Загадка золотой чалмы - Антон Иванов

Когда поезд, наконец, довез троих друзей до «Белорусской», они кинулись наперегонки вверх по эскалатору. Каждому не терпелось узнать, насколько основательны их подозрения.

— Вот будет весело, — когда они уже вышагивали по заснеженному Ленинградскому проспекту, говорил Иван, — если окажется, что мы на пустом месте панику подняли.

— На пустом месте таких охранников и таких дверей не ставят, — отозвалась Марго.

— И фамилий у входа не спрашивают, — буркнул Герасим.

Они поравнялись с собственным домом.

— В ваш подъезд зайдем или в мой? — осведомился Муму.

— Разумеется, в наш, потому что нас двое, а ты один, — уже открыл дверь Пуаро.

Они поднялись по лестнице на площадку между первым и вторым этажами. Единственное место, где у второго лифта не было выхода. Значит, по крайней мере, можно не опасаться, что двери кабины откроются в самый неподходящий момент.

Гадая на камушках, Марго требовала полной тишины. Она точно улетала в какие-то иные миры. Любопытный Герасим часто приставал к ней с расспросами: «Ты что, просто по их расположению определяешь или ещё как-нибудь?» А Маргарита неизменно отвечала ему: «Отстань, не твое дело».

Ребята устроились у подоконника. На лестничной клетке никого не было. Видимо, по случаю выходного многочисленное население дома, вернее, часть его, жившая в этом подъезде, либо обедала, либо отдыхала.

Марго медленно извлекла из кармана старый замшевый мешочек. Мальчики терпеливо ждали. Губы девочки зашевелились. Она беззвучно произнесла тайное магическое заклинание. Рука её, держащая мешочек, поднялась вверх и на какое-то время замерла в таком положении. Ивану каждый раз, как он наблюдал за этим ритуалом, казалось, будто Марго внимает одной ей слышимому голосу. Вот ещё миг, и она резко перевернула мешочек. Камушки с тихим стуком рассыпались по подоконнику.

Девочка окинула их пристальным взглядом. Затем недовольно повела головой и наконец медленно, словно бы нехотя, произнесла:

— А я ведь была права.

— То есть? — переспросил Иван.

— Плохо, — шепотом произнесла девочка. — Очень плохо.

— Да кому, кому плохо? — не выдержал Герасим.

Марго перевела на него затуманенный взгляд. Похоже, она с немалым трудом выходила из какого-то иного измерения и возвращалась к нормальной жизни.

— Я спросила у них, — терпеливо, словно перед ней стояли два малолетних ребенка, начала объяснять она, — грозит ли опасность Генриетте Густавовне? И камушки явно показали, что грозит.

Она для наглядности обвела указательным пальцем причудливый рисунок, который образовала древняя галька, рассыпавшаяся по подоконнику.

— Ваня, ты только не волнуйся, — дотронулась до его руки девочка, — но твоя бабушка… В общем, там что-то связано с близким ей человеком.

— Ты хочешь сказать, что близкий человек ей угрожает? — спросил Иван.

— Нет, — покачала головой Марго. — Просто опасность связана с ним.

— С ним или с ней? — хмуро осведомился Герасим.

— Мои камушки — не справочное бюро, — Маргарита свела брови к переносице. — Более точные сведения придется добывать самим.

— Большая недоработка, — проворчал Каменное Муму. — Нет чтобы сразу все сказать.

— Радуйся тому, что есть, — Марго развела руками. — Нас хоть предупреждают.

И она бережно стала складывать камушки в мешочек.

— Погоди, — жестом остановил её Иван. — Как ты считаешь, эта Виолетта может считаться бабушкиным близким человеком?

— Почему нет, если они дружат, — откликнулась девочка.

— Тогда кинь, пожалуйста, камушки ещё раз, — попросил Пуаро. — Узнай, грозит ли опасность Виолетте?

— Логично, — одобрил Герасим.

— Попробую, — выдохнула Марго.

Она повторила магический ритуал сначала. Иван заметил, что камни на этот раз легли несколько по-другому, хотя многое в новом и прежнем рисунках совпадало.

— Грозит, — в полном недоумении произнесла Маргарита. — И, главное, гораздо сильнее, чем твоей бабушке. А самое главное, у Виолетты это тоже связано с каким-то близким ей человеком.

— Нет у неё никаких близких людей, — внес ясность Иван. — Если, конечно, не считать мою бабушку.

— Ну, полная ерунда, — покрутил пальцем возле виска Герасим. — Выходит, Виолетта твоей бабке несет опасность, а она, в свою очередь, Виолетте. Дурдом какой-то. Вроде: «Волки от испуга скушали друг друга».

