Земляничное убийство - Анна Васильевна Дубчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жена Ирина, прихватив сына, к этому времени уехала к своей матери в Пятигорск. Перед этим она наняла Соколовскому адвоката. Вероятно, скрипя зубами, заплатила ему и уехала. Собирается разводиться с ним. Теперь, узнав, что с него сняли все обвинения и он отпущен на свободу, она все равно не изменила свое решение, поскольку для нее было не столько важно, убийца он или нет, ее ранила в самое сердце именно его измена. И будь он настоящим душегубом, причем неважно, кого бы он убил и за что, главное, чтобы в этом деле не было предательства, другой женщины, и тогда она никуда бы не делась и билась бы за него, спасала, поддерживала. Что ж, ее можно понять. Еще неизвестно, как сам Владимир отреагировал бы на измену жены. С одной стороны, он давно уже не любил ее, но разве простил бы ей связь с другим мужчиной? Развелся бы с ней из-за этого? На этот вопрос у него ответа не было.
Теперь же он вернулся в свою квартиру, почти пустую, он ощущал это несмотря на то, что вся мебель стояла на месте да и в шкафах оставалось много одежды жены и сына. Но все равно было пусто и холодно. Быть может, он мерз от одного вида холодных окон, от завывания метели, от декабря?
Надо было продолжать жить. Надо было как-то согреваться. Пить водку он не будет, он решил это, еще находясь в камере. Алкоголь – это последнее, что может его на время согреть, а потом и вовсе убить. В пьяном угаре он совсем уже потеряется. Нет-нет.
Он так мечтал о ванне, о горячей воде, что, едва переступив порог, хотел уже сразу отправиться в ванную комнату, но, пораздумав, решил для начала все-таки сходить в магазин и купить продуктов, потому что в холодильнике было пусто. Он вообще оказался отключен предусмотрительной женой. Чистый, с легким душком старой еды, он ждал, когда его наполнят. Владимир решил, что, вернувшись из магазина, он примет ванну, а потом приготовит себе ужин. Потому что после ванны, распаренному и расслабленному, ему вряд ли захочется выходить из дома на мороз. К тому же простыть можно. А ему болеть никак нельзя. Он должен собраться с силами и жить дальше. Доказывать всему миру, что его зря подозревали в убийстве, уже не придется – отпустили же!
Жена, какая бы она ни была и как бы ни злилась на него, все равно оставалась его половинкой. Он понял это и даже почувствовал, как в носу защипало, когда в условленном месте, в старой супнице, нашел немного денег.
В магазине он растерялся, не зная, что выбрать. Супермаркет, расположенный в соседнем доме, был принаряжен к Новому году, в центре зала стояла украшенная и сверкающая огнями елка с громадными красными шарами и бантами. Полки ломились от продуктов, ассортимент просто поражал. Или же все было так же до того, как его арестовали, просто время, проведенное в изоляторе, сделало его восприятие другим? И количество, и ассортимент товаров странным образом увеличились в его голове? Хотя, скорее всего, он просто был голоден и хотел купить все! И много!
Он укладывал в тележку все, что хотел. Но главное, надо было купить то, что не требовало приготовления и чем он мог поужинать сейчас и позавтракать утром. Поэтому, купив самое необходимое, надолго задержался возле витрины с кулинарией. Вот где был настоящий рай! Он купил курицу-гриль, три салата в контейнерах, печеную картошку с укропом, потом вернулся в молочный отдел и взял сыр, затем добавил в корзину вторую палку сырокопченой колбасы. Ну вот и все. Теперь можно возвращаться домой.
Он вздрогнул, когда, открыв дверь в тамбур на три квартиры – его и две соседские, увидел стоящего на пороге одинокого соседа Петра Ивановича, с которым всегда был в дружеских отношениях и с которым частенько смотрел футбол и пил пиво. Мужчина лет шестидесяти, приятный в общении, вежливый и, что важно, неназойливый, улыбчивый и готовый всегда разделить с тобой вечер и поговорить по душам, на этот раз, увидев Владимира, даже прослезился. Нет, он не бросился его обнимать, как если бы был братом или родственником, но решительно и почти торжественно протянул ему свою руку, которую Владимир, опустив тяжелые пакеты на пол, пожал.
– Ну наконец-то! Вернулся, елы-палы!
На Петре Ивановиче была его любимая фланелевая черная рубашка в красную клетку и домашние широкие штаны. Один его вид на мгновение вернул Владимира к жизни. Он даже успел несколько секунд побыть счастливым, словно и не было того ада, через который ему пришлось пройти.
– Отпустили. Уроды! Так долго держать невиновного человека! – Сосед сразу дал ему понять, что никогда и не верил в его виновность, расставил, что называется, все точки над «i». Я с тобой, говорили выражение его лица, интонация голоса да и все поведение, реакция на возвращение соседа. – Потом поговорим. Понимаю, что тебе сейчас, Володя, надо побыть одному, погреться в ванне, поесть, отлежаться на мягком диване. Главное, что я тебя увидел. Вернее, что ты вернулся. И постарайся не думать ни о чем плохом. Вот просто живи и наслаждайся жизнью. Как я, к примеру. Просто живу, и все. Дышу, хожу, ем, общаюсь с друзьями, пью пиво, читаю, хожу в парк, гуляю, кормлю уток…
– Спасибо тебе, Петр Иванович, – тепло отозвался Владимир и хотел было уже зайти к себе, как вдруг услышал за спиной:
– У меня знакомый работает в полиции, хороший знакомый. Это он держал меня в курсе, а потом позвонил и сказал, что тебя отпустили. Так вот, – тут у него даже тон сменился и стал подозрительно жестким и почти казенным, – гражданка Карагозова была отравлена редким ядом. К сожалению, она не умерла своей смертью, это точно доказано, и тебе, Володя, об этом хорошо известно. И отравил ее точно не ты, поэтому ты сейчас и на свободе. Но таким же ядом была отравлена еще одна женщина, труп которой нашли два года тому назад и долгое время не могли установить ее личность. Но вот лично я знаю, кто она…
– В смысле?
– Ты иди сейчас, занимайся своими делами. А как будешь готов к разговору, позови меня. Поверь, мне есть что тебе рассказать.
13. 15
