Академия темных. Игра на выживание - Лика Верх

С тихим стоном я опустилась на подушку. Как пахнет миндалем… Здесь лежал Витор. Какого черта? Хотела возмутиться, но, едва подняла голову, она взорвалась новой болью. Тьма с ним, потом поговорим. Легла обратно и провалилась в забытье.

Пробуждение вышло тяжким. Голова налилась свинцом и гудела, я ни о чем не могла думать. Руки плохо слушались приказов, но, по крайней мере, подавали хоть какие-то «признаки жизни», а вот ноги… Ноги решили послать свою хозяйку к бездне. Я лежала на кровати, наполовину укрытая пледом, но уже не пушистым и теплым, а тонким и легким.

Темная комната ничем не освещалась, а сквозь шторы свет не просачивался.

Переходить из горизонтальной плоскости в вертикальную не было никакого желания. Но организм настойчиво требовал отправиться в туалет, а как известно, неисполнение желаний мочевого пузыря может привести к неприятным последствиям.

Темнота меня не остановила. Поднявшись с кровати, я шагнула вперед. Попытка вышла не то чтобы неудачной… Вместо запланированной траектории меня понесло в сторону, и я стукнулась головой о шкаф. Звук удара был глухой – видимо, отбивать у меня особо нечего.

– Черт! – Я медленно сползла на пол, уткнула многострадальный лоб в колени.

Знала бы я раньше, чем кончится этот вечер… Ну, знала бы, и что? Из природной вредности все равно выпила бы зеленое пойло. Но не думала я, что будет так плохо…

– Такими темпами ты сама убьешься и комнату разнесешь. – Меня аккуратно взяли на руки.

Тьма решила надо мной жестоко подшутить. Помимо Витора есть мама, папа, Джен на худой конец… Так нет же, рядом со мной человек, видеть которого хочется меньше всего.

– Ты зачем встала?

Спокойный тон с нотками волнения. А где же упреки, злость, другие характерные для него эмоции? Это же Витор.

Да, Лиса, хорошо ты головой приложилась. Но с другой стороны… сама я не могла дойти до уборной. И не знала, куда идти. Один раз воспользуюсь его помощью… Надеюсь, плата за нее будет не слишком высокой.

– В туалет хочу, – тихо проговорила я. Любой громкий звук отдавался в голове звенящей болью.

Без лишних комментариев меня отнесли к «белому другу». Витор велел позвать его после того, как я закончу свои дела, и исчез за дверью.

Да я бы лучше навсегда осталась в компании унитаза.

Придирчиво осмотрела себя в зеркало: черная футболка на два размера больше, всклокоченные волосы, круги под глазами. В целом какой-то болезненный вид…

Что-то я вообще ничего не понимаю. Витор носится со мной, как курица с яйцом. С чего вдруг такая смена линии поведения? Чувствует за собой вину? Ерунда. Из добрых побуждений он вряд ли на такое способен, значит, надо искать мотив.

От размышлений голова разболелась сильнее. Подумаю над мотивами Витора позже, а пока надо добраться до двери.

Попытка окончилась оглушительным провалом. Меня отнесло к стене, но на сей раз удар пришелся на левое плечо. Моя голова повторного удара не выдержала бы. В ту же секунду дверь распахнулась, явив моему взору помятого, взъерошенного Витора – в футболке, похожей на ту, что была на мне, и шортах. Вон как его потрепало…

– Что за вредная девчонка, – проворчал он, оценив обстановку.

Я начала сползать по стене на пол, но Витор подхватил меня и, недовольно сопя, отнес на кровать. С облегчением опустила голову на подушку и собиралась заснуть, но у Витора имелись другие планы. Он включил светильник, и я зажмурилась от резанувшего глаза света. Отвернулась к стене с твердым намерением заснуть, но Витор продолжал нависать надо мной, явно ожидая от меня ответной реакции.

Я приподнялась на локтях и раздраженно спросила:

– Что?

Сложив руки на груди, он внимательно смотрел на меня. Все с тем же раздражением я попыталась поднять подушку, чтобы сесть поудобнее, но она как будто весила целую тонну. Витор, наблюдавший за моими жалкими потугами, любезно уложил подушку, вызвав во мне бурю негодования.

– Да что с тобой такое? – взвилась я. – То грозишься убить, то помогаешь мне. Совесть заела? Не поверю! Нет у тебя совести.

Витор молчал, я раздражалась еще больше, голова болела все сильнее. Может, это такой коварный план и он меня сейчас убивать будет? Поэтому и разглядывает. Выбирает, с чего лучше начать и какой метод применить.

– Витор, ты либо убивай, либо отваливай, либо говори, к чему это все? – Под «этим всем» я подразумевала вечернюю помощь, ночную и вообще…

– Гораздо проще было бросить тебя одну, и летальный исход не заставил бы себя ждать.

Разумеется, он прав. Глупо вытаскивать меня из ужасного состояния, чтобы потом убить.

