(не)жена для бандита (СИ) - Колесникова Вероника
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По спине пробегает дрожь, морщусь от брезгливости.
— Если он сказал — сейчас, значит, сейчас.
Хан нервно вынимает окровавленные ватные диски из носа, бросает их на землю.
— Что ему надо? Олега и докторшу убрали, Руля просили не высовываться, не отсвечивать.
Пожимаю плечами, не удостаивая его взглядом.
— Что докторша? Успел ее угомонить? Пару раз? Или трижды? — он пошло хмыкает, а я сильнее сжимаю ладонь в кулак, вжимаясь ногтями в мягкую подушечку до кровавых полумесяцев — так хочется заехать ему в морду. Отворачиваю голову в сторону, и Хан понимает, что его присутствию не рады. Он тут же достает телефон из кармана, делает вид, что занят.
— Смотри-ка, дочка Вильданова новую фотку в инсту залила, — я лениво скольжу взглядом по черному экрану, который оживает от касания пальцев в руках Хана. На мониторе — инстаграм единственной дочери нашего конкурента. Все фотографии — постановка. Тщательно отрепетированные позы, улыбки, пропущенные через фильтры, — пыль в глаза. Камилла улыбалась в притворном удивлении, надув накачанные гиалуронкой губы, глядя на то, как кто-то преподносит ей букет. Продуманный макияж не давал рассмотреть, что таится в ее глазах, но отчего-то я был уверен, что там царствуют такие же холодность и лицемерие, как и у ее отца.
И тут перед глазами встает совсем другая девушка. Яркая, живая, своеобразная…Наташа. Я будто вживую вижу, как она хмурится, как закусывает нежную, полную и без всяких специальных вмешательств нижнюю губу от волнения, как морщит лоб. Снова вспоминаю вес ее тела на своих руках, тонкий женский личный аромат, и резко выдыхаю сквозь зубы.
— Тоже понравилась? Красивая соска, — удовлетворено хмыкает Хан, неверно поняв мою реакцию. Мрачно молча гляжу на него секунду, и иду по направлению к автомобилю. А я сначала подумал, что у нас похожий вкус на женщин…
23
— Как наши дела, Амир? — Руслан Дамирович покачивает головой, ожидая, когда официант расставит коньячные рюмки на столике, покрытом бордовым сукном. Из прикрытой двери доносятся звуки джаза, негромкие голоса посетителей небольшого заведения, где можно насладиться живой музыкой.
— Все в порядке, качаю головой. — Это и в самом деле так. Его поручения выполнены, и скоро он это узнает, не догадавшись о небольшом уточнении, которое я внес для себя. О том, что Наташа умерла для всего мира лишь формально, а не физически, не узнает никто.
— Что парни? — приподняв за ножку бренди-глаз, он задумчиво рассматривает на свет как напиток омывает его стеклянные стенки, оставляя следы.
В ответ пожимаю плечами. Не понятно, куда клонит этот хитрый лис, что хочет услышать, и что я должен буду ему сказать. Проблемы есть всегда и везде, но это — текучка, решаемые вопросы. Острые, требующие вмешательства, исчезают тут же, как только применишь силу или немного надавишь в нужных местах.
— Дэн подрался с человеком Вильданова, договорились о встрече один на один. — Можно себе представить, какими станут разборки, поэтому я планировал отправиться утром туда сам, чтобы решить вопрос мирно, без кровопролития, ведь оно всегда может начаться, если кто-то из сторон скажет что-то не то.
Руслан Дамирович отстраненно кивает: скорее всего, и об этом он знает, и знает, как примерно может пойти «разговор» в заброшенном карьере между людьми из двух разных кланов.
— Как это произошло? — нехотя спрашивает он.
— Все дело в Олеге… — неохотно докладываю. — По моему заданию парни опрашивали людей из города, с кем он мог контактировать, ну и сцепились со случайным человеком Вильданова…
Дядя молчит.
Молчу и я.
Наконец он обрывает тишину.
— Завтра с утра у меня встреча с Вильдановым, — при этих словах мои брови взлетают вверх, удивление не скрыть. Но я молчу — жду, что скажет дядя.
