Возвращение в Коктебель - Елена Катасонова

- Ты знаешь, - отвечала Галя. - Там есть права.

- А у меня?

- У тебя - нет. Любовь часто бесправна...

Уже совсем темно, а Натка все сидит за столом, не зажигая огня. Как странно, что Дима никуда не делся и совсем ее не покинул. Как хорошо. В чем-то стал даже ближе, потому что не с кем его делить и никуда он от нее не уходит. Может, как раз об этом он и писал, словно предупреждая? Перед смертью старался все объяснить? А она не очень-то его поняла. Сейчас понимает: души их слились воедино.

Натка смотрит в окно, на потемневшее небо с первой звездой. "Я же ни во что такое не верила, - думает она, - а теперь все время чувствую его рядом. Может, я сошла с ума? Но с ума сходят, говорят, незаметно, и таких вопросов себе не задают..."

- Что ты сидишь впотьмах?

Мама вошла так тихо, что дочь ее вздрогнула. Вспыхнул, ударил по глазам свет.

- Скорее включай вторую программу! Там сейчас Зину будут показывать!

Мама так и светится торжеством: ее старшая дочь процветает, у нее наконец-то все хорошо, все прекрасно!

- Российский канал? - встает из-за стола Натка.

- Ну да, я же говорю, вторую программу! - Мама суетливо усаживается в кресло. - Где все они заседают... Скорее, а то пропустим!

Натка включает телевизор. Чтоб не обидеть маму, садится рядом.

- Знаешь, как ее ценят, - со скрытой укоризной в голосе говорит мама. - Помощник депутата - это, знаешь ли, не какой-нибудь инженер.

Она взглядывает на дочь. Та молчит.

- У них и буфет свой, и обеды! А какая загородная вилла! - Мама, чуть запнувшись, старательно выговаривает новое, зарубежное слово. - Они там вроде работают, что-то обсуждают, решают, но в основном отдыхают, конечно. Зина и Ларочку свою там пристроила, и ее мужа. Ты бы тоже попросила, а?

- О чем? - рассеянно спрашивает Натка.

- Чтобы она тебе помогла! - сердится на ее непонятливость мама.

- А мне не нужна помощь, - устало говорит Натка. - И в обслугу я не гожусь.

- Ну зачем ты так? - обижается мама.

На экране зал заседаний. Коренастые депутаты с удовольствием новичков нажимают кнопки... А вот и фойе: перерыв.

- Где же Зина? - волнуется мама. - Ох, вот она! Смотри, смотри! Софья Петровна хватает Натку за руку, стискивает, трясет. - Видишь, видишь?

Через парадный зал идет Зина - нарядная, деловая, с листками в руках. Проходит совсем близко от камеры, стрельнув в объектив глазами.

- Ну, видела?

И тут звонит телефон. Софья Петровна радостно хватает трубку.

- Смотрели? - захлебывается от восторга Зина.

- А как же! - кричит в ответ Софья Петровна. - Какая же ты у меня красавица! Только очень уж быстро...

- И Натка видела? - ревниво спрашивает Зина.

- Да-да, конечно!

- Ты ей сказала, что я могла бы похлопотать?

Софья Петровна испуганно косится на младшую дочь.

- Не-е-ет...

Натка догадывается, о чем примерно идет речь. Бедная мама! Как она сдала за последний год... С Наткой ей неинтересно и скучно - та все больше молчит и о чем-то думает, - с Зиной теперь месяцами не видится. А как же! Зина ведь - государственный человек: пропадает на сессиях и приемах, непременная участница всевозможных шествий и манифестаций. Недавно со своим депутатом слетала в Париж: устроила ему грандиозный скандал и слетала.

- Знаешь, как он перетрусил? - смеялась Зина. - Я ему, прохвосту, все высказала! Я за него расписываюсь, голосую, а как Париж... Он мне - воды, а я как двину стакан, все бумажки его залило...

Молодец Зинуля: своего добьется всегда, не то что Натка. Приехала радостная, нарядная - специально пришла показаться, - привезла матери маленькую такую баночку с джемом.

- Ну что ты, Зиночка! Зачем тратилась?

- А они там лежат на столах - бери сколько хочешь.

Натка как-то странно хмыкнула, и Зина обиделась. А Софья Петровна поставила баночку на стул, рядом с кроватью, открывать не стала. Пусть постоит, такая прелесть!

Да, девочки ее раздружились... Софья Петровна сидит в кресле, думает свои горькие думы, покачивая седой головой с жиденькими волосиками, беззвучно шевеля сухими губами. Натка набрасывает ей на плечи шаль:

- По-моему, тебе холодно.

"Вот, Дим Димыч, какие дела, - продолжает она свой обычный разговор с Димой. - Скажешь, надо терпеть? Стараюсь... И вот что еще я решила, Дим: пора возвращаться мне к чертежам, хватит ерундой заниматься, правда? Даже если за нее хорошо платят. Не может быть, чтобы все, что я знаю, было бы совсем никому не нужно! Завтра поговорю с Вадимом, обещаю тебе, не смотри на меня так укоризненно..."

- Мам, пожевать есть? - В кухню влетает Лена, врубая по пути телевизор. - Ух ты, картошка!

Грохот очередной бит-группы заставляет содрогнуться посуду в шкафу.

- Сделай потише, - просит Натка.

- Что ты, мам! Такие крутые ребята! Слушай, что было на факультете...

Она ест картошку, с хрустом грызет огурец и рассказывает, рассказывает...

- Что вы тут делаете? - входит в кухню Софья Петровна.

- Садись, бабуль! - кричит Лена. - Смотри, что я купила к чаю!

Да, конечно: надо терпеть, любить и надеяться, смотрит на них Натка. Надо иметь мужество жить.

Москва - Коктебель, 1994 год