Гнев Рыжего Орка - Филип Фармер

Небо было голубым — значит, Орк не в своем родном мире, если он только не пробыл без сознания двое суток.

Несмотря на палящее солнце, Орк дрожал — таким холодным был воздух. На вершине противоположной горы лежал снег. Орк оглянулся и увидел, что он в пещере, идущей от карниза в глубь горы. Около него на грязном каменном полу лежал пластиковый листок.

Орк опустился на колени и нагнулся прочесть, что написано на листке.

Как он и ожидал, это был почерк его отца.

Ты на Антеме, в Нежеланном Мире. Если ты достаточно мужчина, чтобы выжить и найти единственные другие врата этого мира, ты, возможно, сумеешь покинуть его. Я даю тебе ключ, хотя ты его и не заслуживаешь. Врата отмечает знак, подобный тому, что ты носишь на себе. Но как открыть врата, придется думать самому. Врата ведут обратно в твой мир.

Врата следует искать только на суше, что сужает территорию твоего поиска до пятидесяти миллионов квадратных миль. Хотел бы я пожелать тебе всего худшего, но не стану. Пусть ты получишь то, чего заслуживаешь.

Орк застонал. Антема, Нежеланный Мир! Мир, созданный теми загадочными существами, что жили еще до властителей — это они создали первоначальную вселенную тоанов, а потом и их самих, чтобы ее населить. Антема была столь грубо сработана, что властители полагали, будто это первый, еще дотоанский эксперимент создания искусственного мира.

Никто из них не пожелал жить здесь — впрочем, очень немногие знали, как проникнуть сюда.

Лос, наверное, положил Орка в свою машину и через врата во дворце или еще где-нибудь прошел в этот мир. И, оказавшись на Антеме, доставил Орка от врат в эту пещеру.

Но что это за ключ, который Орк носит на себе? Он ведь голый.

Подумав об этом, Орк почувствовал, что на шее у него что-то висит.

Он поднялся на ноги и, нагнув голову, сумел рассмотреть этот предмет, болтавшийся чуть пониже его грудной кости. И узнал его, хотя и смотрел вверх ногами. Это был один из отцовских золотых медальонов с именем Шамбаримена, человека-легенды, и с рельефным изображением его рога. Медальон был настолько близок к религиозной реликвии, насколько это возможно для вещи тоанского изготовления.

Какой же ключ несет он в себе? Может быть, надо искать гору, похожую на рог? Орк, зная, как хитроумен отец, был уверен, что дело не так-то просто. Возможно, ключ вообще незрим. Ну ладно. Сначала надо освободить руки.

И Орк это сделал, хотя и не скоро. Он повернулся спиной к камню, у которого пришел в себя, согнул колени, поднял руки и зацепил веревку за тупой край маленького выступа на верхушке глыбы. Эта позиция была и утомительной, и болезненной, но он продолжал пилить, пока не перетер веревку до половины. Передохнув, он возобновил свою работу. Когда веревка лопнула, он отвязал ее от запястий — нелегкая задача для одной руки. Обследовав пещеру и не найдя ничего, что указывало бы на врата, он оглядел сверху долину. Единственной живностью, которую он там увидел, были какие-то странные неуклюжие летучие существа.

Он стал спускаться по крутому склону за карнизом. У него не было причины испытывать оптимизм по отношению к этому миру, который явно не был создан для него. Какое-то время ярость и желание отомстить, конечно, помогут ему продержаться. Но эту громадную территорию можно обыскивать тысячу лет и все же не найти нужной приметы и врат — в ней, под ней или около нее. Он может даже найти эту примету и не понять, что это то, что он ищет.

Плохо дело. О Шамбаримен, очень плохо!

Орк сам не знал, как плохо станет ему очень скоро. Громкий визг позади заставил его замереть. Потом удар в спину сбил его с ног. Захлопали гигантские крылья. Боль, словно от очень больших и острых когтей, вонзившихся в спину, исторгла у Орка громкий крик.

Джим Гримсон тоже перепугался. Он тоже услышал визг, почувствовал когти и завопил от боли.

Этот шок был последней каплей. Джима унесло прочь гораздо быстрее, чем в прежние его возвращения на Землю. Он очнулся на стуле в своей комнате. Он дрожал, обливался потом и чувствовал какое-то онемение. Жжение в спине от страшных когтей продержалось еще миг, но потом прошло.

Несмотря на страх, Джим все же попытался бы вернуться в Орка, если бы энергия не выгорела в нем без остатка. Прошло много времени, прежде чем он смог подняться со стула.

