Нефритовый диск «Би» - Комбат Мв Найтов

что он пишет ее радиопозывной, который она использовала в полете. Недоуменно посмотрела на «булыжник», внутри которого вспыхивал свет. Немного сжала правую рука и сразу разжала, пытаясь дать ему понять, что поняла, что он вызывает ее. Опять заморгала «лампочка»: «О», «н», пропуск, «з», «д», «е», «с», «ь». «Он здесь». Тут ее позвали, она чуточку приотстала, помахала левой рукой, достала из сумки бутылочку с водой и почти всю ее выпила. «Кто „Он“? Где „здесь“? Вокруг ни души». Опять моргает: «Запомни координаты».

– Сейчас, сейчас. Все в порядке! – ответила она на крики «Танечка!».

«Где их взять эти дурацкие координаты». Впрочем, им же вручили план города. Там, правда, масштаб не обозначен. Зато даны размеры всех пирамид и построек. Да и что тут запоминать: стояли возле пирамиды дель Адивино. Она плеснула на ладонь воды и слегка умылась. Волновалась она страшно. «Камень» жил какой-то своей жизнью, независимой от нее. Ей стало немного жутко. «Может быть, выбросить его от греха подальше?» – подумала она, но в конце концов решила немного подождать и попытаться установить с ним контакт. Ведь способ она придумала, просто ей не дали времени осуществить задуманное. После этого поездка просто замелькала, как в калейдоскопе, она торопилась домой, в Звездный, а ей приходилось отвечать на однообразные вопросы и вновь, и вновь рассказывать о том, что видела «там».

В Гаване они разделились: Гагарин и Быковский продолжили турне, к ним в Париже подключились многочисленные участники от Министерства культуры, а Татьяна и Константин Петрович, со своими охранниками, вылетели домой рейсом Аэрофлота. Феоктистов должен был начать последний этап подготовки к полету, отрабатывалась система мягкой посадки, а Татьяна сослалась на общую усталость и отсутствие отдыха за последние два года. Так как отъезд Кости планировался еще в Москве, то разрешили вылететь и ей.

В Калининграде они оба отчитывались о поездке в присутствии троих Главных и всех ведущих конструкторов о том, что удалось узнать или достигнуть. Данные разведки и то, что привезли они – совпадают. Королев тут же загорелся идеей втянуться в прямое соревнование с фон Брауном: построить ракету, равную той, что строит тот. Но его остановили Глушко и Янгель.

– С ней мы уже опоздали. Он начал ее проектировать не вчера и не позавчера, а гораздо раньше. Сколько двигателей у него на первой ступени?

– В данный момент – восемь на всех летавших. Слейтон сказал, что окончательно двигателей будет пять, – ответил Феоктистов.

– Катапульт у них нет, роль катапульты выполняет вот этот «носик», который сбрасывается после начала работы второй ступени, – добавила Татьяна.

– Это у тебя откуда? – спросили все.

– Кеннеди подарил свои снимки в испытательных центрах Канаверал и Редстоун. Он присутствовал на нескольких пусках. Вот он осматривает Систему аварийного спасения корабля «Меркьюри». А это – «Сатурн SA-III».

– А это что?

– Огневой стенд для первой ступени в Редстоуне. А здание справа от него – цех для вертикальной сборки ракеты. А в тех новых зданиях на снимках цеха для горизонтальной сборки.

– Вот что бабы с нашим братом делают! – громогласно выдал Глушко, внимательно рассматривая снимок работающей на Земле первой ступени. – А мы-то прожиг делаем для каждого отдельного двигателя только! А сколько отказов начинается, когда собираем их в пакет?

– Кто-то из их мужиков, по-моему, Купер, сказал, у «Сатурна-три» отключилось четыре из восьми двигателей, но оставшиеся продолжали работать на четыре минуты больше, поэтому ракета поднялась и набрала скорость даже выше, чем планировалось, – заметил Феоктистов.

– А где же они для них топливо брали? У них, похоже, организован централизованный расход топлива. Хорошая идея!

– Так, давайте подведем итог! – сказал Сергей Павлович. – Первая ступень представляет собой пакет из восьми первых ступеней ракеты «Юпитер», с увеличенными танками на двадцать пять процентов для топлива. Система питания позволяет любому из двигателей израсходовать все имеющееся топливо. Они применили другую схему охлаждения сопла. Обратите внимание на вот эти темные полосы на фотографии. Сопло-то они размыли, это заметно, а крайние круговые форсунки у них отработанный газ турбонасосов выбрасывают через двигатель. Там, конечно, что-то еще есть, но размер сопел впечатляет. Но дальше идут какие-то нестыковки. Несуразно маленькая вторая ступень! У нас-то она – главная.

– Говорили что-то о сорокапятимильном барьере, дескать, преодолеешь его, и дальше полет проходит как по маслу. Дескать, мощная первая ступень нужна для этого, – ответил Костя.

– Это, похоже, о нашей сто шестой секунде, когда «семерку» трясет, – сказал Козлов, ведущий конструктор «семерки» (Р-7).

– Да-да, скорее всего, не перебивайте, это очевидно. Все равно: полтора – больше единицы. Эта схема проверена и работоспособна, а «Сатурн» пока не летает. Максимум – суборбита.

– Сережа, ты с выводами-то не торопись, – сказал Глушко. – Нет у них двигателей для второй ступени. Вот и возят воду. Поэтому ее заменяют масс-моделью. А сколько массы они туда положили – одному богу известно. Я бы удлинил сопла, причем за счет выдвигаемого насадка, и поставил туда те же двигатели, что работают в первой ступени.

– Зачем? – возразил Михаил Кузьмич. – Двигатели третьей ступени должны быть многоразовыми.

– Зачем?

– Их же использовать для разгона до второй космической.

– Какой смысл тащить такую бандуру на самый верх? Сбросить это дело, как сейчас делаем, и забыть о нем, – возразил Королев.

– Ну, не скажи! А изгибающие моменты? Вокруг чего формировать поезд будем? Я что предлагаю: двигатели третьей ступени «семерки» заменить на мои. В которых использовать тороидальный бак для топлива и вставной бак для окислителя. Сколько «зондов» мы потеряли из-за разгонного блока? Причина? Незапуск двигателя. А у «циклона» двигатель не запуститься не может. Повторить полностью конфигурацию третьей ступени – это мне запросто.

– Но «пара» у тебя хуже.

– Может быть, и хуже, но позволяет объединить третью и четвертую ступени. А четвертая отказывает чаще всего. В крайнем случае модернизировать только разгонный блок.

– Здесь возражений нет. Давай попробуем. Многоразовый двигатель там сам по себе просится.

– Мужики, вы не о том! Давайте вернемся к стенду! – взмолился Глушко. Оба двигателя делал он.

– А что к нему возвращаться? Начинай делать! – отфутболил его Королев.

– А финансирование?

– Этот вопрос решила Танечка. Сколько там пионерчата миллионов рублей понатаскали за два месяца? Это она здорово придумала. А Козлову все равно какой корабль назвать «Пионером». Вот тот, который к Венере полетит в этом году, и назовем.

– Сергей Павлович, поспешишь – людей насмешишь! За два месяца корабли не строятся. Пусть пару лет пособирают. Требуется «строить» какой-нибудь «корабль», пусть это будет стенд в Горьком. И отчитываться перед пионерами о том, сколько получили денег, и в каком состоянии