенные Вортигена - были искажены настолько, что носили на лице маски. Один из них гнал меня до самых подножий Джарси, черт, я об этом уже говорил... Твари Внутреннего Круга - нелюди в полном смысле этого слова. Сильные мрази... Как воины, и как маги. А вот смертоносца Внешнего Круга я однажды прибил...

Получилось однажды, получится снова, э, Фатик? Эх, топор бы мне в руки!

Я сжал рукояти мечей.

Смертоносец Внешнего Круга.

Всего один противник.

Один ли?

Молись, Фатик, молись всем пятидесяти богам, чтоб смертоносец был один!

Он смотрел на меня целую вечность, будто узнал старого знакомого. Затем кивнул, словно и правда узнал, и пошел в атаку.

Шпага рассекла воздух, мы скрестили клинки. О да, он орудовал этой хреновиной умело даже в тесноте коридора. Вдобавок его шпага была длиннее моих мечей, зато у меня было на один клинок больше. Некоторое время мы фехтовали, как заправские дуэлянты, топая так, что с потолка сыпалась штукатурка. Из нашей конторы раздавались крики, рев, вопли, ругательства на гномьем и громовые "Апчхи!": Олник, хвала Небесам, крепко держал оборону.