Корабль в вечность (ЛП) - Хейг Франческа

Был еще один момент, подаривший мне надежду. Я шла по двору мимо открытой двери каморки Зои и Паломы. Палома расчесывала волосы, Зои сидела на кровати и точила нож, наклонившись вперед и упершись локтями в колени. Палома рассмеялась в ответ на шутку Зои, а Зои ей подмигнула. Я не слышала, о чем они говорили, до меня донеслась только смешливая интонация.

Совершенно обычная сцена — такая могла произойти в спальне или на кухне любого дома в любое время. Но то был момент счастья, которое в этом обнесенном стеной городе в военное время казалось контрабандой. Салли тоже это видела. Она в теньке мастерила силки, но подняла голову и улыбнулась, глядя на Зои и Палому.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

— Подойди-ка ко мне, — вечером того дня попросила Палому Салли. — Это должно быть у тебя.

Она протягивала Паломе какой-то предмет на кожаном шнурке. Подвеска размером с зуб и примерно такого же цвета крепилась к металлическому кольцу, сквозь которое был продет шнурок.

Палома подошла, взяла подарок и поднесла поближе к лицу, чтобы рассмотреть.

Дудочник и Зои уже узнали, что это такое: я заметила, как Дудочник напрягся, а Зои глубоко вдохнула.

— Я носила ее много лет, — сказала Салли, пока Палома разглядывала подвеску. — Теперь твоя очередь.

Этот жест мог бы показаться сентиментальным любому, кто не знал Салли. Любому, кто не слышал историю о том, как она и ее собратья-лазутчики перед заброской получили по капсуле с ядом. Салли видела, как один из ее друзей раскусил свою и испустил дух в конвульсиях и с пеной изо рта, лишь бы не подвергнуться пыткам. Салли перерезала горло второй подруге, чтобы избавить от той же судьбы. Самой Салли удалось сбежать, и своей капсулой она так и не воспользовалась. До того дня мне и в голову не приходило задуматься, что же сталось с ее порцией яда.

— Она герметична, — сказала Салли. — И должна еще работать. Носи ее.

Палома все еще не понимала.

— Эта последняя, — продолжила Салли. — Мы уже много лет не можем такие делать. В холмах Меррикэта росло несколько кустов клещевины, но они сгорели вместе с соседним поселением, на которое был налет.

Палома держала подвеску в ладони, но когда Салли упомянула клещевину, уронила ее, словно вдруг обжегшись, и смертоносная капсула повисла на шнурке.

Салли на секунду забрала ее и подняла над головой Паломы, чтобы надеть шнурок ей на шею.

— Никогда ее не снимай. Если понадобится, раскуси и проглоти.

Палома провела рукой по шее, чтобы скрыть шнурок под волосами. Когда они вновь рассыпались по плечам, подвеска стала невидимой. Но все мы вряд ли забудем, что она таится под одеждой, и в первую очередь сама Палома.

— Спасибо, — поблагодарила она Салли вроде бы искренне. Но весь остаток вечера, пока Палома ходила по кухне, я видела, как она время от времени тянется рукой к горлу. Похоже, подарок душил ее, словно удавка.

Позже тем же вечером, когда я переходила двор, Зои сидела на крылечке у своей двери. Я открыла рот, но Зои приложила палец к губам и кивнула на дверь.

— Она спит, — прошептала Зои.

Я кивнула и присела рядом с ней.

Зои нарушила молчание первой:

— Я рада, что теперь капсула с ядом у Паломы. Но как же меня бесит, что без такой меры не обойтись.

— Мы убережем Палому, — сказала я. — До крайности не дойдет.

— Ты же не можешь обещать наверняка, — покачала головой Зои. — Я все думаю, что стоило бы желать, чтобы она вообще сюда не добралась. Так было бы безопаснее и для нее, и для Далекого края. Но у меня не получается. — Она сдавленно засмеялась. — Наверное, это эгоистично, но я слишком счастлива быть с нею рядом.

— Дудочник однажды предложил мне то же самое, — прошептала в ответ я. — Не капсулу, но быструю смерть. Когда мы проигрывали битву у стен Нью-Хобарта. Он повернулся ко мне, и я увидела, что он готов сделать. — Я подняла руку с воображаемым ножом, готовым к броску.

