Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры. - Александр Тюрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горынычу-Грамматикову казалось, что он уже слышит врагов, как будто уже позвякивают пьезоколокольчики, развешенные в том нанопластиковом лесу, который вырос из его колдовского гребня.
Он сделал несколько шагов по мосту и чуть не упал. Гнилые доски рассыпались прямо под ногами. В прорехи были видны морды летучих демонов, обитателей бездны, питающихся тем, что падает с моста.
Мономолекулярный дисплей, плавающий как обычная линза по его левому глазу, окружил демонов виртуальными нимбами и снабдил надписями: «Нечисть класса „А“. Интерфейс недружественный».
Грамматиков сделал еще несколько шагов, и опять чуть не сорвался. Наконец он сообразил, что прорехи образуются не абы как, а согласно алгоритму. Такие алгоритмы обычно дают в числовых тестах при приеме на «умную работу».
Когда мост стал уже не таким страшным, из тумана показался богатырский конь с Иван-царевичем. Конь знал алгоритм выпадения гнилых досок заранее. Его туша поскакала на Змея Горыныча по ломанной линии, огибающей все скрытые опасности. Иван-царевич бодро махал своей палицей. Весом в центнер минимум. Если бы не экзоскелет, этот тип ее бы даже не приподнял.
Черные ноздри коня храпят, дым с искрами пускают. Лошадиных сил в нем не меряно. Как-то не верится, что экзоскелет выдержит многотонный удар копыт. Растопчет эта скотина Горыныча, как пить дать, а устроители празднества запишут в графе «причины смерти» что-нибудь вроде «пережрал дармовых чипсов»…
Горыныч-Грамматиков подныривает под коня, рискованно крутится на заднице, помогая себе хвостом, затем резко распрямляется. Хрустит от перенапряжения экзоскелет, но скотина-биомашина теряет точки опоры. Конь-огонь свирепо лягается, однако Горыныч уже взял его самбистским приемом «мельница» и, через еще один оборот, бросает в пропасть…
Иван-царевич успел ловко выскочить из седла, балансирует на балках, прыгает на Горыныча и наносит удар палицей.
Горыныч-Грамматиков почти увернулся, но все же его сшибло, бросило на балюстраду моста, которая тут же развалилась.
Горыныч едва успел ухватиться за самый край моста, повис, безнадежно болтаясь над пропастью. Вот-вот сорвётся.
И сорвался бы, если бы Иван-царевич не попытался раздавить скрюченные зеленые пальцы Горыныча, цепляющиеся за балку.
Грамматиков ухватился за сапог Царевича, забросил себя обратно на мост.
Иван-царевич вцепился ему в шею. Горыныч-Грамматиков кувыркнулся через его руку, размыкая захват, освободился, и тут же заработал богатырским кулаком по шее.
Несмотря на экзоскелет — почти нокаут, пейзаж потерял четкость, поплыл…
Горыныч ударил врага, почти не глядя, локтем, получил хук слева. На этот раз успел пригнуться, но поскользнулся, упал, чуть не съехал в прореху. Попытался сделать подсечку Иван-царевичу, а тот подпрыгнул как резиновый чертёнок и еще нанес удар остроносым ковбойским сапогом. Целил в голову… Горыныч-Грамматиков перехватил его ногу и толкнул в сторону ограждения моста…
— Грамматиков, падла, друга убил, — больше уже ничего Иван-царевич не успел сказать. Его тело, перелетев через перила, растаяло в фиолетовой бездне, оставив лишь дымный след.
А ведь Царевич — это нормальный человек, участник шоу… Брр, и я мог быть на его месте…
Но Талия говорила, что экзоскелет дает стопроцентную гарантию безопасности.
Грамматиков обернулся. С утеса-великана его манила крючковатым пальцем какая-то нелюдь. Виртуальный нимб дал ей характеристику: «Посланец богов. Интерфейс дружественный. Отказаться невозможно.»
8.Сказочная пещера, населенная каменистыми троллями, завершилась дверью. И Грамматиков вынужден был войти.
Вроде обычная питерская квартира с довольно старомодной обстановкой…
На большом столе обеденном столе лежал… Сержант. Настоящий. Мокрый. В шевелюре запеклась кровь вперемешку с грязью. Левый глаз полуприкрыт гематомой. На глаз еще течет из разбитой брови. Ноги Сержанта трясутся мелкой дрожью, выбивая страшноватую чечетку. Игровой экзоскелет рассечен и напоминает панцирь раздавленного жука.
Сержант лежал прямо на тарелках, в соусе, в пюре, в соленостях, в луже пролитого вина. Но, в первую очередь, он лежал в огромной торте.
Помимо него здесь было еще несколько людей. Очень пожилая дама, в одеяниях Старой Ведьмы, в широкополой шляпе. Модераторша Талия, сейчас в облике Молодой Ведьмы, с сияющими проекторами в глазах. Человек с абсолютно незапоминающимся лицом, типичный Инквизитор. Он как будто все время находился в тени.
