Он приехал в день поминовения - Жорж Сименон

- Мне кое-что предложили, но неопределенно.

- Кто?

Хотя они по-прежнему стояли на самой середине скупо освещенного гаража, Пуано сначала глянул на ворота и лишь после этого пробормотал:

- Месье Бабен. Я давно знаю, что он охотно взял бы меня на должность заведующего транспортом.

- Когда вы с ним виделись последний раз? Припертый к стене четкими и точными вопросами, Пуано не осмелился солгать.

- Вчера.

- Значит, уходили с работы?

- Всего на четверть часа.

- Он вам звонил?

- Он только попросил меня зайти в "Лотарингский бар". Я пошел. Он дал мне понять...

- Вы уходите из "Грузоперевозок Мовуазена" один?

На этот раз Пуано окончательно смутился.

- Насколько мне известно, вместе со мной к Бабену уходят несколько механиков из числа самых старых. Понимаете, при сложившихся обстоятельствах каждый, кто долгие годы работал с Октавом Мовуазеном...

И тут Жиль невозмутимо проронил:

- Прекрасно, месье Пуано. Сейчас я предупрежу тестя.

- Он, наверно, уже догадывается.

- Расчет получите к вечеру.

Эспри Лепар издалека, сквозь стекла конторки, следил за их разговором. Когда Жиль вошел к нему, он смущенно встал.

- Что вы намерены предпринять, месье Жиль?

- Надеюсь, вы сможете на некоторое время взять на себя руководство автослужбой и грузоперевозками?

- Я сделаю все, что в моих силах, хотя, конечно, у меня нет достаточного авторитета. Но если это временно...

- Рассчитайте всех, кто хочет уйти. Я никого не удерживаю... Скажите, а вам они ничего не говорили?

Лепар, сообразив, что речь идет не о Пуано и механиках, утвердительно кивнул.

- Бабен?

- Нет. Как вы знаете, моя жена шьет белье кое-кому в городе. Так вот, мадам Плантель намекнула ей

- Когда?

- С неделю назад.

Выходит, Эспри Лепара пытались запугать еще за неделю до свадьбы, а он даже словом об этом не обмолвился!

Жиль крепче, чем обычно, пожал ему руку:

- Благодарю.

Добрых десять минут он простоял на пороге бывшей церкви, глядя на дождь и раздумывая, куда же ушла его тетка в такую рань.

Наконец он вздохнул и поднялся к себе. Алиса, все еще в пеньюаре и хорошеньких домашних туфельках на босу ногу, сидела на уголке кухонного стола. Рядом, бросая шкурки прямо на стол, чистила овощи прислуга. Обе женщины смеялись. О чем это Алиса рассказывает Марте?

- Ты, Жиль?.. Сейчас иду. Я тут распорядилась насчет завтрака.

Когда в половине третьего Жиль вошел в магазин тетушки Элуа, он изумился, не застав ее в конторке, где она неизменно проводила весь день. Зато там оказался Боб, редко занимавшийся делами; он разговаривал с мужчиной в морской фуражке.

- Тетя дома?

- Ждет наверху.

Жиль поднялся по винтовой лестнице в глубине магазина. Добравшись до верхнего этажа, услышал, как открылась дверь. Из темноты донесся голос тетки:

- Это ты, Жиль? Входи.

Жиль вошел в гостиную и почти не удивился, обнаружив там сидящего в кресле Плантеля. Судовладелец, как всегда одетый с иголочки, не встал и небрежно протянул руку.

- Садитесь, мой друг.

Наступило молчание. Наконец Жерардина предложила:

- Снимай пальто, Жиль. Оно совсем промокло.

Тетка и Плантель переглянулись. Плантель всунул кончик сигары в янтарный мундштук, стряхнул белесый пепел с ее дымящегося конца, закинул ногу на ногу и начал:

-. Весьма огорчен, но должен сообщить вам, что сегодня утром прокуратура вынесла постановление об эксгумации тела вашего дяди Мовуазена.

Жиль смотрел ему прямо в лицо/Из-за непогоды в гостиной было темновато, за окном по оцинкованному железу карниза барабанили дождевые капли.

- Вы полагаете, месье Плантель, что его отравили?

Этот простой вопрос на мгновение привел судовладельца в замешательство.

- Не мне судить об этом. Но Мовуазен, умирая, возложил на нас-на вашу тетку и меня - определенную миссию. До сих пор нам было нелегко ее выполнять ввиду вашего явного нежелания...

- Согласись, Жиль, - вмешалась Жерардина, - ты и пальцем не шевельнул, чтобы... Плантель жестом велел ей помолчать.

- Мой друг Мовуазен, несомненно, знал, что делал, когда составлял завещание... Отравление госпожи Соваже взбудоражило город. Были выдвинуты новые обвинения. Люди спросили себя: не способен ли человек, хладнокровно отравивший жену, точно так же убрать с дороги мужа своей любовницы? Отныне скандал уже не потушить ничем.

- Кроме истины! - вставил Жиль. Плантель пожал плечами.