Это случилось на равнине под стенами Нью-Хобарта, когда битва казалась проигранной, а наше положение — безнадежным. Впереди ждали пытки или баки. Дудочник отвернулся от наступающих солдат ко мне и поднял метательный нож. Тогда я поняла, что он готов убить меня прежде, чем до меня доберутся альфы. Было очень холодно, неизвестные солдаты скакали быстро, из ноздрей их лошадей вырывались клубы пара. Я видела Дудочника с его ножом, он не отводил взгляд и не скрывал своих намерений. Он посмотрел мне в глаза, я медленно кивнула, и мы без слов поняли друг друга. Этот момент я никогда не забуду. Память то и дело к нему возвращается. Была в тех секундах некая интимность, сближающая даже тесней, чем если бы мы переспали. Дудочник показал, на что готов пойти ради меня. Что готов со мной сделать. Эта мысль жила во мне, словно нож таки был брошен, и теперь постоянно колол глубоко в горле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебя бы засунули в бак, — констатировала Зои. — Дудочник лишь предлагал избавить тебя от этой участи.

— Знаю, — кивнула я.

— А если бы ты увидела, как его забирают, имей ты возможность, ты бы сделала то же самое для него?

— Я не умею метать ножи. Даже драться толком не умею — не так, как вы с Дудочником.

— Я не об этом спрашивала, — сказала Зои.

Мы обе знали ответ. Если бы могла, я бы это сделала. Это обещание, которого я не давала, было столь же непреложным, как перспектива нашей с Заком одновременной смерти. И точно так же являлось частью меня, хотела я того или нет.

Глава 8

Я ненавидела топот личной охраны Инспектора по улице, где стоял приют Эльзы, и ненавидела манеру самого Инспектора входить без стука. Да, он управлял городом и бойцов у него было намного больше, чем у нас, но я все равно цеплялась за иллюзию, что приют принадлежит только нам.

— Собирайтесь, — без приветствия велел он. — Едем на встречу с Воительницей. Она прислала гонца. Хочет переговоров.

Салли, Ксандер и Зои остались с Саймоном в приюте охранять Палому и Зака. Инспектор, Дудочник и я с эскадроном солдат в красных и синих туниках выехали из города сквозь восточные ворота.

Несколько миль мы скакали по своей территории близ Нью-Хобарта. Около полудня миновали последний блокпост на восточной дороге, солнце уже немилосердно жарило мои голые руки. В последний раз мы встречались с Воительницей, когда еще лежал снег. Рядом с ней находился Зак, точно так же источая угрозу. Теперь же он сидел в кандалах в приюте Эльзы.

Отсутствие Зака ничуть не поколебало уверенности Воительницы. В окружении своих солдат она, скрестив руки на груди, спокойно восседала на высоком белом коне.

Нас разделяло метров пять, когда Инспектор подал знак остановиться. Не успели наши лошади замереть, как Воительница заговорила:

— Я пришла за Реформатором.

— Это твои трудности, не наши, — сказал Дудочник.

Воительница не обратила на него внимания и продолжила, обращаясь только к Инспектору, словно никого другого в упор не видела:

— Ему нельзя доверять. Он воспользуется тобой в своих целях.

Я заметила, что у одного из ее телохранителей отсутствовала рука, заканчиваясь чуть выше локтя. Клейма на лбу у него не было, а заживающий шрам на культе имел ярко-розовый цвет. Недавняя рана, но мне вспомнился Кип и то, что с ним сделали, чтобы выдать за омегу.

— Даже будь Реформатор у нас... — начал Инспектор.

Воительница снова перебила:

— Не трать мое время на ложь. Его видели на пути сюда. И больше пойти ему было некуда.

Инспектор продолжил, как будто она и не говорила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— ...мы бы ни за что его тебе не отдали.

— Хочешь защитить того, кто начал затею с баками? Ты ведь знаешь, это была целиком и полностью идея Реформатора и его карманной провидицы, Исповедницы.

— А ты отлично знаешь, что защищаем мы не Реформатора, — вставил Дудочник.

Воительница медленно повернула голову ко мне, словно удостаивая вниманием нечто незначительное.