Марко, я - твоя война! (СИ) - Николаева Елена

— Вы не имеете права! — Лиса вырывает свою руку из его ладони. — Я должна позвонить своему адвокату! У меня есть право на один телефонный звонок!

— Конечно, это право остаётся за вами. Садитесь в машину, или мы будем вынуждены применить силу. Педро, в участок её! — отдаёт приказ своему напарнику, подталкивая девушку в спину.

— Марк! — то ли с мольбой в глазах, то ли с надеждой меня убить кричит, как только замечает протянутые к её запястьям наручники. — Это беспредел!

— Добавим к делу сопротивление при задержании, — подытоживает Итан, защёлкивая браслеты на хрупких запястьях.

— Чтооо? Да вы! Да как так можно? Марк, ты сволочь! Ищи другого переводчика! Я с тобой больше дел иметь не хочу!

— Марк? Ты не боишься гнева господнего? — спрашивает Лекс, задумчиво глядя вслед отъезжающей машине.

— Ты видел, что вандалка сделала с моей любимой тачкой? — с зубным скрежетом вспоминаю, как Итан смотрел на её грудь. — А шале? Вот, — нервно тычу пальцем в висок, — полюбуйся на шрам. Я, пожалуй, больше боюсь её неадекватной реакции. Но это всё поправимо. У неё сутки на то, чтобы одуматься и стать шёлковой. У Мишеля есть план.

— Угу. Ты лучше тачку спрячь от греха подальше. Чую жопой, всё только начинается…

Глава 17. Сто причин ненавидеть сильнее

Глава 17. Сто причин ненавидеть сильнее.

Алиса.

После того, как меня доставили в участок, прошло достаточно много времени. Кажется, в этом мерзком, гнетущем помещении застыла целая вечность.

Я устала следить за угасающим солнцем и слушать доносящийся шелест океана с криками голодных чаек. Все превратилось в сплошную раздражающую шумную какофонию в голове.

Замучило чувство голода. Съеденный раннее сэндвич, который мне принесли в камеру, насыщения не принёс. Я бы сейчас съела целую запечённую курицу с овощами или огромный сочный говяжий стейк. Запила бы ароматным кофе и блаженно потянулась в удобном кресле.

«Пора о себе напомнить этим кретинам…» — встаю с жёсткой кушетки и подхожу к краю. В коридоре пусто.

— Дайте мне телефон! — в который раз смыкаю пальцы на железных прутьях КПЗ и кричу во все горло, чтобы меня услышали. — Я имею право на один звонок! Верните мне мои документы! Эй! Вымерли все там, что ли?

— Пока наш сотрудник не проверит данные о вашей личности, телефонный звонок вы не сможете осуществить, — внезапно раздаётся из-за угла вместе с тяжелыми, размашистыми шагами.

Снова вижу хмурую физиономию полицейского, того, который меня затолкал в машину. Итан, кажется. Почти двухметровая брутальная горилла, облачённая в тёмно-синюю форму «беспредельщика» в законе.

— То есть, как это? Вы понимаете, что вы пользуетесь своим служебным положением? Вы ущемляете меня в правах. Это противозаконно! — возмущаюсь, не сдерживая эмоций.

Смотрю, как русоволосый коп хищно прищуривает холодные голубые глаза, и хочется отойти от прутьев на метр назад. От мужчины так и веет властью и подчинением.

— Девушка, советую вам помолчать, если не хотите загреметь на пару дней в карцер до выяснения обстоятельств. Напоминаю, вас задержали за порчу чужого имущества. Вот, ознакомьтесь с протоколом, — просовывает сквозь решётку документ, а когда я его забираю, скрещивает на груди свои руки, облепленные шикарными бицепсами и обвитые крупными прутьями вен. Из таких рук вряд ли вырвешься.

Сглатываю, опуская взгляд на плывущие строчки. Устала. Голова раскалывается. Глаза впервые не могут сфокусироваться на информации.

— Здесь указана сумма штрафа, который вы обязаны будете возместить владельцу испорченного спорткара. Машина эксклюзивная. Сборка ручная. Очень дорогая в обслуживании.

— Что??? — округляю глаза до появления бегающих пятен в них. — Двадцать тысяч евро??? Да вы с ума сошли! — застываю с открытым ртом, непрерывно хлопая ресницами.

— Подбирайте выражения! — рычание незнакомца заставляет вздрогнуть и поднять на него испуганный, бегающий взгляд. — Перед вами офицер полиции, а не уборщик.

