Том 1. Стихотворения - Сергей Есенин

Август 1925

"Голубая да веселая страна…"

Голубая да веселая страна*.Честь моя за песню продана.Ветер с моря, тише дуй и вей —Слышишь, розу кличет соловей?

Слышишь, роза клонится и гнется —Эта песня в сердце отзовется.Ветер с моря, тише дуй и вей —Слышишь, розу кличет соловей?

Ты ребенок, в этом спора нет,Да и я ведь разве не поэт?Ветер с моря, тише дуй и вей —Слышишь, розу кличет соловей?

Дорогая Гелия*, прости.Много роз бывает на пути,Много роз склоняется и гнется,Но одна лишь сердцем улыбнется.

Улыбнемся вместе, ты и я,За такие милые края.Ветер с моря, тише дуй и вей —Слышишь, розу кличет соловей?

Голубая да веселая страна.Пусть вся жизнь моя за песню продана,Но за Гелию в тенях ветвейОбнимает розу соловей.

1925

"Эх вы, сани! А кони, кони!.."

Эх вы, сани! А кони, кони!*Видно, черт их на землю принес.В залихватском степном разгонеКолокольчик хохочет до слез.

Ни луны, ни собачьего лаяВ далеке, в стороне, в пустыре.Поддержись, моя жизнь удалая,Я еще не навек постарел.

Пой, ямщик, вперекор этой ночи,Хочешь, сам я тебе подпоюПро лукавые девичьи очи,Про веселую юность мою.

Эх, бывало, заломишь шапку,Да заложишь в оглобли коня,Да приляжешь на сена охапку,—Вспоминай лишь, как звали меня.

И откуда бралась осанка,А в полуночную тишинуРазговорчивая тальянкаУговаривала не одну.

Все прошло. Поредел мой волос.Конь издох, опустел наш двор.Потеряла тальянка голос,Разучившись вести разговор.

Но и все же душа не остыла,Так приятны мне снег и мороз,Потому что над всем, что было,Колокольчик хохочет до слез.

19 сентября 1925

"Снежная замять дробится и колется…"

Снежная замять дробится и колется*,Сверху озябшая светит луна.Снова я вижу родную околицу,Через метель огонек у окна.

Все мы бездомники, много ли нужно нам.То, что далось мне, про то и пою.Вот я опять за родительским ужином,Снова я вижу старушку мою.

Смотрит, а очи слезятся, слезятся,Тихо, безмолвно, как будто без мук.Хочет за чайную чашку взяться —Чайная чашка скользит из рук.

Милая, добрая, старая, нежная,С думами грустными ты не дружись,Слушай, под эту гармонику снежнуюЯ расскажу про свою тебе жизнь.

Много я видел и много я странствовал,Много любил я и много страдал,И оттого хулиганил и пьянствовал,Что лучше тебя никого не видал.

Вот и опять у лежанки я греюсь,Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.Снова я ожил и снова надеюсьТак же, как в детстве, на лучший удел.

А за окном под метельные всхлипы,В диком и шумном метельном чаду,Кажется мне — осыпаются липы,Белые липы в нашем саду.

20 сентября 1925

"Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся…"!

Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся*.Хорошо с любимой в поле затеряться.

Ветерок веселый робок и застенчив,По равнине голой катится бубенчик.

Эх вы, сани, сани! Конь ты мой буланый!Где-то на поляне клен танцует пьяный.

Мы к нему подъедем, спросим — что такое?И станцуем вместе под тальянку трое.

3 октября 1925

"Голубая кофта. Синие глаза…"

Голубая кофта. Синие глаза*.Никакой я правды милой не сказал.

Милая спросила: «Крутит ли метель?Затопить бы печку, постелить постель».

Я ответил милой: «Нынче с высотыКто-то осыпает белые цветы.

Затопи ты печку, постели постель,У меня на сердце без тебя метель».

3 октября 1925

"Снежная замять крутит бойко…"

Снежная замять крутит бойко*,По полю мчится чужая тройка.

