Гончаров и кровавый бизнес - Михаил Петров

Встревоженный таким неправильным поведением судна, я выглянул из камбуза. Солнце уже взошло, но утренняя прохлада еще ощутимо и нагло лезла за шиворот. Кроме полусонного Василия, на палубе никого не было.

- Ты что не спишь? - простодушно спросил я.

- Дежурю, - неохотно ответил он, - а чего дежурю, сам не знаю. Ты что там на завтрак стряпаешь? Жрать охота.

- Сейчас котлеты жарить буду. Чего стоим-то, чай, домой пора.

- Ты что, скапустился? Домой мы теперь не раньше как через пару суток нарисуемся. Домой! Ну ты даешь! Не успели отойти, а ты домой!

- Я думал, мы сделали все, что нужно.

- Ага, разбежался. Или укачало? Рановато ты назад заторопился. Нам еще предстоит попыхтеть, а тебе вдвойне - в камбузе и на погрузке.

- Погрузка? Какая еще погрузка?

- А ты поменьше спрашивай. Здесь этого не любят. Все узнаешь, когда придет время. Лучше займись-ка котлетами. Я люблю с чесноком.

После обильного завтрака подобревший кэп позволил мне пару часов поспать, а когда я, разбуженный адским звонком, продрал глаза, катер двигался опять-таки вверх по течению. Что замыслил капитан и почему в светлое время суток? Разгадка последовала вскоре, когда мы причалили к дощатой пристани пологого берега. Здесь, очевидно уже поджидая нас, стоял грузовик, до ушей груженный ящиками с пустыми бутылками. Предположить я мог многое, но только не это. Скажите на милость, зачем судну, перевозящему наркотики, понадобились пустые бутылки? А они нам зачем-то понадобились, потому что наш крутой капитан приказал их немедленно загрузить в трюм. Подчиняясь Васькиному совету, я ни о чем не спрашивал, но старательно и прилежно таскал пустую тару на борт. Всего я насчитал девяносто ящиков. Под вечер аналогичный груз мы приняли еще в одном укромном местечке. За это время к нам дважды подплывали инспектора рыбнадзора, но оба раза, довольные поведением капитана, его хлебосольством, пожелав счастливого плавания, отпускали нас восвояси.

После ужина капитан вдруг заторопился, и уже в сумерках мы с притушенными огнями, на малых оборотах, пошли вдоль крутого берега, ориентируясь на три тусклых, неприметных костерка. Зацепившись трапом и тросом за береговую поросль, сошли на сравнительно ровную площадку, где нас ожидали двое парней в неизменных камуфляжах. Негромко переговариваясь с капитаном, они направились вверх по береговому склону и вскоре вернулись уже в сопровождении трех оборванных и изможденных бомжей.

* * *

Как на дрожжах возле наших сходней стала вырастать гора водочных ящиков, только теперь бутылки не были порожними. В них перекатывалась и булькала благородная и прозрачная влага. Наша задача состояла в том, чтобы ее осторожно и нежно препроводить дальше в трюм, а взамен вынести никчемные и ненужные, лишенные жизни бутылки. На эту сокровенную процедуру у нас ушло более часа. Уже в полной темноте мы отошли от волшебного водочного берега, своеобразного восьмого чуда света.

В час ночи преступное судно доставило свой груз получателю. На берегу его поджидало два грузовых фургона с безобидной надписью "Продукты". По спущенному трапу на борт поднялся здоровенный детина и потребовал капитана.

- Поднимайся, Олег, я здесь, - явно поджидая гостя, откликнулся сверху шеф. - Может быть, сразу начнем разгрузку? У тебя документы в порядке?

- У меня-то в норме, - желчно ответил Олег, - посмотрим, как у тебя.

- Что ты хочешь сказать? - насторожился кэп.

- Все по порядку, - пообещал гость, легко забрасывая грузное тело на верхотуру, - а разгрузку, пожалуй, можно начинать, мои пацаны готовы. Мы только сверим количество, чтоб не было накладки.

- Как хочешь, пойдем в каюту. Ребята, начинайте.

И опять пошла морока. Через пятнадцать минут мне показалось, что ящики стали необыкновенно неудобны и тяжелы. Пожаловавшись на это, я один из них как будто случайно уронил в воду и даже сделал попытку его достать.

- Уйди, косорукий, - пригрозил Гриб, - не мешайся. За водку я с тебя высчитаю, будешь аккуратней, рожа дебильная.

- Константин! - окликнул меня сверху кэп. - Принеси чего-нибудь закусить, да поскорее. И еще захвати лимонада.

Обрадовавшись минутной передышке, я заскочил в камбуз и впопыхах накидал в тарелку всякого добра. Потом кастрированным козлом, забыв про всякую осторожность, поскакал наверх и только возле самой капитанской каюты одумался, проверил пистолет и осторожно постучался, готовый к любой пакости. После равнодушного "Войдите", немного успокоившись, я пнул дверь и смело вошел. Почему-то мои ноги, потеряв точку опоры, резко дернулись вверх, а плафон, словно взбесившись, заплясал по всей каюте. Все уже понимая, еще в падении отбросив тарелку, я выдернул "стечкин" и, не целясь, наугад хотел открыть пальбу, чтобы хоть на секунду парализовать их действия. Но пистолет не слушался. Равнодушным и холодным куском железа он молчал в моей руке, совершенно безучастный к моим стараниям.

