Стальной мотылек - Владимир Колычев

— Тебе видней.

— Он здесь не мусорил, вниз спускался — и по нужде, и перекусить… Ты любишь йогурты?

— При чем здесь это?

— Любишь. А я не очень. Я бы что-нибудь из сухого пайка взял, а в канализационной трубе только от йогурта упаковки, от творога и плавленого сырка, а еще гигиенические прокладки. Женские гигиенические прокладки, улавливаешь суть?

— Хочешь сказать, что киллер — женщина?

— Это не я, это факты говорят.

Антонина по-прежнему не видела Семена, но чувствовала, что он следит не только за воротами, но и за ней самой.

— Но ты не женщина.

— Нет, конечно. И трое суток я не мог здесь лежать. Меня видели в мотеле на протяжении всех трех дней. Я и позавчера, и вчера в город по делам уезжал. Вчера у меня алиби не было, зато в районе Рижского шоссе меня видели… Зачем ты мне звонила?

— Я тебе не звонила. Это не я… Там не мой телефон…

— Где там?

— В твоем телефоне. Мне Скважин вчера звонил, номер телефона называл… Это не мой телефон.

— А чей?

— Не знаю… Незарегистрированный номер, его без паспорта можно купить, у любой станции метро продают…

— А почему у метро?

— Я его там не покупала… Да и не могла я тебе звонить… Когда Радика убили, я о тебе даже не думала.

— Не до меня было?

— Не до тебя.

— А сейчас?

— И сейчас.

— Взаимно… Прошла любовь, завяли помидоры… Да и какая может быть любовь, когда мне срок светит? Какая любовь, если ты не веришь мне?

Антонина промолчала. Не очень-то верилось, что Семен мог убить человека, но мысли в голову лезли. Да и все факты против него.

— Скажи, зачем мне нужно было убивать Скачкова?

— Ты мог ему отомстить, — пожала она плечами.

— За тебя?

— И за меня, и за себя. Скачков же людей нанял, чтобы они тебя избили.

— А он их нанимал?

— Нет.

— А кто их тогда нанял?

— Не знаю.

— То есть, Скачков такой хороший, что не мог нанять отморозков по мою душу? А я такой плохой, что мог убить его… Ну, спасибо тебе, дорогая… Я тебя презирать должен и ненавидеть, а я вчера помчался, как придурок, чтобы тебе помочь…

— Не надо меня ненавидеть, — покачала головой Антонина.

— Да нет, это слишком сильное чувство для тебя. Как можно нанавидеть дождь, который пролился тебе на голову? Дождь льется, снег идет, ветер дует, женщины предают… Не все женщины, только такие, как ты, продажные и меркантильные… Ну да, я же не достаточно крут по сравнению со Скачковым, у меня нет такого дома, как у него. И миллионов на счетах нет…

— Дело не в меркантильности… — запротестовала она. — Просто я полюбила Радика… Вернее, не просто полюбила…

— Ну, естественно, за деньги… Сначала Илья, потом Радик… Спасибо тебе за урок, больше лохом не буду.

— Дело не в деньгах! — дрожащим от волнения голосом проговорила Антонина. — Ты же ничего не знаешь!

— Знаю! — оборвал ее Семен. — Знаю, что к нам гости… — Он отошел от трубы, приблизился к окну и смотрел вниз: — Скважин, Прихожих… Кто там еще?

— Тебе надо уходить.

— Как это уходить? — удивился Семен. — А как же твой служебный долг? Тебе майора пора получать…

— При чем здесь это? — возмутилась она.

— Да при том, что я не собираюсь убегать. И не надо задаваться глупыми вопросами, товарищ капитан. А то не быть тебе майором… Иди сюда! Крикни, что я здесь!

— Я не могу, — мотнула головой Антонина.

Она любила Радика и очень страдала без него. Но и Семен ей не безразличен. А его ждет пожизненное заключение… Это медленная мучительная смерть… Даже если он убил Радика, она не желала ему такого наказания… А, может, и не убивал он…

— Я же сказал, что сдаюсь. Ну, давай! — не просил, а требовал Семен.

— Нет!

— Почему они стоят, как бараны? — спросил он себя и высунулся в окно: — Эй, я тут не один! Со мной заложница!

Этот крик не мог не привлечь внимания, и Семен удовлетворенно кивнул, когда внизу послышался шум шагов.

Он снова зашел за трубу. Что-то зашуршало там, зашелестело, а потом все стихло.

Первым на чердак вбежал Скважин.

— Где он? — запыхавшись, спросил он, держа в руке пистолет.

Она показала на трубу, за которой прятался Семен.

— Арбатов, выходи! — потребовал Скважин.

Но Семен молчал, не откликался. Тогда подполковник сам направился к трубе и осторожно заглянул за нее.