– Я не поверю, что ты за пять минут изменился. Не бывает такого. Значит, у тебя свои цели и за помощь ты затребуешь плату. Какая она, эта плата, Витор?

Он нахмурился, я приготовилась испытать новую боль и гадала, что теперь пострадает – рука или нога.

Поежившись от неприятных воспоминаний, передернув плечами, дерзко посмотрела в темно-синие глаза.

– Замерзла? – Неправильно истолковав мои движения, Витор взял плед и начал меня укрывать.

– Хватит! – Я выхватила плед. – На руках носишь, с пола поднимаешь, пледом укрываешь, даже в туалет отнес! Что происходит, Витор?

– Чего ты орешь? – сказал он холодно. – Хочешь всех разбудить? Ложись спать. Свет оставить?

– Витор! – взвыла я, но он насильно укрыл меня пледом и удалился.

Сорвав свою злость на подушке, изрядно помяв ее кулаками, я вырубила светильник и попыталась заснуть. Сон не шел. Я думала о Виторе, вернее о том, что ему нужно. Просто так помогать он не стал бы, а вот что потребует с меня – это вопрос. Огромный жирный вопрос.

А еще меня удивил отец. Он будто видел все, что происходило между мной и Витором. Мои скудные знания не могли дать ответ, почему нас не замечали остальные и никто мне не помог. Но папа… Как он смотрел на Витора – точно испепелить его хотел… Надеюсь, он раскусил его истинную сущность и поможет разорвать помолвку.

Надеюсь… Надеюсь…

– Ирэне, – ворвался в мой сон тихий бархатистый голос. – Просыпайся, родная.

Это ж сколько я проспала, что меня будить начали? Открыв глаза, встретилась взглядом с улыбающимся отцом.

– Тебе надо поесть.

На мой немой вопрос папа ответил:

– Ты пропустила обед.

Я больше никогда не буду пить. Честное следовательское. Стыдно-то как… Хоть бы никто не видел моего «триумфального» удаления с бала.

– Пойдем, нам с тобой надо поговорить.

На этот раз встать оказалось гораздо легче, только… Не могла же я выйти к столу в футболке. Папа, словно прочитав мои мысли, протянул мне зеленое платье и вышел за дверь.

Переодевшись, я взглянула на свое отражение и ужаснулась. Под глазами мешки, волосы сбились в колтуны, цвет лица отдает зеленцой, сочетаясь с платьем… Картина маслом. «Бурлаки на Волге» выглядели лучше, ей-богу. От косметики и следа не осталось, Витор постарался. А я вместо благодарности на него накричала… И правильно, нечего было мне больно делать.

Папа ждал за дверью. Рассмотрев мое зеленоватое лицо, он укоризненно покачал головой и, обняв меня за плечи, повел по коридору.

– Я распорядился, чтобы обед тебе накрыли в моем кабинете. Там нам никто не помешает.

Разговор, наверное, пойдет о Виторе. Все-таки не прошла даром моя игра на нервах «женишка». Мама не заметила, зато папа понял ситуацию правильно.

Едва войдя в кабинет, уловила запах запеченной рыбы и овощей. Желудок довольно заурчал, предвкушая вкуснейший обед. Он ожидал меня на журнальном столике возле дивана. Сам диван располагался вплотную к окну. Большой рабочий стол посредине комнаты излучал величие, а заполненные книгами шкафы вдоль стен дополняли рабочую обстановку.

На письменном столе царил образцовый порядок. Все свитки аккуратно лежали в прорезях, чтобы не скатывались, перья, ручки, карандаши стояли в лакированном деревянном стаканчике. Ничего лишнего. Правильно говорят: хочешь узнать человека – посмотри на его рабочее место.

– Ты кушай. – Папа усадил меня на диван. – А я пока расскажу тебе одну историю.

Я только «за», особенно под такое волшебное блюдо.

– Родилась у одних уважаемых людей дочка, потом она выросла и отдали ее в Академию.

Я стала жевать помедленнее: не про меня ли, часом, история?

– И не знать бы родителям горя, но… – Отец многозначительно помолчал. – Но явилась она как-то раз и сказала: «Я помолвлена». И не с кем-нибудь, а с человеком, известным на всю Академию своей жестокостью.

Я подавилась, откашлялась и на всякий случай отставила тарелку.

– Отец, естественно, сказал «нет», а без его согласия и кольцо силу не получит, и брак заключить нельзя.

Интересно: а если папа скажет «нет», кольцо снимется?

– Просила дочь отца дать согласие, да только он был непреклонен. Не прошло и двух дней, как заявился к отцу жених. – Последнее слово папа произнес с ноткой презрения. – Убеждал в высоких чувствах, клялся, что сделает дочь счастливой. Ничего не добившись, подмазался к матери невесты, и та долго отца уговаривала… И отец скрепя сердце согласился. Догадываешься, о ком я говорю?