- Ну, Серж, что я тебе говорил? - послышался торжествующий голос Олега, и в следующий момент его грубый ботинок погрузился в мои ребра. - Я эту ментовскую падаль сразу узнал.

Второй удар пришелся по голове, и мне стало хорошо.

- Спокойно, Олег, - вступился за меня кэп, - он ведь и не отрицал. Но ведь это было раньше. Ты вспомни сам, кем мы с тобой были еще три года назад. Нас тоже можно назвать и ментами, и мусорами.

- Защищай его, защищай, - с издевкой подколол Олег. - Мне кажется, ты сожалеешь, что он не наделал дырок в твоей пустой тыкве. Хорошо, хоть догадался подсунуть ему правильные патроны, а то бы неизвестно, кто здесь сейчас лежал.

- Это я делаю со всеми новичками. Но как ты его вычислил? Точнее, как ты сообразил, что он подсадной, и кто его нам подсунул?

- Кто его хозяин, я пока не знаю сам, но выясню это в самое ближайшее время. По тому, как он пытал того придурка, которого я замочил, не думаю, что он действует официально. Скорее всего, его наняло какое-то частное лицо. Жаль, что я не успел его тогда пристрелить.

- Но может быть, кто-то из наших шефов его нанял?

- Не исключено. А только в любом случае нам лучше расстаться с ним навсегда.

- А если он человек Говорова? Вдруг Стас нас опять проверяет?

- Тогда тем более его надо списывать ракам на съедение, - желчно усмехнулся Олег, - а Стасу доложим как есть. Ворвался в каюту с пистолетом и так далее. Может быть, на этом его дурацкие проверки закончатся.

- Так-то оно так, да только не нравится мне это. Вдруг Стас его хороший друг или родственник. Не мог он посвятить в это дело случайного человека, риск большой. И в первую очередь для него самого. Утопить его недолго, а только потом как?

- А никак. Ничего не видели, ничего не слышали.

Мне было кисло и дискомфортно. Очень это неприятное состояние - лежать парализованной куклой и слушать их дурацкие рассуждения относительно рациональности моей дальнейшей жизни. Лично я двумя руками голосовал за обоснованные сомнения кэпа, но в их споре вряд ли мой голос мог быть решающим. Мне оставалось одно: терпеливо ждать своей участи, а потом либо, пуская пузыри, идти ко дну, либо дожидаться встречи со Стасом. Второе мне нравилось больше. Видимо, Бог услышал мои пожелания, потому что кэп безапелляционно заявил:

- Вот что, Олег, хозяин на судне я, поэтому мне и решать. Сделаем так. Я оттащу его на завод, пусть пока сидит там и ждет. Стас решит сам, что с ним делать, дальше мне абсолютно все равно.

- Как знаешь, - с видимым сожалением протянул Олег и мечтательно добавил: - А я бы его замочил, не нравится он мне.

Мне очень хотелось сказать, что на его мнение нам с капитаном плевать, но, опасаясь его очередной агрессивной вспышки, я благоразумно промолчал.

- В носовой трюм его, - приказал кэп явившемуся по вызову Грибу и Ваське, - да смотрите, чтоб не сбежал! Свяжите покрепче и накиньте кольцо. А с тобой, Василий, будет разговор особый. Ты мне за него еще ответишь. Ты у меня забудешь, как всякое гнилье на борт таскать. Пошли вон!

Неаккуратно стащив по трапу, они закинули мое тело в трюм, где я сутки назад клеил аккуратные мешочки. Прокатившись хребтом по лестнице, я чуть было не повредил себе шейный позвонок, но этого безжалостным пиратям показалось мало. Спустившись следом, они наладились отбивать мне потроха, причем Гриб это делал с большим вкусом и артистизмом. Видимо, от боли я немного кричал, потому что гневный голос стюардессы громко спросил:

- Эй, кого вы там фаршируете?

- Кока твоего ненаглядного, - весело ответил Гриб, - хочешь, я тебе на память что-нибудь у него оторву?

- Садист! За что вы его?

- Нехорошим он человеком оказался, ренегатом и редиской. Иди отсюда, не мешай.

- Ну так и не мучайте его, все равно убивать. Зачем мучить? рассудительно спросила Анка и захлопнула люк.

В полной темноте избиение продолжалось еще несколько минут и закончилось только тогда, когда я потерял сознание. Сколько я пробыл в беспамятном состоянии, сказать трудно. Временами ненадолго я приходил в себя и тогда ощущал только холод и могильный мрак трюма. Негромко, но ритмично молотил дизель и била о борт волна. "Волна на волну набегала, волна погоняла волну..."