Немой свидетель - Агата Кристи

– Вы же знаете, я могу подозревать всех, Гастингс, но никогда не выдвину обвинение против кого бы то ни было, если оно не обосновано фактами.

– Что верно, то верно, старина, – с чувством произнес я. – Я давно заметил, вы добрейшей души человек.

– Какое имеет значение, что «говорит он», «говорит она», «говорят они»? Никакого. Это в равной степени может оказаться правдой, а может быть и ложью. Я же предпочитаю иметь дело только с фактами.

– Ну и что же нам говорят факты?

– То, что мисс Аранделл упала, этого никто не станет отрицать, и что падение ее не было случайным, его подстроили.

– И свидетельством тому слова Эркюля Пуаро?

– Ни в коем случае. Об этом свидетельствуют гвоздь, письмо мисс Аранделл, адресованное мне, отсутствие собаки в доме в течение всей ночи, слова мисс Аранделл о кувшине и о мячике Боба. Все это неопровержимые факты.

– И что же отсюда следует?

– Отсюда следует вопрос: кому выгодна смерть мисс Аранделл? И ответ: мисс Лоусон.

– Злой компаньонке! Но ведь остальные тоже надеялись получить кое-что после ее смерти. Стало быть, каждый из них был заинтересован в том, чтобы она упала.

– Вот именно, Гастингс. Поэтому все они подозреваются в равной мере. Не забудьте еще одну небольшую деталь: мисс Лоусон не хотела, чтобы мисс Аранделл узнала о том, что Боб провел ночь на улице.

– Вы считаете это тоже подозрительным?

– Ни в коем случае. Просто я обращаю на это внимание. Вполне вероятно, она не хотела волновать мисс Аранделл. Скорей всего, именно так.

Я покосился на Пуаро. Вечно он ускользает от прямого ответа.

– Мисс Пибоди высказала предположение, что с завещанием не все чисто, – напомнил я. – Как вы думаете, что она имела в виду?

– По-моему, она таким образом выражает свои сомнения относительно поступков покойной.

– Чрезмерное влияние на нее спиритических сеансов, по-видимому, тоже можно исключить, – задумчиво сказал я. – Эмили Аранделл была слишком рациональна, чтобы верить во всю эту чепуху.

– А почему вы считаете спиритизм чепухой, Гастингс?

Я с удивлением уставился на него.

– Дорогой Пуаро, эти кошмарные женщины…

Он улыбнулся.

– Я полностью разделяю ваше мнение относительно сестер Трипп, но тот факт, что они фанатично верят в «Христианскую науку», вегетарианство, теософию и спиритизм, ничуть не умаляет ни одного из этих понятий. Если какая-нибудь дурочка наплетет вам разной чепухи о поддельном скарабее, купленном у какого-нибудь мошенника, то это вовсе не значит, что нужно скептически относиться к египтологии в целом.

– Вы хотите сказать, что верите в спиритизм, Пуаро?

– Я готов изучить этот феномен, ибо совершенно неискушен в данной проблеме. Но нельзя забывать, что многие ученые считают, что необычные явления существуют и им пока не находят объяснения, и дело тут вовсе не в том, что примерещится какой-нибудь мисс Трипп.

– Неужели вы поверили их россказням о нимбе, который возник вокруг головы мисс Аранделл?

Пуаро махнул рукой.

– Я имею в виду явление как таковое, и мне непонятен ваш безосновательный скептицизм. У меня сложилось определенное мнение о сестрах Трипп, но тем не менее я намерен тщательно проанализировать любое их мало-мальски интересное для меня сообщение. Глупые женщины, mon ami, всегда остаются глупыми, и тут уже не важно, о чем они поведут разговор: о спиритизме, о политике, о взаимоотношениях мужчины и женщины или о тенетах буддистской веры.

– Однако вы слушали их на редкость внимательно.

– Сегодня у меня одна задача – слушать. Узнать как можно больше об этих семи подозреваемых, хотя главным образом меня интересуют пятеро. Мы уже составили определенное мнение об этих людях. Возьмем, к примеру, мисс Лоусон. Сестры Трипп утверждают, что она преданная, великодушная, честная и вообще прекрасный человек. Мисс Пибоди говорит, что она чересчур доверчива, глупа и не способна совершить преступления. Доктор Грейнджер, если не ошибаюсь, считает, что она забитая, угнетенная и напуганная. От нашего официанта мы узнаем, что мисс Лоусон «особа», а Элен и наш четвероногий приятель Боб ее презирают. Как видите, каждый смотрит на нее со своей колокольни. То же самое касается и остальных. Чарлза Аранделла все называют безнравственным, но и об этом говорят по-разному. Доктор Грейнджер называет его непочтительным молодым человеком. Мисс Пибоди утверждает, что он готов за шиллинг-другой прикончить свою бабушку, но не считает его мошенником. Мисс Трипп, та просто заявляет во всеуслышание, что он совершил не одно преступление. Все их высказывания очень полезны и крайне любопытны. Они побуждают вас только к одному.