— Где он? — возмущенно протянул он.

— Там был…

Скважин рванул к выходу, едва не сбив с ног Антонину.

— Вниз все давайте! Вниз он ушел!

Когда чердак опустел, Антонина подошла к трубе и увидела в ней пролом. Кирпичи аккуратно вынуты, уложены стопкой. Сечение трубы широкое, и Семен воспользовался этим. Оказывается, за ночь он не только дом осмотрел, но и путь отступления продумал.

Он заманил оперативников на чердак, а сам через трубу на веревке спустился на кухню, где предусмотрен был один из двух каминов. Из кухонного окна выскочил во двор, перемахнул через забор и ушел. Скважин организовал погоню по всем правилам — и своих людей отправил вслед за Семеном, и дежурные силы по тревоге поднял. Только вот сможет ли он взять его? Антонина в этом сомневалась…

Канализационная труба выходила в яму, которую отрыли для септика. Очистного устройства так и не установили, яма была заполнена талой водой по заглушку, которая закупоривала трубу. Семен заглушку снимать не стал, он просто разбил трубу, дал вытечь из нее воде и вытащил содержимое. Там действительно были упаковки от йогурта и плавленых сырков, причем достаточно свежих, если судить по дате.

— Что это такое? — зло спросил Скважин.

Антонина вздрогнула, услышав его голос. Как будто он застал ее за чем-то непотребным.

— Отходы жизнедеятельности. Снайпер их в канализационную трубу сбрасывал.

— Сама догадалась, или кто-то подсказал?

— Семен нашел.

— Его и вчера на место преступления потянуло. И сегодня. Хорошо, я догадался… Он тебя сюда вызвал?

— Нет, я сама. Я не знала, что Семен здесь…

— А может, знала?

— Ну да, мы же с ним заодно. Вы на это намекаете?

— Ты так не шути, а то я человек простой, могу и поверить…

— Простой, — усмехнулась Антонина. — Потому и поверил, что это Семен в Скачкова стрелял.

— Он и стрелял.

— А по всему выходит, что здесь женщина работала.

Антонина поделилась наблюдениями Семена, добавив свои собственные соображения.

— Женщина в голову не стреляет, — выслушав ее, покачал головой Скважин.

— Смотря какая женщина.

— И какая женщина могла в него стрелять?

— Ну, я не снайпер…

— Снова на себя берешь… — недобро усмехнулся Скважин. — Чувствуешь что-то за собой?

— Может, и чувствую… — пожала она плечами.

— Что?

— Если конкретно, то ничего. А в общем… Как-то противоестественно все…

Антонина задумчиво качала головой. Жила она в гордом одиночестве, служила закону, со скуки делала карьеру. К Семену хотела вернуться, а он не звал. Потом вдруг погиб некий Панарин, и на этой волне она сошлась с Семеном. И так все хорошо у них складывалось, что страшно было сглазить.

И ведь сглазили. Как черт из табакерки выскочил Радик, обрушил на нее все свое обаяние, покорил, а потом сделал предложение. Не устояла она, втянулась в волну… И снова все хорошо, даже лучше, чем прежде. Но вдруг Скачкова убивают…

— Что противоестественно?

— Да как-то быстро все произошло. Быстро замуж вышла, быстро вдовой стала…

— Богатой вдовой, — кивнул Скважин, пристально глядя на нее.

— Где ж богатой? Я ведь сама на брачном контракте настояла.

— И контракт был, и завещание. Скачков завещание оставил.

— Ну, не знаю…

— Я знаю.

— Мне это не интересно.

Антонина отвела в сторону глаза. Неловко ей за себя вдруг стало. Действительно, ее не волновал вопрос о наследстве, но ведь Скважин ей не поверит. И не верит, если судить по его проницательно-насмешливому взгляду.

— Что, можно и не говорить, что там да как?

— Не говорите, — с чувством облегчения посмотрела на него Антонина.

Ей действительно все равно, что там в завещании. И если он не хочет говорить, то и не надо… Не смог он ее заинтриговать, не смог.

— Семен знал о завещании? — не сводя с нее пытливых глаз, спросил Скважин.

— Если я не знала, то как он мог знать?

— Ну, а вдруг?

— Меня к этому делу приплетать не надо…

— Ты в этом деле по уши.

— Ну, можете меня арестовать, если у вас есть доказательства.

— Доказательств нет, но подозрения есть. Да и ты сама за собой что-то чувствуешь…

— Жаль, Семен сбежал, — усмехнулась Антонина.

Скважин раздраженно нахмурился. Он решил, что это камень в его огород. Два раза он упустил Семена, а это удар по его репутации.

— Неплохо было бы скооперироваться с ним. Может, и нашли бы вместе настоящего убийцу.