Все присутствующие явно были участниками праздника сказки. Но Грамматиков сразу почувствовал, что это праздник явно не для всех. Чтобы прервать молчание, застывшее над сюрреалистической сценой, он сказал:
— Почему бы не вызвать ему скорую помощь?
— Никто из присутствующих не нарушает его право на жизнь. Ни одно из подсоединенных к нему устройств не мешает его основным жизненным функциям, — сказала Старая Ведьма. — Однако у него нет оплаченного права на немедленную медицинскую помощь и восстановление жизнедеятельности в полном объеме.
— Зато у нас есть оплаченное право на то, чтобы жизнь не была скучной, — хихикнула Талия.
Несмотря на шутовской вид, настрой собравшихся был ясен, они были жестки и непреклонны. Им, наверное, было весело, от возможности показать силу и власть. Если это и была сказка, то отнюдь не для детей.
— Послушайте, я ненавижу фантасмагории, в любом виде, — преодолевая дрожь в голосе, заявил Грамматиков.
— Никакой фантасмагории и капустника, просто у нас такое делопроизводство. Хотите называйте это игрой, хотите — допросом, — словно спохватившись стал объяснять Инквизитор. — Открытый город не состоит из статичных сцен, тут — суд, там — тюрьма, здесь — эшафот, за углом еще какой-нибудь орган. Попробуйте это понять. Год назад мы сокрушили государство, вовсе не для того, чтобы поставить ему на место точно такое же, с унылым набором неизменных институтов. Наше общество — это живой мыслящий динамичный организм. Продюсер шоу — по совместительству следователь гражданского Комитета Гармонизации. Режиссер — прокурор. Телестудия одновременно является судебным присутствием. Прямо сейчас идет сетевая трансляция и те, кто имеют лицензию на эту информацию, получают ее. А те, кто купили лицензию на вынесение приговора, принимают решение.
Только сейчас Грамматиков заметил, что и соус, и пюре, и крем шевелятся, торт постепенно обволакивает тело Сержанта, а прямо в его окровавленный затылок входят претонкие проводки, похожие на сахарную вату.
— Как больно, — прохрипел Сержант.
— Хватит врать, мы контролируем ваши синапсы.
Перед Инквизитором на голографическом экране появилась нервная система Сержанта.
От каждого прикосновения пальцев Инквизитора к экрану возникали дополнительные окошки с диагностикой того или иного нервного центра.
Почти вся нервная периферия Сержанта светилась мертвенным голубым светом блокировок. И лишь несколько пар черепномозговых нервов — обонятельных, глазодвигательных, языкоглоточных — казались лилипутскими автомагистралями, по которым проносятся желтые огоньки крохотных машин.
— Так и есть. Подозреваемый ничего не чувствует. Тот танец, который он выделывает ногами, не имеет отношения к его мозгу.
Инквизитор потянул из торта склизкую трубочку со штекером типа «пасть миноги» и воткнул его в разъем за ухом Сержанта.
— Не больно, — согласился Сержант, — я как будто в каталептическом состоянии. Мне и обоссаться не стыдно. Ну, пытайте меня дальше. Побольше воображения, господа садисты.
— Молодец, — похвалила Талия, ее проекторы полыхнули настоящим адским огнем. — Мы как раз поменяли на нашем пыточном сервере кэш третьего уровня. — Поле битвы — ваше мужественое тело.
— Только пожалуйста, Талиечка, чуть убавьте яркость ваших очей, — добавил Сержант. — Ой-ей-ей, как мне щекотно. Мое бедное мужественное тело — как страна перед распадом. Печень поползла со своего места, и глаз померк, не желая видеть печальный конец других органов.
Словно в такт его словам левый глаз задергался под гематомой.
— Что это значит? — спросил неизвестно кого Грамматиков, его голова была словно наполнена ватой, а под ложечкой пульсировала тошнота.
Ответил Инквизитор.
— А то, что ваш знакомый сейчас подвергается интрабиологическому дознанию по подозрению в террористической деятельности. Как вы знаете, информация может быть записана в любую из тканей тела, на клеточном уровне, на уровне ДНК, на уровне внутриклеточных телец.
Грамматиков оглянулся и заметил пистолет в руках у Старой Ведьмы, которая сейчас зашла ему за спину. Широкий ствол смотрел в его сторону.
— Гражданин Дворкин, Борис, бывший сотрудник российского отделения НАСА, — прочитал Инквизитор с видимого только ему виртуального экрана. — Есть сведения, заслуживающие доверие, что он служил в спецназе МВД под другим именем во время сибирской войны, имел звание старший сержант, был соучастником военных преступлений. В конце войны в составе националистического бандформирования «За Пушкина» участвовал в диверсионных нападениях на миротворцев с применением так называемых лазерных шприцов. Известен под кличкой Сержант.
