Львица и лилия - Барбара Картленд

Со временем, возможно, он смог бы поручить ей взять на себя кое-какие обязанности по поместью, а сам бы тем временем занялся более серьезными делами, например, большой политикой.

«Она справится», — убеждал он себя и сам же чувствовал, что делает это с неуместной горячностью, словно пытается сам себе внушить эту мысль.

Но чуть позже, прежде чем сон смежил его веки, граф вновь подумал об этом неуловимом, сентиментальном, романтичном и безнадежном чувстве, известном как «любовь», в которое каждый, кто к нему стремится, вкладывает свое собственное содержание.

Надевая сюртук, граф, против ожидания, не испытал никаких особых трудностей.

Он все еще был вынужден держать руку на перевязи, но это не мешало ему выглядеть весьма шикарно, когда наконец настал час свадебной церемонии.

«Как странно, — подумал он, — венчание графа Рокбрука пройдет тихо и незаметно, и только няня и Бейтс будут выступать в роли свидетелей».

Конечно, он понимал, насколько важно было проявить поспешность в этом деле. Он уже все продумал и заручился обещанием молчать о предстоящем событии не только со стороны Бейтса, но также и священника.

— Надеюсь, вы понимаете, — обратился он к пастору, — что, поскольку у мисс Кранфорд нет родственников, вряд ли необходимо устраивать большую свадьбу, на которую соберутся только мои друзья и члены семьи, так как это может вызвать у нее излишние переживания.

— Конечно, конечно, я все понимаю, ваше сиятельство, — согласился священник.

— Более того, — объяснял граф, — я совершенно уверен, что, пожелай я организовать пышную церемонию, доктор Дженкинс потребовал бы отложить проведение ее еще на несколько недель.

Священник понимающе кивал, и граф продолжал:

— Но, поскольку в Рок-Хаус мне необходимо возвратиться вместе с мисс Кранфорд и ее няней, я полагаю разумным, чтобы мы поженились уже здесь, в Литл-Стентоне, оставив оглашение свадьбы на потом.

Священник проявил вполне уместную покладистость в этом вопросе.

— Я уверен в вашей правоте, ваше сиятельство, и я согласен с вашим сиятельством, что пышная свадьба очень изнурительна, особенно для невесты и жениха.

Как будто следуя ходу мыслей своего хозяина, Бейтс заметил:

— Все будут удивлены, узнав, что вы привезли домой жену, ваше сиятельство, и я полагаю, от вас будут ожидать устройства празднества, как только вашему сиятельству станет лучше.

— Ты имеешь в виду прием с фейерверком? — встревожился граф.

— Именно, ваше сиятельство! — согласился Бейтс. — Они все очень разочаруются, если вы откажете им в том, на что Они, как они полагают, имеют полное право, так сказать.

Граф рассмеялся.

— Тогда мы должны позаботиться о том, чтобы не разочаровывать их, Бейтс, но ради всего святого, не раньше, чем я окончательно поправлюсь, чтобы вынести такое напряжение.

— У вас для этого есть я, ваше сиятельство, — заверил его Бейтс. — Доктор поручил вашему сиятельству моей заботе, так сказать.

— Тебе лучше не говорить об этом при нянюшке, — предупредил его граф. — Я абсолютно уверен, ей он сказал то же самое.

Бейтс усмехнулся.

— Надеюсь, не сказал, ваше сиятельство. У меня такое чувство, что она хочет оставить вас на своем попечении!

— Легко могу поверить этому, — согласился граф.

Он медленно и осторожно спускался по лестнице. По комнате он уже прохаживался днем раньше, но то было совсем другое дело.

Хотя церковь находилась совсем рядом, у дома его ждала карета, а когда он вышел в холл, Бейтс достал приготовленную заранее бутылку шампанского, охлажденную на льду, чтобы отсалютовать начало церемонии.

Рокбрук выпил шампанского, уверенный в том, что для поддержания духа ему необходимо что-нибудь покрепче. И в этот момент он увидел, как Пурилла спускается по лестнице.

Он смотрел на нее, на ее нарядное платье, которое видел на ней впервые, и любовался тем, как прекрасно она выглядит.

Это няня настояла на том, чтобы ее воспитанница надела на свадьбу новое платье, хоть и не в Лондоне сшитое, так как не было времени заказать его в столице.

Для этого она в одной из графских карет съездила в ближайший городок, где и отыскала то, что Пурилла назвала «чудесным свадебным платьем».

И пусть оно не выдержало бы и малейшей критики со стороны взыскательных дам, живущих на Ганновер-сквер, оно, безусловно, выглядело достаточно роскошным для крохотной церквушки из серого камня в Литл-Стентоне.

У платья была очень пышная юбка и рукава фонариком, подхваченные шнурком, плечи же оно оставляло оголенными. По фасону, как определил граф, оно копировало платья, которые благодаря молодой королеве оказались на пике моды.

Дополняла его лишь фата из изящных брюссельских кружев, ниспадавшая до самого пола, и венчавший ее венок из цветов апельсинового дерева.

Когда граф обсуждал с Анструтером предстоящую церемонию, управляющий рассказал ему, какие вуали надевали на свадьбу все невесты Рокбруков.

— Полагаю, ваше сиятельство, вы потребуете вуаль из Рок-Хауса? — предположил он.

— Я не подумал об этом, — признался Литтон, — но, видимо, нечто подобное должно существовать.

— И вы еще сомневаетесь, ваше сиятельство! — В голосе Анструтера прозвучал легкий упрек. — Эту вуаль надевали все невесты семейства последние сто пятьдесят лет, а венок, я уверен, ваше сиятельство все-таки припоминает, сделан из искусственных цветов апельсинового дерева с сердцевинками из бриллиантов.

Это оказалось новостью для графа, но он не захотел признаваться в собственном невежестве.

Однако когда фата и шлейф прибыли из Рок-Хауса, он убедился, что Пурилле они пришлись по вкусу. Ей хотелось быть похожей на сказочную принцессу, и эта фата дарила ей такую возможность.

В тот момент, когда она в первый раз увидела фату, мысли ее были заняты графом.

Даже раненый и обессиленный, не способный без чужой помощи подняться с кровати, он казался ей невероятно прекрасным. И вот теперь она боялась, что он станет стыдиться ее. Но в своем новом платье, с которым, по ее мнению, не могли сравниться никакие наряды с Бонд-стрит, с кружевной фатой, будто волшебством сотворенной, и сверкающим венком, она даже самой себе показалась совсем иной.

Пурилла смотрела на свое отражение в зеркале и от всего сердца возносила молитву небесам:

— Пусть он думает, что я красива… Пожалуйста, пусть я покажусь ему прекрасной.

Она никогда не встречала дам из высшего света, которые окружали графа в Букингемском дворце или в Виндзорском замке, когда он бывал в Лондоне, но она читала про них и видела изображения королевы и ее фрейлин в «Графике»и «Иллюстрированных лондонских новостях».