Пробуждение Чёрного Дракона - Лэгэн Алумдор

Глава 7. Подозреваемые

У всемогущего Энга'арта есть две прекрасные дочери, царствующие на небосводе: Васайя и Мапайя.

Старшая Васайя — прекрасна и спокойна. Пять раз за год она светит в полную силу, празднуя начало нового времени года и делая ночь похожей на день.

Младшая Мапайя — более поспешна. Двенадцать раз за год она радует людей полнолунием, чтобы они знали: когда настаёт пора сеять, а когда собирать урожай, могли назначать лучшее время для обрядов обручения и почитания предков.

Каждый год на три зимних дня обе луны отворачиваются от Хотартэйи, горюя о потере отца. Это время называют Мраком Сварты. Время, когда тёмные силы стремятся захватить человеческие души и окунуть мир в беспросветную Тьму.

— «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис

24 посевен 299 года эпохи Лунного Древа

Империя Этват, предгорье Дайяринн, город Омакпайя

— Имард Шамрис ~

Подмастерье палача тихо посапывал, развалившись на стуле. Имарда практически оставили без присмотра, только это не помогало выбраться из клетки. Ключи было не достать. Прутья птичника оказались прочными, замок не поддавался.

Всё чаще мысли перескакивали к племяннице. Имард вслушивался в звуки, разносившиеся по подвалам Башни Раскаяния, представлял: какие ужасы мог творить Омакпайский Душитель с Рэдой.

Потоки воздуха, гулявшие по коридорам, издавали тихие протяжные стоны. Имард надеялся, что это лишь ветер. Но сердце всё равно каждый раз сжималось от неизвестности и предчувствия чужой боли.

Время тянулось. Веки наливались тяжестью, но Имард не смыкал глаз. Не опускал голову. Не переставал вслушиваться и вглядываться в крошечное решётчатое окно на двери допросной. Тени по углам обретали вязкую густоту, звучали тысячами скрипучих голосов. Подползали к клетке, сплетались с решёткой, вразнобой предлагали смерть и спасение, боль и удовольствие, власть и рабство.

В попытке заглушить их визгливый скрип, Имард заорал и очнулся.

Подмастерье, встревоженный криком, вскочил. Бросил взгляд на птичник, облегчённо выдохнул, увидев охотника запертым.

Струящиеся тени заползали обратно в трещины стен, их голоса растворялись в треске факелов и звуке приближающихся шагов.

Дверь распахнулась. Омакпайский Душитель толкнул Рэду в комнату, довёл до второй клетки. Она без возражений зашла внутрь, сползла на решетчатый пол.

— А ты сознаться не хочешь? — без энтузиазма спросил Вогэн.

Имард даже не повернулся к палачу. Имард шарил глазами по племяннице, пытаясь определить: насколько сильно она пострадала.

Рэда сидела в углу клетки, обхватив колени и положив на них голову. Волосы в беспорядке покрывали её лицо, шею и плечи. Племянницу трясло. На вид, новых ран не было. Но это ничего не значило. Хороший палач умел причинять невообразимые мучения, не оставляя видимых следов. А Вогэн, по слухам, был в этом лучшим.

— Передай сотнику Волису, что заключённые сегодня… сознаваться не желают, — обратился палач к подмастерью, сделав акцент на слове «сегодня».

Как только подмастерье вышел и затворил скрипучую дверь, Рэда оживилась, подняла голову, сладко потянулась. В глазах её играл озорной огонь, а на лице сияла довольная ухмылка.

— Может быть, завтра тебе удастся выпытать признание, мой палач? — томно поинтересовалась Рэда и получила в ответ скупую усмешку Вогэна.

Удивление Имарда перерастало в бешенство. Он был готов придушить свартовку. У неё была сотня способов предупредить, что Вогэн — её любовник. Что ей ничего не грозит. Но вредная девица до конца ломала комедию.

