Дожить до 120 - Исаак Розовский

– О каких убийствах? – он удивленно на меня уставился (каков подлец и каков актер!) – Ах, вы о том, что давеча Людмила рассказывала? Нет, ничего не слышал до сегодняшнего дня.

– Врете!

– Костя, вы что такое говорите? Вы в своем уме? Да и какое отношение это имеет ко мне и к вам?

– Какое отношение? Да вот какое. Знаете ли вы, что убитый отец той самой Людмилы был среди «напарников», которых я по вашему приказу отыскивал? То есть, я нашел, а его после этого шлепнули.

– Да, странное совпадение. И ужасное. Но погодите, Костя… – начал было Хаскин.

Но я не дал ему опомниться и решил взять, что называется, на пушку:

– Совпадение, говорите? А остальные триста «напарников». У меня все имена записаны. Они все убиты!

Да, конечно, остальных я еще не проверил. Но сейчас я вдруг ясно понял, у меня и сомнений не оставалось, что так оно и есть – все жертвы именно из того списка.

Хаскин только разевал рот, желая что-то сказать, но не мог произнести ни звука. Глаза у него выпучились, а лицо побагровело так, что я ждал, что его вот-вот хватит удар. Только через минуту он промычал:

– Костя, вы шутите! Этого не может быть!

Он забегал по своему роскошному кабинету, безостановочно повторяя: «Чушь! Бред! Не может этого быть!»

Я молчал. Наконец, он рухнул в свое кресло и спросил:

– Костя, неужели вы думаете, что это я?

– Вы! Конечно, вы! Ну, может на пару с вашим загадочным спонсором.

– Ах, да, спонсор… – он стал скрести дрожащей рукой свой лоб и лысину. Я знал, как быстро он соображает. Наверняка, уже придумал обеляющую его версию.

– Костя, можете мне не верить, но я ничего не знал. Ни сном, ни духом. Погодите…– он схватил мобильный и стал судорожно нажимать на кнопки.

– Вы куда звоните?

– Спонсору.

– В половине второго ночи?

– Ах, да… Но ведь не мог же никто не знать? Или хотя бы не догадываться? Вот сейчас, сейчас я позвоню – Хаскин снова стал набирать номер – Нет, не спонсору. Сотруднику, другу-мехматянину. Он полуношник. Работает только по ночам, чтобы ему, видите ли, думать не мешали.

– Сережа, ты здесь? – сказал он в трубку. – Слава богу! Я сейчас к тебе зайду.

– Он здесь. Пошли, – сказал Хаскин, обращаясь ко мне, и помчался по пустому коридору. Я ковылял следом.

***

«Друг Сережа», как я знал, был доктором наук и лауреатом математических премий. Но по виду – чистый ботан.

Хаскин кинулся к нему, почти крича:

– Сережа, ты что-нибудь слышал про эти убийства? И про наше в них участие?

Математик пожимал плечами, делал удивленные глаза, но врать он явно не умел, и по его лицу было видно, что он что-то знает. В конце концов, Хаскин подбежал к нему, стал трясти за плечи: Ну же, говори, говори!..

Ботан молчал, тогда Хаскин завопил:

– Мне что, на колени перед тобой стать?

Он, действительно, упал на колени и стал молить и клясться:

– Мы же старые друзья. Говори, что знаешь. Как на духу.

– Илья, ты и вправду не в курсе? – недоверчиво спросил математик, теребя свои очки.

– Клянусь! Жизнью детей своих клянусь! Ничего не знаю… Не веришь? Вот и он не верит, – Хаскин кивнул в мою сторону. – Но это правда.

Ботан пожал плечами, но начал говорить, словно делал доклад на научном симпозиуме:

– Строго говоря, я ничего не знаю. Это исключительно непроверенные слухи. Но их я попробую пересказать.

Он говорил долго, и рассказ его сводился к следующему: Да, по институту циркулировали слухи, что убийства последних лет как-то связаны с деятельностью Института. Говорили, что ты, Илья, и уважаемый Константин составляете своеобразные проскрипционные списки. И потом людей из этих списков убивают.

– Вот прямо так, ходим и убиваем? – вскричал Хаскин.

– Ну, не сами вы лично. Мол, действует разветвленная организация, включающая киллеров. А вы во главе, – смущенно объяснил математик.

– И ты все это знал и молчал? И все молчали? И продолжали работать на убийцу?

– Ну, не все. Ты, Илья, помнишь, два года назад несколько человек одновременно уволились. Это когда начались убийства детей. Пусть это только подозрения, но они самой мысли, что, возможно, пусть и косвенно участвуют в детоубийствах, снести не смогли. Но большинство осталось. И я вот остался. А что делать? У меня же тоже дети. Их кормить надо. А где мне еще будут платить такие деньги? Тут ведь как – или ты, или тебя. Такая сейчас жизнь… Ну да ладно. Я все тебе рассказал, что знаю. Теперь и ты все знаешь. О, глянь, уже рассвело. Моя ночная смена кончилась. Так что я, пожалуй, пойду. Только вас обоих прошу – никому ни слова, что это я вам все рассказал. Мне лишние неприятности ни к чему, сами понимаете…

Мы вместе вышли из его кабинета, а потом из самого Поибина. Мы стояли и смотрели, как удаляется длинная и нескладная фигура математика, пока он окончательно не скрылся за деревьями.

На Хаскина было больно смотреть. Рассказ об убитых детях его окончательно раздавил. Тут вдруг я вспомнил, что ничего Хаскину не рассказал о найденном «напарнике» с его фамилией и с именем его младшего. Я порылся в кармане брюк и протянул ему бумажку, где это было записано.

Какое-то время Хаскин стоял в оцепенении, уставясь на бумажку и явно ничего не понимая, но потом вдруг заметался.

– Костя, едем к спонсору! Немедленно!

– Куда? Если вы и вправду тут ни при чем (я еще не до конца вам поверил, но готов допустить), то спонсор просто прихлопнет вас, как муху. Мне кажется, что лучше уж заявить в полицию.

– Я? В полицию заявлять? Ну уж нет. Не хотите, как хотите, а я поехал.

С этими словами Хаскин кинулся к выходу, где его, как было заведено, дожидался личный лимузин с шофером, споткнулся, чуть не упал, махнул рукой, обернулся, обжег меня совсем безумным глазом и припустил во всю прыть.

Я дернулся было за ним. Потом решил, что надо в полицию звонить. Ведь если это не он все задумал, значит, спонсор. А он сам в логово лезет. Стал бить себя по карманам, но мобильника не было. Обронил? Нет, вспомнил, что он в куртке. Где я ее оставил? Ах, в кабинете у Хаскина. Когда мы побежали к Паганелю-полуношнику. Я бросился обратно на второй этаж, кабинет был распахнут. Я быстро вытащил телефон и стал вспоминать, какой номер? 02 или 03? Но тут, как в дурном сне, ворвались несколько человек в масках и с автоматами. «Хаскин?» – крикнул мне их, судя по начальственным жестам, главный. «Нет, он уехал. Как хорошо, что вы здесь. Надо ехать за ним. Спасать!» – «Куда он поехал?» – «Я адрес не знаю» – «А ты кто?» – «Я Костя Кравцов» –