История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Халкидонский собор заложил основу для будущих серьезных проблем, о которых никто пока даже не догадывался. С монофизитством вовсе не было покончено: в последующие годы епископы и в Египте, и в Сирии один за другим отрицали решения собора, и, когда эти провинции начали борьбу за независимость, единая природа Христа стала их призывом к сплочению. Семена раздора были посеяны и на Западе, в особенности из-за того, что собор даровал епископу Константинополя титул патриарха. Это явно означало, что верховная власть папы римского чисто номинальная и что во всех прочих отношениях римский и константинопольский престолы совершенно равны, а восточные провинции подотчетны только патриарху. Тогда зародилось соперничество между священничеством Старого и Нового Рима, которое на протяжении веков становилось все более ожесточенным.
Мы не будем останавливаться на подробностях западных кампаний Аттилы, однако не следует забывать о том, что в 451 и 452 годах судьба всей западной цивилизации висела на волоске. Если бы вождь гуннов сверг Валентиниана и устроил в Равенне или Риме свою столицу, то и Галлия, и Италия, несомненно, превратились бы в духовную и культурную пустыню. В 451 году Аттила проник в Западную Европу, дойдя до самых стен Орлеана, а в начале 452 года бросил свои войска на Италию. Здесь вождь гуннов смёл на своем пути все, и казалось, ничто не может помешать ему пойти на Рим. И все же, почти собравшись продвигаться дальше по полуострову, он внезапно остановился; историки и поныне размышляют, почему он так поступил. Традиционно это ставят в заслугу папе Льву I, который прибыл из Рима, чтобы встретить Аттилу на берегах Минчо, и каким-то образом убедил не идти дальше. Аттила, как и прочие представители его народа, был безнадежно суеверен, и папа вполне мог напомнить ему, как Аларих умер сразу после разграбления Рима, подчеркнув, что подобная судьба, как известно, постигает всех захватчиков, посягнувших на Священный город. Сами гунны тоже не проявляли никакого энтузиазма: они уже испытывали серьезную нехватку продовольствия и страдали от вспыхнувших болезней. К тому же из Константинополя стали подтягиваться войска Маркиана, и гунны решили, что поход на Рим может оказаться не таким простым, как они поначалу думали.
Только ли поэтому или по совокупности причин, но Аттила решил повернуть назад. Год спустя, в ночь после его женитьбы на очередной из бесчисленных жен, напряженные усилия на супружеском ложе вызвали у него внезапное кровоизлияние; когда жизнь его покинула, вся Европа вновь вздохнула свободно. Его тело положили в три гроба – золотой, серебряный и железный. Затем, когда его опустили в землю и засыпали, всех участников похоронного обряда предали смерти, чтобы место последнего упокоения вождя навеки осталось тайным и нетронутым. Таким оно и остается по сей день.
Примерно в середине мая 455 года император Валентиниан III, перенесший свою резиденцию в Рим, выехал на Марсово поле, чтобы попрактиковаться в стрельбе из лука. Внезапно из-за кустов выскочили два воина-варвара и пронзили его мечами. Валентиниан не оставил наследника, и выбор армии пал на пожилого сенатора Петрония Максима, который попытался сделать своей женой овдовевшую императрицу Евдоксию. Евдоксия, которую приводила в ужас перспектива выйти замуж за человека почти вдвое ее старше, решилась на отчаянный шаг: как и ее золовка Гонория за несколько лет до того, она попросила о помощи одного из вождей варваров – по крайней мере, так рассказывает традиционная история. Более вероятно, что она вполне могла позаботиться о себе сама. Слава Рима была достаточным мотивом для последовавшего вторжения Гейзериха, короля вандалов. Это германское племя, исповедовавшее фанатичное арианство, бежало на запад от гуннов и в 409 году осело в Испании. Там они оставались до 428 года, когда недавно ставший королем Гейзерих повел весь свой народ – около 160 000 мужчин, женщин и детей – в Северную Африку, где в 439 году объявил об основании независимого королевства. Завоевав после этого Сицилию и сделав своей столицей Карфаген, он вскоре стал властителем всего Западного Средиземноморья.
Валентиниан лежал в могиле меньше трех месяцев, когда флот вандалов вышел в море. В Риме началась паника; перепуганные римляне отсылали жен и дочерей в безопасные места, и дороги на восток и на север были запружены повозками, в которых более состоятельные семьи бежали из города. Петроний Максим тоже решил бежать, но его подданные, считавшие его ответственным за это нашествие, решили, что он не должен уйти. 31 мая дворцовая стража взбунтовалась, напала на своего отчаявшегося господина и выбросила его расчлененное тело в Тибр. Он пробыл у власти всего семьдесят дней. В четвертый раз за полвека армия варваров стояла у ворот Рима.
И снова папа Лев I отправился в лагерь варваров, чтобы вступиться за свой город. Однако на этот раз у него не было твердой почвы под ногами: Гейзерих уже находился у самой цели, его люди были здоровы, за его спиной не было врага. Однако он был христианином и имел некоторое уважение к папскому сану. Миссия Льва I не вполне провалилась: по крайней мере, вандалы пообещали, что не будут убивать и пытать людей и разрушать здания. Ворота открыли, и воинство варваров вступило в город. В течение четырнадцати дней они его грабили, вынося золото и серебро из церквей и статуи из дворцов; сняли даже позолоченную медную крышу с храма Юпитера. Все награбленное погрузили на ожидавшие в Остии корабли и отправили в Карфаген. Затем отбыл и Гейзерих, заставив Евдоксию и двух ее дочерей сопровождать его. Он сдержал слово и не причинил вреда ни людям, ни зданиям.
Когда в начале 457 года умер восточный император Маркиан, прервалась мужская линия потомков Феодосия, почетным членом которой он должен считаться благодаря женитьбе на Пульхерии. Подобные периоды, когда заканчивалась очередная династия, всегда были опасными для Римской империи. Пульхерия умерла в 453 году; две ее младших сестры умерли еще раньше. Жители Константинополя надеялись, что на пустой трон сядет командующий армией – военный магистр Аспар. Сделавший блестящую военную карьеру Аспар теперь носил титул «первый из патрициев», и ему наверняка удалось бы занять трон, если бы не два обстоятельства: во-первых, он происходил из германского племени аланов, которое гунны изгнали из их родной земли