— Зарублю, — пробубнил Имард. Плюхнулся на дно птичника, отвернулся от племянницы, стараясь всей своей позой выразить смертную обиду. Из-за тесноты получалось не слишком успешно.

— Дядя? Что-то ты хмурый, — проворковала свартовка. — Мы тебе еды принесли…

Послышался тихий хлопок, по комнате разлился аромат сливовой браги. Вогэн поставил рядом с клеткой Имарда деревянную кружку, до краёв наполнил бордовой жидкостью.

Имард просунул руку между прутьев, забрал подачку. В горле, и правда, пересохло.

— И где же ваша еда? — спросил он, после того как оценил кисловатый вкус браги.

Вогэн достал из кармана фартука большой ломоть хлеба, протянул Имарду. Охотник решил не думать: чем успела пропитаться выпечка, пока лежала в рабочей одежды палача.

— Поторопись, скоро за вами придут, — сказал Вогэн.

Имард откусил небольшой кусок свежего ароматного хлеба. В животе жалобно заурчало, с полудня и крошки туда не успело попасть. Он не стал поддаваться позыву заглотить всё разом, предпочитая наслаждаться вкусом еды, тщательно жевал каждый кусочек.

— Солнце, а не вернёшь мне мои шпильки? Причёска совсем не держится, — промурлыкала Рэда, переплетая косички. Палач напоминал «солнце» так же, как холодный полумрак подвала Башни Раскаяния — жаркий летний день. Но Вогэна не смутило это обращение.

Всё, что нашли у охотников — свалили грудой на тумбу в углу. Вогэн выудил оттуда несколько тонких железных закорючек.

— Держи свои отмычки. — Палач протянул шпильки Рэде, а та игриво провела ноготками по его руке, прежде чем их забрать.

Имард сосредоточился на дожёвывании хлеба. Видеть заигрывания племянницы с палачом было выше его сил.

Вскоре послышались шаги. Дверь с мерзким скрежетом открылась. В помещение вошёл подмастерье. Следом появились знакомые градозащитники из отряда сотника Волиса.

— Тара Нарис ~

Почти полный диск Старшей луна серебрил пелену облаков. Половинчатая Младшая — завершала свой путь по небосводу, прячась за невысокими крепостными стенами Омакпайи. Густая ночная тьма опускалась на приграничный город.

Топот копыт о каменистую почву привлёк внимание двух стражников, дежуривших на стене.

Всадники остановили разгорячённых коней у закрытой решётки городских ворот.

— Открывай! — крикнул Ши.

— Утром приходите! Ночью пускать не велено, — ответил стражник. Его товарищ пытался вышагивать строевым по площадке над воротами, но то и дело приваливался к деревянным перилам. Те грустно поскрипывали.

— Мы из Томарана, — отчеканил Ши, спешиваясь. — У нас — разрешение!

Ши достал из поясной сумки пропуск с печатью Командующего Гунэиса.

— Нам тут ваши бумажки не указ. Утром приходите! Слышите? А то стрельну! — Стражник показательно помахал арбалетным болтом.

— Сотника Азула позови! — крикнула Нарис. Её конь нервно вышагивал на месте. Иссиня-чёрная шерсть блестела от пота, изо рта вырывались клубы пара. Подол плаща терракотового цвета лип к крупу мерина. Тара ещё в Томаране сменила платье на штаны, рубаху и плащ.

— А мне пост покидать тоже не велено. Ещё из жалования вычтут за самовольство. Утром приходите, — отозвался стражник.

Воздух вспорол звук спущенной тетивы. В землю перед Ши врезался арбалетный болт. Тэпат вынул из ножен обоюдоострый меч. Тара спрыгнула с коня, выступила вперёд.

Первый стражник вырвал у второго арбалет, смачно выругался.

— Тя кто стрелять просил? Балда! — послышался возмущённый голос.

— Тты-ы, — еле ворочал языком его вдрызг пьяный товарищ.

— Балда! — чуть