– К чему же именно?

– Убедиться во всем самим, друг мой.

Глава 13

Тереза Аранделл

На следующее утро мы поехали по тому адресу, который нам дал доктор Доналдсон.

Я предложил Пуаро заехать сначала к адвокату, мистеру Первису, но он категорически отказался.

– Ни в коем случае, друг мой. Под каким предлогом мы к нему явимся?

– У вас всегда есть что-нибудь на примете, Пуаро! Сгодится любая невинная ложь.

– Наоборот, друг мой. «Невинная ложь», как вы выражаетесь, здесь не подойдет. Вы забываете, что мы имеем дело с адвокатом. Нас просто-напросто – как это вы говорите? – «вышвырнут из дома».

– Ладно, – согласился я. – Не будем рисковать.

Итак, как я уже сказал, мы отправились на поиски квартиры, занимаемой Терезой Аранделл. Квартира была расположена в Челси и выходила окнами на реку. Обставленная дорогой модной мебелью, она блистала хромированной отделкой и была устлана толстыми коврами с геометрическим рисунком.

Нам пришлось подождать несколько минут. Наконец хозяйка вошла в комнату и с удивлением на нас воззрилась.

Терезе Аранделл было лет двадцать восемь – двадцать девять. Высокая, тоненькая, она напоминала причудливый рисунок – только черное и белое. Угольно-черные волосы и густо напудренное лицо, которому ниточки выщипанных бровей придавали насмешливое выражение, и лишь ярко-красные губы – единственно яркое пятно на белом лице. При всем ее внешнем равнодушии и флегматичности она производила (уж не знаю почему) впечатление особы весьма энергичной, раза в два энергичней прочих обывателей. Эта энергия витала над ней, словно занесенный для удара, но замерший кнут.

С холодным любопытством она поочередно оглядела нас с Пуаро.

По-видимому, Пуаро надоело выдумывать имена, поэтому он послал заранее свою визитную карточку, которую в данный момент она и вертела в руках.

– Надо полагать, – сказала она, – что вы мосье Пуаро?

Пуаро галантно поклонился.

– К вашим услугам, мадемуазель. Позвольте мне отнять у вас несколько минут вашего драгоценного времени.

Подражая манерам Пуаро, она проговорила:

– Я счастлива, мосье Пуаро. Прошу вас садиться.

С некоторой опаской Пуаро сел на низкий квадратный стул. Я же выбрал стул с решетчатой прямой спинкой, отделанный хромом. Тереза небрежно опустилась на низкую скамеечку перед камином. Она предложила нам сигареты. Мы с Пуаро отказались, а она закурила.

– Возможно, вы слышали мою фамилию, мадемуазель?

– Маленький друг Скотленд-Ярда, верно? – кивнула Тереза.

Моему приятелю эта фраза, как мне показалось, удовольствия не доставила, ибо несколько напыщенно он сообщил:

– Я изучаю проблемы преступности, мадемуазель.

– Потрясающе интересно, – скучным голосом произнесла Тереза. – Подумать только, а я умудрилась потерять мою книжку с автографами знаменитостей.

– Я позволил себе явиться к вам по несколько необычному поводу, – продолжал Пуаро. – Вчера я получил письмо от вашей тетушки.

Ее глаза – удлиненной, миндалевидной формы – приоткрылись чуть шире. Она выпустила облако дыма.

– От моей тетушки, мосье Пуаро?

– Именно так, мадемуазель.

– Извините, если я каким-либо образом путаю ваши планы. Но дело в том, что такой особы не существует. Все мои тетки благополучно скончались. Последняя умерла два месяца назад.

– Мисс Эмили Аранделл?

– Да, мисс Эмили Аранделл. Покойники писем не пишут, вам не кажется, мосье Пуаро?

– Иногда случается и такое, мадемуазель.

– Какой macabre![41]

Но в ее голосе появилась новая нотка. Он стал настороженным.

– И что же моя тетушка написала вам, мосье Пуаро?

– Этого, мадемуазель, я не могу вам сказать в данный момент. Речь идет, – он кашлянул, – о некоем деликатном вопросе.

Минуту-другую длилось молчание. Тереза Аранделл курила.

– Звучит очень интригующе. Но при чем тут я?

– Надеюсь, мадемуазель, вы не откажетесь ответить на несколько вопросов?

– Вопросов? О чем?

– Семейного характера.

Ее глаза опять расширились.

– Весьма ответственная тема! О чем же именно?

– Не дадите ли вы мне нынешний адрес вашего брата Чарлза?

Глаза снова сузились. Ее скрытая энергия стала менее заметной. Словно она спряталась в раковину.