Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк. - Роберт Хайнлайн

Барстоу больше не мог держать всех в неведении, и подавляющее большинство долгожителей начало роптать. Они, казалось бы, справедливо негодовали по поводу того, что с ними творят, и требовали от властей Кланов предпринять какие-либо шаги и немедленно. Словом, авторитет Барстоу среди своих сородичей падал так же стремительно, как и авторитет Форда в Совете.

— Четыре дня мы ждать не можем, — повторил Форд.

— В нашем распоряжении часов двенадцать, ну в лучшем случае — сутки. Завтра в полдень состоится заседание Совета.

Тут уже заволновался Заккур.

— Я не уверен, что смогу подготовить их за столь короткий срок. Могут возникнуть проблемы с посадкой на борт.

— Не стоит волноваться, — резко оборвал Форд.

— Почему?

— Потому что все, кто останется, обречены на смерть, если им повезет.

Барстоу молча отвел взгляд. Впервые каждый из них ясно осознал, что им предстоит совершить не просто политический трюк, а почти безнадежную попытку избежать массовой бойни, и что сам Форд тоже балансирует между жизнью и смертью.

— Ну что ж, — решил разрядить обстановку Лазарус, — раз вы так решили, давайте думать дальше. Я смогу посадить «Чилли»… — Он быстро подсчитал в уме время, необходимое для выхода с орбиты и стыковки, — скажем, к десяти вечера по Гринвичу. Для надежности накинем еще час. Что вы скажете насчет семнадцати часов по оклахомскому времени? Это — практически еще сегодня.

Его собеседники, казалось, вздохнули с облегчением.

— Ладно, — кивнул Барстоу. — Я доставлю их в лучшем виде.

— Хорошо, — согласился Форд. — Если это самое ближайшее время, то пусть так и будет. — Он на секунду задумался. — Заккур, я сразу же выведу из резервации всех прокторов и правительственных служащих и освобожу вам выход. Как только ворота откроются, вы сможете обо всем рассказать своим людям.

— Я постараюсь.

— Ничего не забыли? — спросил Лазарус. — Ах да, Зак, вам лучше определить место для моей посадки, а то я невзначай могу укоротить жизнь многим нашим собратьям…

— Я позабочусь об этом. Лучше, если ты прибудешь с Запада. Я выставлю обычный опознавательный знак. Идет?

— Идет.

— Не пойдет, — вмешался Форд. — Нам нужно будет снабдить его системой наведения.

— Ерунда, — возразил Лазарус. — Я бы мог посадить свой космоплан и на вершине памятника Вашингтону.

— Только не в этот раз. И не удивляйтесь, если нам не повезет с погодой.

Приближаясь к «Чилли», Лазарус посылал сигналы с космошлюпки. Он не очень-то доверял механизмам, созданным без его участия, а затянувшиеся поиски «Чилли» могли бы привести к срыву всего плана. Но, к его великой радости, радиомаяк откликнулся.

Лазарус определил соответствующий вектор, сориентировал челнок в нужном направлении и за три минуты до ожидаемой стыковки резко затормозил, довольный тем, как завершил маневр. Пришвартовав шлюпку, Лонг поспешил вовнутрь корабля, чтобы поскорее подготовить его к приземлению.

Лазарус удачно вошел в стратосферу и описал круг над поверхностью планеты. Умело маневрируя, он даже сэкономил горючее, чтобы не пользоваться изношенным регулятором подачи топлива. Спустившись в тропосферу, он уточнил маршрут. Температура внутри салона была достаточно высокой, но не представляющей опасности. И, наконец, он понял, что имел в виду Форд, когда предупреждал о погоде. Небо над Оклахомой и половиной Техаса было покрыто черными дождевыми тучами. Лазаруса это удивило и вместе с тем порадовало: он вспомнил о былых временах, когда люди еще не умели управлять погодой. Он считал, что с тех пор, когда инженеры погоды научились регулировать осадки, жизнь на Земле потеряла некий шарм. Лонг надеялся, что на их планете (если они когда-нибудь до нее доберутся) будет всегда хорошая погода.

Затем начался резкий спуск, и времени на раздумья уже не оставалось. Несмотря на огромную массу, корабль мотало из стороны в сторону. Вот это да! Должно быть, Форд вызвал этот маленький смерч в условленное время, и поэтому образовалась область низкого давления.