- Истины, как таковой, нет; истин столько, сколько их сфабрикуют... Вы пожелали жениться, и вам не стали мешать. Вам угодно было афишировать свою близость с теткой, и вот результат: вчера самые старые ваши служащие отправились к моему другу Бабену и заявили ему о своем решении оставить службу у вас.

- Бабен позвонил им первый.

Плантель пропустил возражение мимо ушей.

- Вы молоды. Вы ничего не понимаете в жизни, в делах - подавно. В своей безответственности вы дошли до того, что после смерти мадам Соваже нанесли визит ее мужу, а ваша тетка в это время ждала вас в соседнем кафе. Все это известно, молодой человек. Обо всем этом шепчутся, судачат, а завтра, быть может, напишут в газетах. Один бог знает, как далеко зайдут злые языки, занявшись тем, что в городе уже именуют "делом Мовуазена". Ваше поведение повлекло за собой анонимные доносы, и вот, пожалуйста, - труп вашего дяди эксгумируют. Мы с вашей тетушкой Элуа решили...

Плантель встал, подошел к камину и стряхнул туда пепел с сигары.

- Повторяю, мы решили сделать все, чтобы помешать скандалу разрастись. Мы все более или менее согласны в одном. Ваш брак, коль скоро он уже состоялся, позволяет все уладить. В самом деле, существует обычай, по которому молодожены совершают поездку на юг или в Италию. Вы пробудете в отсутствии ровно столько, сколько потребуется, а когда вернетесь, вопрос об этой женщине и ее любовнике, надеюсь, уже разрешится.

Жерардина прочла на лице племянника ответ и поспешила вмешаться:

- Не торопись, Жиль. Дело серьезней, чем тебе кажется. Подумай хорошенько.

- Я уже обо всем подумал. Я остаюсь.

Плантель бросил на приятельницу взгляд, означавший: "Ну, что я вам говорил?"

И тоном человека, который взвешивает каждое слово, добавил:

- Послушайте меня, молодой человек. Угрожать - не в моих правилах. В память моего старого друга Мовуазена я был готов помочь вам в жизни. Но вы с первых же дней выказали себя не столько другом, сколько врагом. Почему - не знаю. Вероятно, неожиданное наследство, на которое вы никак не могли рассчитывать, вскружило вам голову. Мне ясно одно: вы не пожелали внять ни советам, ни предупреждениям, решили жить своим умом...

Жиль поднялся и взял свое пальто, перекинутое через ручку кресла.

- Я не намерен взывать к вашим чувствам. Наступит день, когда вы сами поймете, насколько несправедливо, более того, отвратительно было ваше поведение.

А пока что объявляю вам: мы, друзья Мовуазена, будем защищать его память от кого угодно, даже от его наследника. Мы предлагали вам помощь. Предлагаем ее и теперь. Вы отказываетесь. Ну что ж! Значит, война!

- Жиль! - вновь возопила Жерардина. - Послушай Плантеля и не упорствуй в намеренье, которое...

- Полно, дорогая! Не пройдет и нескольких дней, как он прибежит умолять нас...

Жиль натянул пальто, схватил шляпу. Губы у него привычно дрогнули, и, весь напрягшись,- он спросил:

- Это все, что вы имели мне сказать?

- Да, все.

Но когда он повернулся к двери, Плантель, не удержавшись, бросил:

- Вы мальчишка, месье Мовуазен!

V

Едва он вставил ключ в замок, как поднялся ветер, волны прибоя вздыбились, суда, бросившие якорь на внешнем рейде, начали медленно разворачиваться, и Жиля с ног до головы окатило дождем.

Он нахмурился: эта влажная пощечина, пресный вкус воды на губах, холодная струйка, затекшая за ворот, пробудила в нем смутное воспоминание. Но о чем? Где это было - на Севере или в Центральной Европе?

Продолжая припоминать, Жиль тщательно запер дверь, вытер ноги и стал подниматься по лестнице, где все еще припахивало плесенью. Когда до второго этажа осталось лишь несколько ступенек, он услышал голос Алисы и машинально остановился, даже не сообразив, что, может быть, позволяет себе нескромность.

- Да, да... Что?.. Нет, это скорее забавно... Что ты сказала, малышка?.. Я никогда этого не обещала... Сама увидишь... Жиль? Ну, он у меня пай-муженек... Да.

Представляешь, я до сих пор в пеньюаре и шлепанцах... Что?.. Да. Конечно, поцелуй их за меня... Пойду ли я с вами в кино в воскресенье?.. Нет, вряд ли. Благодарю. Жиль нарочно кашлянул. Алиса услышала.

- Пока, малышка! По-моему, он вернулся. Телефон звякнул. Из приоткрытой двери гостиной вылетела Алиса и повисла у мужа на шее.

- Подружки звонили,- чуточку сконфуженно объяснила она.

И Жиль понял, что Алиса сама позвонила своим бывшим сослуживицам по фирме "Пюблекс".

- Надеюсь, никаких дурных вестей?