ГЛАВА 16

Сегодня членов группы тянуло спорить еще больше, чем обычно. Пациенты сильнее придирались друг к другу и легче обижались. Чесучего порошка им, что ли, подсыпали? Или они достигли той стадии лечения, когда гнев и горькое разочарование всплывает ближе к поверхности? Эти страсти так и лезут наружу, точно черви, вышвырнутые из внутренностей глистогонкой.

К Джилмену Шервуду, девятнадцатилетнему жителю Золотого Холма, цеплялись еще пуще, чем всегда. Некоторые члены группы не любили его и питали к нему недоверие из-за того, что у него богатые родители. Он отвечал на все нападки слабой улыбкой или молчанием, и то, что он не защищается, еще сильнее злило атакующих.

Больше всех старался шестнадцатилетний Эл Мубер, у которого никогда в жизни не было денег, пока он не начал торговать наркотиками. Его карьера продолжалась шесть месяцев, потом его сцапали. Но обвинялся он только в употреблении и хранении, не в продаже. Он имел особенно большой зуб против Шервуда, одного из своих бывших клиентов, потому что подозревал, что это Шервуд его заложил.

Запястья Шервуда до сих пор были забинтованы — он перерезал себе вены, пытаясь покончить с собой. Он хотел стать художником, но его родители были против. Они решили, еще когда сыну было три года, что он сначала закончит университет Огайо, а потом получит в Гарварде степень юриста. После шести месяцев в университете с Джилменом произошел «нервный срыв». Через три месяца он вышел из санатория, приехал домой и наотрез отказался вернуться в колледж. Родители, несмотря на предостережения семейного врача, продолжали наседать на него. И однажды ночью Шервуд вскрыл себе вены, чтобы изобразить кровью на стене свое кошмарное видение. В итоге он попал в группу Порсены.

Мубер еще говорил другим, что Шервуд бисексуал и будто бы пристает к нему. Девочки же находили, что Шервуд замечательный красавец, вылитый Пол Ньюмен, только высокий. И он оказывал внимание нескольким из них, так зачем ему нужен такой противный тип, как Мубер?

Мубер изо всех сил пытался обесценить приключения Шервуда в образе Вольфа, героя, которого тот себе выбрал. Доктор Сцевола, который сегодня вел группу, останавливал Мубера, но тот не унимался. Тогда доктор сказал — или пусть Мубер подчиняется правилам, или пусть уйдет к себе в комнату и подумает, каково ему будет, если его выгонят из группы.

Мубер перестал нападать на Шервуда, но все время бурчал что-то себе под нос.

Джим Гримсон слушал других только краем уха. Утром он был поражен тем, что увидел здесь Санди Мелтон. Она сидела в дальнем конце столовой с группой легких шизоидов. До сих пор Джим не знал, что Санди в больнице, и не слышал, что стало с ней после того вечера у Думского.

Он помахал ей. Она улыбнулась в ответ, продолжая разговаривать со своей соседкой. Джим решил поговорить с ней, когда представится случай.

Не мог Джим сосредоточиться еще и потому, что все время беспокоился об Орке — что случилось с ним, когда Джим его оставил? Бедственное положение Орка и его мир казались Джиму реальнее, чем эта комната и люди в ней. Не нюхали они все настоящей беды, вот что.

Джим вздрогнул, заметив, что доктор Сцевола обращается к нему и все на него смотрят

— Твоя очередь, Джим, — сказал Сцевола. — Нам всем не терпится услышать, что случилось во время твоей последней экспедиции.

Джим сомневался в том, что им всем так уж не терпится. В большинстве своем они слишком заняты собственными приключениями, чтобы интересоваться приключениями Джима. Ему, по крайней мере, так казалось. За свое короткое пребывание здесь Джим уже узнал о себе кое-что новое. Он понял, что часто приписывает другим свои чувства, хотя те ничего похожего не испытывают. В будущем надо быть поосторожнее и не навязывать другим собственные мысли и эмоции. Предполагалось, что групповая терапия должна проходить по принципу книжного клуба. Участники обсуждают различных персонажей фармеровской серии и высказывают свое отношение к ним. А также предлагают свои варианты разрешения разных ситуаций и по-своему заканчивают книги. Предлагается также комментировать, как избранный кем-то персонаж отражает проблемы и личность избравшего. Но весь этот процесс направляется и регулируется психотерапевтом. Подвергать друг друга слишком уж резкой критике не разрешается.

Одной из трудностей, с которой сталкивались участники на этой стадии терапии, было дать полный отчет о своих приключениях в карманных вселенных. Джим разделял это затруднение. Вот и сейчас, в ответ на приглашение Сцеволы, он дал лишь схематический рассказ о том, что испытал Он сдерживался, потому что считал, что все это — очень личное. Если впустить других слишком далеко в мир Орка, они, чего доброго, попытаются присвоить его. Захотят захватить его, Джима, миры так же, как властители — миры своих соседей.