Где-то на линии связи ему посылал проклятия контролер движения. Но Лазарус отключил звук и сосредоточил свое внимание на радаре сближения и мерцающем индикаторе инфракрасных лучей, сравнивая поступающую информацию с расчетными показателями. Корабль пролетел над гигантским разломом, где раньше по пути из Орлеана в Оклахому простилался небольшой городок. Когда Лазарус был здесь в последний раз, в местечке еще кипела жизнь. Теперь же ему подумалось, что из всех существовавших когда-либо механических монстров, которыми осчастливило себя человечество, этот космолет-динозавр легко занял бы первое место.

Но тут мысли Лазаруса снова прервал гудок навигационной системы: корабль поймал наводящий луч.

Машина выпустила шасси, резко затормозила, включился пронзительный гудок. Грузовые шлюзы с шумом растворились, и по обшивке корабля громко забарабанил дождь.

Согнувшись под порывами ветра, Элинор Джонсон старалась прикрыть плащом младенца, которого она прижимала к груди. Как только разразилась гроза, ребенок громко заплакал, и от этого плача сердце Элинор просто разрывалось. Сейчас дитя умолкло, но это молчание не предвещало ничего хорошего.

Элинор и сама заплакала, хотя старалась никому этого не показать. За свои двадцать семь лет она ни разу не видела такой бури. Ей казалось символичным, что эта гроза круто меняла всю жизнь, уносила ее из родного полюбившегося домика с таким уютным старомодным камином. Но одновременно вихрь уносил ее и от двух угрюмых прокторов, которые скрутили ее, как какую-то психопатку, и после гнусных издевательств затолкнули в эту темницу на просторах Оклахомы.

Неужели это было на самом деле? Неужели все происходило с ней наяву или весь этот кошмар ей только приснился, и у нее нет ни малыша, ни дома, не будущего?

Но нет, слишком уж пронизывающим был ветер, и раскаты грома, казалось, раздаются так близко. Нет, все это не могло лишь присниться. И тогда то, что сообщил им Старший Опекун, — правда, во всяком случае, ей очень этого хотелось. Элинор и сама видела, как вспышки молнии освещали огромный приземлившийся космолет. В темноте корабля не было видно, но толпа несла и несла ее вперед. Значит, корабль уже где-то близко. Она оказалась в самом хвосте толпы, поэтому взойдет на борт одной из последних.

Но нужно было попасть на корабль во что бы то ни стало: старейшина Заккур Барстоу обрисовал весьма мрачную перспективу, если им не удастся бежать. Элинор искренне верила в его честность и тем не менее с трудом представляла себе, как люди могут быть такими подлыми и ничтожными, чтобы убивать столь невинные и беззащитные создания, как она сама и ее маленькое дитя.

Внезапно ее охватил панический страх: а что, если к тому времени, когда она доберется до космолета, там не останется ни одного свободного места? Она еще сильнее прижала к себе ребенка, и он снова заплакал, но на этот раз уже от боли.

Какая-то женщина из толпы приблизилась к Элинор и заговорила:

— Должно быть, вы устали. Давайте я немного понесу на руках вашего младенца.

— Нет, что вы, не нужно. Все в порядке. — На мгновение молния осветила лицо женщины, и Элинор узнала в ней Мэри Сперлинг.

Теплые слова Мэри подбодрили ее, теперь она знала, что нужно сделать. Даже если корабль будет переполнен, Элинор сможет передать ребенка над головами — ведь не откажут же собратья принять на себя заботу о нем.

Тем временем толпа уносила ее все дальше в спасительную темноту.

Когда Барстоу увидел, что погрузка закончится через несколько минут, то бросил свой пост на одном из грузовых шлюзов и что было духу по грязи помчался в пункт связи. Форд предупредил его, чтобы Заккур дал сигнал перед стартом корабля — это было необходимо для проведения отвлекающего маневра. Взломав в темноте дверь, он ворвался внутрь и быстро набрал код, который дал ему Форд для экстренной связи.

Экран загорелся немедленно, но вместо Форда на нем появился незнакомец. Барстоу машинально выпалил:

— А где Администратор? Я хочу с ним поговорить.

И только в этот момент узнал человека, чье лицо он увидел на мониторе.

Сейчас уже, пожалуй, не было людей, которые бы ни знали Борка Ваннинга, лидера оппозиции в Совете.

— Я и есть Администратор, — холодно улыбнувшись, сообщил Ваннинг. — Новый Администратор. А вы кто такой и какого черта сюда звоните?

Барстоу поблагодарил всех святых, что в темноте его лица нельзя было узнать. Моментально отключив связь, он как угорелый выскочил из комнаты.

Два грузовых шлюза уже были закрыты; по остальным подтягивались задержавшиеся в пути. Барстоу, бранясь, затолкал их внутрь, а сам, едва успев вскочить, помчался в диспетчерскую.