Происхождение - Ирвинг Стоун

– Да. Наконец-то оно достается тому, кто его достоин. После завтрака Чарлз и Генсло отправились в сад за домом, благоухавший ранними сентябрьскими хризантемами.

Едва они поднялись со старых плетеных стульев, стоявших под гигантским дёреном, появилась Хэрриет в сопровождении визитера, которым оказался некий мистер Вуд, племянник лорда Лондондерри. Чарлз встречал его раньше "на пятницах" в доме профессора. Имени его он никогда не елышал и не знал, что этот человек делает и зачем тратит время на вечера, которые он называл "научными пятницами", поскольку рассуждал он лишь о политике, рабстве, всеобщем избирательном праве и о причинах, по которым только идеалисты могут считать, что Билль о реформе в состоянии когда-нибудь осуществиться на практике. Он был приземистым, с волосами, напоминавшими спутанную проволоку. Одетый по последней лондонской моде – остроносые ботинки, черные облегающие брюки со штрипками, двубортный сюртук и блестящий шелковый цилиндр, – он держался с гордым сознанием своего знатного происхождения. Однако радость его при виде Чарлза была неподдельной.

– Мой дорогой Дарвин! Какой приятный сюрприз! А я-то думал, что вы погребены в каком-нибудь шропшир-ском приходе, где в воскресенье охотитесь за людскими душами, а в будни – за жуками.

– Пока нет, Вуд. Похоже, что у меня два года отсрочки.

– Прекрасно. А ну, рассказывайте. Едва Чарлз начал, как Вуд перебил его:

– Подумать только! С капитаном Фицроем нас связывают родственные узы. Мы что-то вроде кузенов по линии лорда Лондондерри – он сводный брат матери Фицроя. Ходят слухи, что именно лорд Лондондерри и добился для него места капитана на "Бигле".

– "Бигль", – тихо повторил Чарлз. – Я впервые слышу название судна.

– Мы с капитаном Фицроем – большие друзья! – воскликнул Вуд. – Сейчас же возвращаюсь к себе и пишу ему хвалебное письмо о вас. Верите ли вы в судьбу, Дарвин? Я – да. Подумать только, что мы встретились тут в это воскресное утро, как раз накануне ваших окончательных переговоров в Лондоне!

– С вашей стороны, Вуд, это крайне любезно.

– О чем вы говорите! Ничего особенного! – Он повернулся к Генсло: – Я зашел, чтобы засвидетельствовать вам мое почтение, и прошу меня извинить, что покидаю вас. Время не ждет: в час письмо должно отправиться в Лондон почтовым дилижансом. Я хочу, чтобы уже сегодня вечером оно было у Фицроя.

Генсло и Чарлз, оба длинноногие, быстро зашагали по Трампингтон-стрит мимо ворот и внутренних двориков и вышли на улицу св. Марии, на которой стояла церковь св. Марии, маленькая, но необычайно изящная, где утром по воскресеньям преподобный мистер Генсло читал проповеди своим прихожанам. Когда они поравнялись с церквушкой, позади которой находилось старинное кладбище, профессор изучающе поглядел на Чарлза.

– Вы действительно хотите стать священником? Думаете, что справитесь?

Чарлз смутился: никогда еще ему не приходили в голову подобные мысли.

– Да, думаю. Занятия по теологии шли у меня неплохо, а книгу Пейли я знаю досконально. Так что у меня есть все основания полагать, что я смог бы написать и произнести сносную проповедь…

– Но вы не…

– Не слишком увлечен церковью? Нет, в моей семье никто этим не отличался. Впрочем, все мы верующие. Я думаю, что просто буду заботиться о своей пастве.

Несколько минут они шли молча, затем Чарлз сказал:

– Мой дорогой Генсло, может быть, вы срочно обучите меня искусству хранения экспонатов? Мои друзья из Эдинбурга немного познакомили меня с тем, как обращаться г морскими животными, а вы – с цветами и жуками. Вот пока и все мои познания. Между тем длинные переходы из порта в порт я собираюсь использовать для того, чтобы сохранить все собранное на берегу.

Генсло рассмеялся. Приятно было слышать его смех.

– Начнем с геологических экспонатов и окаменелостей. Сначала заверните их в бумагу, а потом в необработанную пеньку, известную больше как пакля, которая всегда в избытке и при этом дешева. Ее Вы найдете в любом порту. Каждую из находок надо пометить химическим карандашом, обязательно на ней самой, будь то раковина или кость. Вам также необходимо зайти в книжную лавку Уильяма Яррела в Лондоне и купить книжку Чарлза Лайеля "Основы геологии". Она чрезвычайно ценна практически, но никоим образом не следует принимать изложенные в ней взгляды. Автор выдвигает самые невероятные теории…

Ну а что касается беспозвоночных с мягкими телами, амфибий, рептилий и рыб, то их всех следует помещать для сохранности в винный или хлебный спирт. Берите красный винный спирт домашнего изготовления, так будет дешевле. На раствор должно приходиться семьдесят процентов спирта и тридцать – воды. Девять из десяти экспонатов погибают из-за того, что раствор слишком слабый. Если попадутся большие экземпляры, то надо разрезать живот, вынуть внутренности и хранить их отдельно. Не полагайтесь на память. Записывайте названия кораблей и дату их отплытия при отправке домой ящиков с экспонатами. И смотрите, чтобы получатель обязательно вел столь же точный учет.

Чарлз метнул взгляд в сторону друга:

– Но кто будет этим получателем? Ведь если я проплаваю два года, то ящиков наберется очень много, а экспонатов – тысячи. Не могу же я посылать их в Маунт. Там никто не знал бы, что с ними делать.

– Да, их следует посылать знающему человеку, который смог бы обследовать содержимое и убедиться, все ли соответствует дубликату описи.

– Извините меня, мой дорогой Генсло, но я полагаю, что вы только что нарисовали автопортрет. Кто, кроме вас, смог бы или захотел этим заняться?

Улыбка Генсло выражала удовлетворение и вместе с тем покорность судьбе.

– Попытайтесь сперва связаться с научными обществами в Лондоне. Они могут оказаться полезными. По возможности используйте стеклянные банки. Глиняная посуда и деревянные бочонки имеют обыкновение протекать или испаряют жидкость. Крышки банок обертывайте бычьим пузырем…

В воскресенье утром Чарлз и семейство Генсло оделись, чтобы идти в церковь. Небольшая уютная церковь св. Марии со сводчатым потолком из дугообразных обструганных топором брусков могла похвастаться на редкость слаженным хором. Преподобный мистер Генсло, величественный в богатом черном одеянии, для своей полуденной проповеди специально ради Чарлза использовал то место из Евангелия от Луки, где сказано: "Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом… а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет. Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы".

После службы, пока супруги Генсло наносили визиты прихожанам, Чарлз повел обеих маленьких дочек, Френсис и Луизу, одетых в нарядные белые воскресные платья, на реку прогуляться. Многие из горожан уже были там, восседая в своих плоскодонках, на дне которых высились корзины со съестными припасами для пикника. Когда все вернулись в дом, то застали в библиотеке шагавшего из угла в угол Вуда с посеревшим лицом.