Мчится на тройке чужая младость.Где мое С.А. Тье? Где моя радость?

Все укатилось под вихрем бойкимВот на такой же бешеной тройке.

4/5 октября 1925

"Вечером синим, вечером лунным…"

Вечером синим, вечером лунным*Был я когда-то красивым и юным.

Неудержимо, неповторимоВсе пролетело… далече… мимо…

Сердце остыло, и выцвели очи…Синее С.А. Тье! Лунные ночи!

4/5 октября 1925

"Не криви улыбку, руки теребя…"

Не криви улыбку, руки теребя*,—Я люблю другую, только не тебя.

Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо —Не тебя я вижу, не к тебе пришел.

Проходил я мимо, сердцу все равно —Просто захотелось заглянуть в окно.

4/5 октября 1925

"Сочинитель бедный, это ты ли…"

Сочинитель бедный, это ты ли*Сочиняешь песни о луне?Уж давно глаза мои остылиНа любви, на картах и вине.

Ах, луна влезает через раму,Свет такой, хоть выколи глаза…Ставил я на пиковую даму,А сыграл бубнового туза.

4/5 октября 1925

"Синий туман. Снеговое раздолье…"

Синий туман. Снеговое раздолье*,Тонкий лимонный лунный свет.Сердцу приятно с тихою больюЧто-нибудь вспомнить из ранних лет.

Снег у крыльца, как песок зыбучий.Вот при такой же луне без слов,Шапку из кошки на лоб нахлобучив,Тайно покинул я отчий кров.

Снова вернулся я в край родимый.Кто меня помнит? Кто позабыл?Грустно стою я, как странник гонимый,Старый хозяин своей избы.

Молча я комкаю новую шапку,Не по душе мне соболий мех.Вспомнил я дедушку, вспомнил я бабку,Вспомнил кладбищенский рыхлый снег.

Все успокоились, все там будем,Как в этой жизни радей не радей,—Вот почему так тянусь я к людям,Вот почему так люблю людей.

Вот отчего я чуть-чуть не заплакалИ, улыбаясь, душой погас,—Эту избу на крыльце с собакойСловно я вижу в последний раз.

24 сентября 1925

"Свищет ветер, серебряный ветер…"

Свищет ветер, серебряный ветер*,В шелковом шелесте снежного шума.В первый раз я в себе заметил,Так я еще никогда не думал.

Пусть на окошках гнилая сырость,Я не жалею, и я не печален.Мне все равно эта жизнь полюбилась,Так полюбилась, как будто вначале.

Взглянет ли женщина с тихой улыбкой —Я уж взволнован. Какие плечи!Тройка ль проскачет дорогой зыбкой —Я уже в ней и скачу далече.

О, мое С.А. Тье и все удачи!С.А. Тье людское землей любимо.Тот, кто хоть раз на земле заплачет,—Значит, удача промчалась мимо.

Жить нужно легче, жить нужно проще,Все принимая, что есть на свете.Вот почему, обалдев, над рощейСвищет ветер, серебряный ветер.

14 октября 1925

"Мелколесье. Степь и дали…"

Мелколесье. Степь и дали*.Свет луны во все концы.Вот опять вдруг зарыдалиРазливные бубенцы.

Неприглядная дорога,Да любимая навек,По которой ездил многоВсякий русский человек.

Эх вы, сани! Что за сани!Звоны мерзлые осин.У меня отец крестьянин,Ну а я крестьянский сын.

Наплевать мне на известностьИ на то, что я поэт.Эту чахленькую местностьНе видал я много лет.

Тот, кто видел хоть однаждыЭтот край и эту гладь,Тот почти березке каждойНожку рад поцеловать.

Как же мне не прослезиться,Если с венкой в стынь и звеньБудет рядом веселитьсяЮность русских деревень.

Эх, гармошка, смерть-отрава,Знать, с того под этот войНе одна лихая славаПропадала трын-травой.

21/22 октября 1925