Укрощение строптивицы - Энн Эшли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У вас нет времени на заботу о своей внешности, — прямолинейно сказал ей Дэниел, увидев, что она вынула несколько шпилек из волос и старается привести в порядок свою прическу. — Уже светает, и кузнец вот-вот вернется в свою кузницу, так что нам надо уехать отсюда как можно скорей.
Катрин убрала расческу в карман и накинула на плечи свой подбитый мехом плащ.
— Так как вы, моя милая Кейт, зарекомендовали себя хорошим знатоком лошадей, то не могли бы вы забрать нашу кобылку из стойла, чтобы я мог запрячь ее в кабриолет? — спросил Дэниел.
— Охотно, майор Росс… но не смейте называть меня Кейт!
Он занялся своим делом, а Катрин стала ворошить сено, чтобы не было заметно, что на нем спали. Поскольку Дэниел стоял спиной к входной двери, он не видел, как она приоткрылась. Катрин тоже так увлеклась своей работой, что не заметила, как неопрятный, всклокоченный парень неслышно проскользнул в кузницу, а потом и еще три мерзких злодея оказались у них за спиной. Она обнаружила их, когда кто-то из негодяев выстрелил.
Катрин видела, как майор выхватил свой пистолет и выстрелил в одного из негодяев, но трое других тут же набросились на него, повалили на пол и стали избивать ногами. Катрин, притаившись за лошадью, лихорадочно искала глазами хоть что-нибудь, с чем можно было броситься на помощь Дэниелу. Вдруг она увидела толстую суковатую палку. Схватив ее, Катрин подбежала к избивавшим майора негодяям и ударила одного из них по голове.
— Ах ты, жалкий трус! — крикнула она и со всего размаха ударила второго нападавшего по руке, в которой он держал незнакомое ей огнестрельное оружие. От неожиданности бандит выронил его и бросился к двери, крича от боли и прижимая правую руку к груди.
Катрин подняла брошенное оружие и погналась за мерзавцем, на бегу прицеливаясь ему в голову. Тем временем Дэниел поднялся с пола и сильным ударом в челюсть сбил последнего нападавшего с ног. Потом выбежал из кузницы и увидел, как Катрин, держа двумя руками нечто, напоминавшее мушкет, целится в убегавшего негодяя. Только Дэниел хотел крикнуть, чтобы она не стреляла, предоставив ему самому расправиться с негодяем, как Катрин нажала на курок. Раздался оглушительный выстрел, и Катрин упала прямо посреди деревенской улицы.
В мгновение ока Дэниел подбежал к ней и спросил, не пострадала ли она из-за отдачи в плечо.
— Если что и пострадало, то моя гордость, — ответила Катрин, глядя на неведомое оружие. — Скажите, майор, как называется эта штука?
— Что-то среднее между бландербассом и «Браун Бесс». А «Браун Бесс» — это мушкет! — объяснил он Катрин. — Зачем вам надо было хвататься за неизвестное оружие, вам, молоденькой девушке? Такое оружие непредсказуемо и представляет собой огромную опасность, — добавил он, не в силах скрыть свое восхищение этой хрупкой девушкой, потом перевел взгляд на неподвижно лежавшего на земле четвертого негодяя. — Не представляю, как вам удалось выстрелить из этой уродины и не промахнуться? Уму непостижимо!
Дэниел не заметил быстрый и уже не такой высокомерный взгляд, брошенный на него из-под длинных густых ресниц, так как его внимание привлекли несколько жителей деревни, которые начали выходить из своих домов, чтобы узнать, что случилось. И он вдруг понял: останься они хоть ненадолго, у них появится масса проблем. Не исключено, что с минуты на минуту могут появиться новые преследователи. К тому же перспектива общения с французскими властями его совсем не привлекала. Майор схватил девушку за руку и потащил ее в сторону луга, где паслась отара овец.
Катрин не надо было объяснять причину их поспешного бегства. Она с горечью осознала, что им пришлось бросить лошадь и кабриолет. Все это так, но ей могли бы дать несколько секунд, чтобы забрать ее нарядный капор из конюшни при кузнице!
Дэниел шел широким, размашистым шагом, и Катрин почти бежала за ним, чтобы не отстать. Когда деревня осталась далеко позади, Дэниел облегченно вздохнул и пошел своим обычным шагом. Только когда они подошли к опушке дремучего леса, Дэниел решил, что настало время отдохнуть.
Устало, опустившись на траву, он с удовольствием прислонился спиной к поваленному дереву. Хотя быстрая ходьба никак не отразилась на его дыхании, Катрин заметила, что его щеки горели от жаркого румянца. Сначала она не придала этому значения, но, приглядевшись, с удивлением увидела, что он бережно придерживает левую руку правой рукой, не вынимая их из-под плаща. Когда же он вынул правую руку, Катрин увидела, что вся его ладонь в крови.
— Дэниел, вы ранены!
Забыв обо всем, Катрин бросилась перед ним на колени и прежде, чем он смог остановить ее, быстро откинула его плащ. Она сразу увидела дырку на рукаве его сюртука, края которой были мокрыми от крови. И тут Катрин вспомнила первый выстрел в конюшне при кузнице. Тогда она подумала, что стрелявший промахнулся. Оказывается, нет.
— Почему вы ничего мне не сказали? Какой же вы все-таки глупый! — набросилась она на Дэниела.
Он стал ее горячо убеждать, что это простая царапина, но когда она велела снять плащ, сюртук и рубашку, он покорно выполнил ее просьбу.
Дэниел снял льняную нижнюю сорочку через голову. Шрамы, оставшиеся от его прежних ранений, повергли Катрин в шок.
Едва сдерживая слезы, она протянула руку к шраму, который шел сверху вниз почти через всю его грудь, но вдруг почувствовала, как Дэниел мягко взял ее ладонь в свою.
— Что с вами, Катрин? — спросил он, глядя на ее лицо. — Что вас так расстроило?
— Я так виновата перед вами! — дрожащим шепотом проговорила она. — Я очень плохо думала о вас, считая, что это вы виноваты в смерти Хелен!
Хотя Катрин не делала попытки высвободить свою ладонь из его сильной руки, однако казалось, что она боится взглянуть ему в глаза. Побледневшее лицо девушки выражало крайнюю тревогу. Дэниел не сомневался в искренности Катрин, но ее признание его удивило. Неприязнь, которую она испытывала к нему, Дэниел объяснял капризом молоденькой, избалованной всеобщим вниманием девушки, которая еще не успела повзрослеть. Теперь, когда обстоятельства позволили ему узнать ее гораздо лучше, он понял, что его прежние представления о ней были поверхностны. Она не из тех глупых маменькиных дочек, у которых портится настроение из-за любого пустяка.
Высвободив свою руку, Катрин достала из кармана носовой платок и наложила его на рану, которая, к счастью, была не слишком серьезной.
— Дэниел, я кара Господня. Все, кого я любила больше жизни, к кому испытывала глубокую привязанность, обязательно умирали. Я пыталась внушить себе, что Хелен умерла не из-за того, что я была к ней очень привязана, а из-за своей несчастной любви к вам. Конечно, было несправедливо перекладывать свою вину на вас. Хелен была слишком инфантильна, чтобы привлечь внимание взрослого мужчины. Я думаю, что вы относились к ней как к ребенку… точно так же, как и ко мне, когда я жила у дедушки, правда всего несколько месяцев. Как бы мне хотелось никогда не жить у него в Дорсетшире!