Он же явно тянет время, играет на нервах, или обдумывает, что можно сказать мне, а что- нет. Хоть я и правая рука, однако у таких людей на языке никогда не крутится то, что происходит на уме, и потому даже мне не всегда ясно, что думает этот человек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Подчисти все, что может нас поставить в неловкое положение перед ним. Посмотрим, что он хочет нам сказать, что у него за предложение.
Киваю, делая себе несколько мысленных пометок. Не мешало также подготовиться к вопросам, которые может этот Вильданов задать. Что ему может быть нужно, какое предложение он готовит? На ум ничего, кроме столкновения интересов в центре города для застройки многоквартирного дома, не идет. Да, это лакомый кусок, его хотят отвоевать все строительные компании региона, однако не настолько, чтобы ради этого встречаться со своим заклятым врагом. И пусть какое-никакое, хилое перемирие было заключено много лет назад, бурные кровавые стычки между нашими людьми всегда происходили и будут происходить.
Есть и второй вариант — Вильданов готовит какую-то ловушку, и потому нужно будет быть предельно внимательным, взять как можно больше людей, и переговоры устроить в таком месте, где у главы второго клана не будет возможности сделать что-то против нас.
— Амир, — дядя протягивает мне бренди-глас, в котором насыщается кислородом коньяк. — Дела подождут до завтра. А сейчас — отдохни, расслабься.
Я принимаю напиток, но пить не спешу. Голову нужно держать трезвой, всегда готовой к тому, чтобы отвечать на все удары судьбы, заморочки окружения, решать поступающие задачи.
— Ты мне как сын, — он сам отпивает коньяк и немного морщится, опустив уголки губ вниз. — Ты знаешь, что моего ребенка не стало почти десять лет назад…
Он задумчиво смотрит наверх, на потолок, и будто бы говорит с тем, кто может наблюдать за ним с неба.
— Какая глупая и страшная авария…К этому дню я мог бы стать дедом, увидеть внуков, но не сложилось…Теперь единственная моя семья — это вы…
Дамир Рустамович опускает глаза и внимательно смотрит на меня.
— Я помню тот день, когда увидел тебя. Ты пытался стащить бумажник из моего кармана пиджака в городском кафе. На улице было много обеспеченных прохожих, но выбрал ты верное направление и верную жертву…
Ухмыльнувшись, покачал головой: в тот день я снова сбежал из детского дома, хотя до выпуска оставалось не так много времени, и слонялся по городу, не зная, куда себя приткнуть. Весь мир раздражал, казался полным надутых, эгоистичных глупцов и податливых стерв, глухим к мыслям и желаниям пацана.
Дамир Рустамович дождался, когда я «незаметно» вытащу у него из кармана портмоне, а потом резко ухватил за руку. «Сынок, тебе нечего делать здесь, ты достоин лучшего», — это были первые слова, которые затронули мое сердце, ведь они были обращены именно ко МНЕ, а не к безликому вору на улице…
— Это верно, однако на жертву вы никогда не походили, — я протянул бренди-глас, чтобы с тихим звоном чокнуться со своим боссом.
Он хохотнул, расправил плечи и поудобнее расположился в кресле.
— Лев никогда не будет в проигрыше, сынок, — ухмыльнулся он. — Поэтому он всегда думает и за охотника, и за жертву. И всегда, ВСЕГДА, мой мальчик, оценивает поле боя на перспективу.
Мы молча погружаемся в свои думы, и вдруг мне приходит на телефон сообщение. Сотовый Дамира Рустамовича также отзывается звуковым сигналом. Мы одновременно достаем смартфоны, и практически в одну и ту же секунду видим сообщение от нашего человека.
«Тело Олега найдено в заброшенном доме в соседней деревне. Полицией ведутся поиски девушки. Подозревают, что и она мертва».
Дамир поднимает свой тяжелый взгляд на меня.
— Молодец, мой мальчик. Молодец! Я всегда знал, что тебе можно доверять, — при этих словах в глубине его глаз проскальзывает что-то глубинное, нехорошее, но он тут же улыбается, и первое впечатление молниеносно размывается напряженной доброжелательностью. Дамир — опытный человек в ведении переговоров с разными людьми, и мне иногда кажется, что даже в зеркале, глядя на свое отражение, он все равно играет какую-то роль и видит в глубине серебра совсем не того человека, кем является, а снова и снова обнаруживает очередную маску.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