— По-моему, несмешно, — Иван сейчас был далек от веселья.

— Слушай, а может, это один и тот же человек, и он опасен для них обеих? — предложил Герасим. — Камушки могут определить, кто? — уставился он на Марго.

— Нет, — ответила она. — Мои камушки не компьютер. Сравнительного анализа не проводят. Но теперь я окончательно уверена: возле Генриетты Густавовны и её подруги творится что-то нехорошее.

— Эх, не умеешь ты обращаться с собственными камушками, — Герасим покровительственно похлопал её по плечу. — Задаешь какие-то идиотские примитивные вопросы. А я знаю, как гораздо хитрей их спросить.

— Тогда заведи свои камушки, — обиделась Марго.

— Чем обижаться, лучше слушай умных людей, — нахальным тоном продолжал Герасим. — Надо кинуть на этого важного, в чалме.

— Может, лучше на его спутницу? — спросила Марго.

— Не, у них женщины не котируются, — с уверенностью заявил Герасим. — Он явно самый главный из всех.

— А мне показалось, самым главным там был хромой бомж, — возразил Иван.

— С чего тебе это взбрело в голову? — вытаращился на друга Каменное Муму.

— С того, что я видел, как с ним охранник разговаривал, — объяснил Иван. — А ты не видел.

Возразить Герасиму было нечего, однако отступать от задуманного он не собирался:

— Все равно надо сперва проверить того, в чалме. А потом можно и других.

Марго устало вздохнула.

— Ладно, проверю. С тобой, Муму, спорить дольше, чем согласиться.

Герасим ничего не ответил. Сейчас его волновали только результаты. И они не замедлили появиться.

Взглянув третий раз на рассыпавшиеся по подоконнику камушки, Марго в замешательстве произнесла:

— Человеку в чалме тоже грозит опасность.

— Та-ак, — протянул Герасим. — И это опять связано с близким человеком?

— Как ни странно, это и впрямь так, — Марго сама очень удивилась.

— Кидаем на тетку в парандже, — потребовал Муму.

Девочка послушалась. Затем после длинной паузы сообщила:

— Та же картина.

— Теперь на бомжового мужика, — обратился к ней Иван.

— И ему тоже грозит опасность, — тщательно выполнив древний ритуал, вынуждена была сообщить Маргарита.

— Диагноз ясен, — со скорбным видом поцокал языком Каменное Муму. — Заклинило твои камушки. А ты ещё говоришь, они не компьютер. Зависли, и точка.

— Дурак ты, Герка, — не на шутку рассердилась девочка. — Камушки никогда не врут.

— Блажен, кто верует, — мрачно хохотнул Герасим.

Даже Иван, давно убедившийся, что все предсказания или предупреждения древних камушков так или иначе сбываются, сейчас засомневался.

— Марго, и впрямь какая-то ерунда получается. Может, они у тебя где-нибудь не там лежали и разрядились? Ну, знаешь, как батарейка?

— Не знаю, — отрезала Марго. — И вообще, на будущее тебе, Ваня, советую: если в чем-то не разбираешься, то хоть молчи. Это Муму простительно…

— При чем тут я? — вскинулся Герасим. — Мы с Ванькой не виноваты, что твои камушки за-за-за-заикаться стали.

— Ну, знаете, это уже хамство!

И, смахнув ладонью все камушки в кожаный мешочек, она побежала вверх по лестнице. Иван растерянно посмотрел на Герасима.

Глава VIII.

ПРАЗДНИЧНЫЙ СКАНДАЛ

В следующую секунду ребята кинулись следом за девочкой.

— Марго, Марго! — кричал на бегу Иван. — Подожди! Я совсем не хотел тебя обидеть!

Однако она даже не обернулась. Иван уже знал по опыту: Марго выходит из себя очень редко, однако, когда с ней такое случается, надо выждать, пока она остынет, ибо до этого все уговоры и извинения бесполезны. Хоть на колени падай.

— Ладно, Герка, — прекратил он погоню.

Они с Муму слышали, как её торопливые шаги затихли наверху. Хлопнула дверь.

— Ушла, — проворчал Герасим. — Это ты, Пуаро, виноват. Нельзя говорить так круто про её камушки.

— Я виноват? — возмутился Иван. — А кто вообще начал сомневаться?

Однако Муму недаром назывался Каменным. Он всегда прочно стоял на своем.

— Видишь ли, Пуаро, — сквозь зубы процедил он. — Я всегда и все подвергаю сомнению. Таков уж мой имидж, и окружающие с этим мирятся. А вот ты выступил не по делу.

— Знаешь, мне видней, как я выступил, — разозлился Иван, однако спор продолжать не стал. Бесполезно.