— Итан! — из коридора доносится голос его напарника. — В участок привезли семью задержанных цыган. Поймали на воровстве. В какую камеру определить?

Русоволосый гад склоняет голову набок, пристально оценивает меня, проходясь по фигуре осязаемым, наглым взглядом.

Меня трясёт. Глаза щиплет от подступающих слёз. Моргаю, пытаясь их прогнать.

— А у нас, кроме этой, все переполненные, — ухмыляется сукин сын. — Так что дамочке придётся потесниться.

Внутри, будто всё обрывается, обдаёт леденящим холодом. Такого треша я от жизни не ждала. За что мне всё это? Господи, за что???

— Нет! Не нужно ко мне цыган! — умоляюще взвизгиваю, хватаясь обеими руками за прутья. — Я не хочу! Я их боюсь. О них в этих краях ходит дурная слава! Вы не имеете права! Чееерт!

— А вас никто не спрашивает, Alice. Я сказал к вам, значит к вам, — жёстко припечатывает каждое слово.

Нет, только не это! Я не вынесу нашествие этого народа. Семья — это много! Это… Это… Это почти табор!

Боже, Марк, ты засранец! Иуда! Сплавил меня в каталажку и наслаждаешься жизнью. Лучше бы я тебя оставила гореть в огне. Ненавижу!

— Дайте мне телефон! — мой голос срывается на крик. Снова. — Вы меня дискриминируете! Я обращусь с иском в Европейский Суд по правам человека! Слышите?

— Ещё раз повысите тон, и я упеку вас на пятнадцать суток в тюрьму за клевету на сотрудника полиции при исполнении. Там у вас появится время обдумать свои угрозы, — прорычав, достаёт ключи от камеры, а мне хочется отключиться от реальности, чтобы не видеть и не слышать происходящего…

Но хрен там! Вот они, эти шумные и приставучие существа. Обступили Итана со всех сторон с хитроделанными лицами. Сейчас завалятся внутрь и мне трындец…

Быстро занимаю место на кушетке, садясь на край. Опираюсь спиной о стену и делаю вид, что меня ни для кого нет. ФсЁ! Я уснула крепким сном.

Скрип металла ударяет по нервам. Быстрые шаги по каменной поверхности стучат, словно молоточком по темечку. Боже, пусть сядут кружочком на пол и не трогают меня. Только бы не трогали! Не трогали… Не трогали…

— Дай ручку, красавица, погадаю тебе!

— Блять! — вздрагиваю, приоткрывая один глаз.

— Скажу, что ждёт тебя в будущем, — смуглая, очень старая женщина в чёрном одеянии до пола нависает надо мной, внимательно разглядывая моё лицо.

Блин, смотрю на неё, и креститься хочется, так она похожа на смерть. Ещё бы косу в руки…

Боже… Спасите меня… Помогите…

— Тетя, тетя, подари колечко, — внезапно подбегает черномазый полуголый мальчишка лет шести и начинает дёргать меня за локоть. — Хочу твоё колечко! Дай колечко! Дай!

Резко поднимаюсь на ноги и пячусь к стене, поближе к решетке. Если не отстанут, начну орать.

— А я серёжки хочу. Отдай мне серьги! Подари!!! — девчонка того же возраста дёргает меня за вторую руку.

Вырываюсь. Дышу шумно и часто, закипая от паники.

А дальше весь их честной женский род присоединяется к пыткам.

— А я платье. Подари платье! Давай меняться!

— Ой, какие волосы красивые. И пахнешь как райский сад, — дёргают за пряди, обнюхивая.

Закрываю глаза и кричу, не помня себя.

— А-а-а!!! Отстаньте от меня! Все!!! А-а-а!!!!

— Ой, какая нервная. А почему босая? А? Такая красивая девушка и босая. Давай меняться? Я тебе свои башмаки, а ты мне свои золотые серьги? Идёт? Позолоти цыганке ручку. А я тебе всю правду скажу. Всё как есть!

— Не хочу я вашей правды! — передвигаюсь ближе к выходу. Пусть меня отсюда выпускают, иначе я за себя не ручаюсь. Я в неадеквате! Почти… — Отстаньте от меня! Не трогайте меня! Отойдите прочь!

— А вот зря ты так, — хмыкает старушка, шыкая на внуков. — Ты попала в сложную ситуацию, девонька. Мужиков вокруг тебя — тьма! Но сердце одному отдашь. Тому, кто чуть не умрет из-за тебя. Ждать тебе пополнение. Скоро. От первого секса залетишь. Только с нелюбимым. Его злить нельзя. Покорной будешь — озолотит, а нет, то…