Хранитель Мечей. Рождение Мага - Ник Перумов

Подчиняясь правилам, Фессу предстояло тащиться на факультет общего волшебства. Конечно, он – на особом счету, у него наставник – Тёмный, и после «обеда» он, Фесс, вернётся «домой» – но до полудня он принадлежал Академии. Белому Совету, если быть точным.

В толпе направлявшихся к главному корпусу он разглядел знакомую пару – простодушного Бахмута и надменного господаря Эвенстайна из Бларри. Руки Неясыти сами сжались в кулаки. Проклятие, как же силён этот эльфийский выродок, как ловко владеет пусть только одним, но куда как действенным заклятием! Но… если только правдивы те отрывочные воспоминания, он, Фесс, умел справляться с такими «преградами». И даже, более того, не считал их за таковые. Эти двое… странная пара. Странные вопросы, которые они задавали – точнее, пытались ему задать. Словно и впрямь два школяра, которым опытный дознаватель поручил выяснить всю подноготную донельзя подозрительной личности, отчего-то при этом лично на сцену не появляясь. Неясыть твёрдыми шагами двинулся наперерез мальчишкам. Те заметили его мгновенно, даже, пожалуй, слишком уж сноровисто; тотчас же подобрались, сдвинулись, встав плечом к плечу; незаметно было, чтобы гордец Эвенстайн опять повторял свои благоглупости о господах и холопах.

Они смотрели на него внимательно и очень серьёзно, без тени страха или неуверенности. Наверное, они казались себе очень сильными и неуязвимыми; не слишком похоже на правду, если учесть, что один раз господарь из Бларри уже поискал спиной пятый угол.

– Эй, ребятишки! – громко сказал Фесс, так, что на него обернулось разом добрых два десятка молодых аколитов. – Может, выясним всё между собой раз и навсегда? – И он выразительным кивком указал на узкую дорожку, что вела к густому скверу сразу за главным корпусом Академии.

Ах, если бы он был собою прежним! Не приходилось бы мучительно гадать, что знаменует то или иное дрожание век или движение щеки. Когда-то он отлично умел читать намерения людей по их лицам – когда-то, но не сейчас.

– Слишком много чести для крысы Тьмы, чтобы мы нарушали из-за неё распорядок Академии, – надменно ответил ему Эвенстайн.

– Угу, угу, господарь Эвенстайн из Бларри правду молвит, значить, – тотчас же подхватил Бахмут.

– А-а… – стараясь, чтобы голос звучал как можно более разочарованно, отозвался Фесс. – Да, верно, хорошая штука устав. Трусость свою прикрывать очень удобно, и, главное, никто никогда не упрекнёт. Ну, ладно, ребятки, тогда я пошёл.

Будь эти мальчики хоть на пару лет старше, дурацкий розыгрыш Фесса не возымел бы никакого действия. Однако они были ещё слишком, слишком молоды, а рядом в тот миг не нашлось усатого дядьки – наподдать как следует по шее да гаркнуть: «Куда, сопляк?!»

Парочка свернула с аккуратно вымощенной дороги. Под их ногами заскрипел песок; Фесс шагал так, что не было слышно ни звука.

«На сей раз вы меня не застанете врасплох, – думал Неясыть. –Я должен тебя опередить, полукровка, и тебя, конопатый силач, наверняка умеющий в свои пятнадцать гнуть и ломать подковы. Я иду, повернувшись к вам спиной, и вы покорно идёте следом, хотя самое лучшее, что вы сейчас можете сделать, – это бежать отсюда без оглядки, потому что третий раз фокус со спелёнывающим заклятием у вас не пройдёт, не зря же я обмозговывал это всю ночь и не давал спать Тёмному, пусть я забыл многое из того, что знал, и мне уже не по силам справиться с десятком противников – но уж с вами-то, разъярённые вы мои сосунки, я справлюсь наверняка».

Благородный аристократ господарь Эвенстайн из Бларри не стал унижать себя, свой род и свой герб ударом в спину. Фесс рассчитал правильно, полукровка был болезненно щепетилен в вопросах чести, даже если решается, жить ему или умирать.

Они остановились на неширокой круглой лужайке, тщательно постриженной и чистой. Вокруг застыл строй тёмно-зелёных кипарисов. Молчаливый Бахмут неожиданно первым шагнул вперёд, принял боевую стойку – мягко, точно камышовый кот или рыжая рысь. Эвенстайн безмолствовал, только кривил рот в нехорошей усмешке.

– Ну, дык начнём, што ль, паря? – своим простецким говорком произнёс веснушчатый силач. – Без магии, токмо кулаками, а? Посмотрим, кто из нас юшкой-то умоется?

– Болтаешь много, – ответил Фесс. Его не задевали слова мальчишки, но Неясыть взъярился до чрезвычайности. Он-то и бросил Фесса в атаку, плохую, неподготовленную, и…

…Фесс очнулся оттого, что по лицу бежало что-то жидкое, горячее и плохо пахнущее. Миг спустя он понял, что с ним делают, рванулся – и не смог. На сей раз руки его были скручены за спиной самыми обыкновенными ремнями. Вся левая половина головы превратилась в один сплошной океан боли.

– Ну что, сладко, крыса? – насмешливо спросил юный полуэльф. – Мой добрый Бахмут тебя, недоноска, ещё, считай, пожалел. И откуда ты такой, интересно, к нам сюда пожаловал, да ещё и с Тёмным связался?..

Фесс молчал. Когда-то он мог бы даже со связанными руками разбросать этих молокососов, а теперь… тело подводит его, некогда безотказное оружие, которое нельзя отобрать, дало сбой. Отчего, почему? Ведьтакоене может забыться!..

«Выходит, может, –сосредоточенно подумал он, почти не слыша тихого, но разъярённого шипения Эвенстайна. –Сколько же всего и почему стерлось в тебе, Фесс? Или, может быть, лучше не цепляться за это имя, пустое, «точно череп труса, катаемый прибоем»? Принять новое – Неясыть и жить по новым законам?..»

Ему почти удалось отвлечься. Он даже перестал чувствовать врезавшиеся в запястья ремни.

– Так-так, – раздался совсем рядом голос ректора. – Сцена иная, но лицедеи те же. Очень интересно. Может быть, вы объясните мне, что происходит, любезный мой Эвенстайн из Бларри?..

Неясыть с трудом повернул голову. Возле самых глаз стояли сафьяновые с золотым тиснением остроносые сапожки милорда ректора. Больше Неясыть ничего не видел – боль внезапно прорвала воздвигнутую в сознании плотину, и потребовалась вся его сила воли, чтобы сжать зубы и не унизиться стоном.

– Милорд ректор, сей холоп…

– В Академии нет ни холопов, ни господарей, студиозус. Прискорбно, что ты, став полноправным учеником, так и не озаботился хотя бы прочесть устав.

Это было явно не то, что ожидал услышать молодой полуэльф. Однако Эвенстайну хватило ума не начинать препирательств.

– Покорнейше прошу простить меня, милорд ректор, и, если мне полагается наказание, прошу вас возложить всю тяжесть его на мои плечи. Бахмут только исполнял то, что я говорил ему.

– Похвально, что ты защищаешь доверившегося тебе, – ласково сказал ректор. – Что ж, ты понесёшь наказание. Явишься ко мне в кабинет, когда гномон покажет полдень. А ты, мой добрый Бахмут, свободен. Только сперва развяжите этого беднягу.