Изгнание из Эдема Книга 1 - Патриция Хилсбург

— А я — нет!

— Не верю.

Блэкфорд не позволял себе нервничать, но голос его звучал с некоторым напряжением:

— Вы, женщина с изысканным вкусом, хотите убедить меня в том, что в этом есть нечто привлекательное? Милое? Ценное? Эстетичное?

— Не распаляйтесь, дорогой.

— Всю эту рухлядь надо искоренить, сметя с лица земли, сжечь дотла. Одна обстановка вашей гостиной стоит в несколько раз дороже чем весь этот дом с его подвалами и пристройками, с его берегом так называемой реки.

— У вас претензии даже к реке?

— В этом месте даже река похожа на сточную канаву — так грязно вокруг.

— Вы сегодня очень мрачны, Эндрюс.

Но Блэкфорда не могли остановить миротворческие реплики Стэфани — он намерен был высказать все, что пережил сегодня и освободить свою душу от унижения и отвращения к окружающему его сегодня дискомфорту:

— У себя дома…

— А мой дом в чем виноват?

— У себя дома вам достаточно только снять телефонную трубку, и вы получите вполне приличный завтрак или обед с прекрасной сервировкой.

— Но я не хотела сегодня обедать дома.

— Ваш роскошный, комфортабельный, надежный автомобиль может мгновенно доставить вас в любой первоклассный отель, расположенный в действительно живописной местности, не то что здесь. А вы приезжаете к этой отвратительной свалке, в этот мерзкий, запущенный трактир и еще восклицаете: «Как мило!» Стоит ли для этого быть миллионершей?

— Ах, вот в чем дело?

— Именно.

— Чушь!

— Что чушь?

— Ваш вопрос. Когда-то я, впервые получив неограниченные деньги, со стремительной радостью окунулась в светскую жизнь. И как вы думаете, сколько мне потребовалось времени, чтобы устать от беготни по магазинам и почувствовать отвратительную тошноту от всей этой роскоши и бесполезной суеты, которая вам так по душе?

— А вам нет?

— В некотором смысле.

— И все же?

Не отвечая на последний вопрос, Стэфани продолжала начатую раньше мысль:

— Я устала раньше чем через две недели от бесполезной светской жизни со всеми ее прелестями. Мой отец…

— Но мы говорим о нас с вами.

— А что мы без своих родителей? Без того, что они заложили в нас и построили для нас?

— Не всегда.

— Очевидно, — примирительно сказала Стэфани и все же настойчиво продолжала: — Мой отец, имея сто миллионов, всегда ездил в третьем классе и тратил на себя только разумный минимум, кроме тех случаев, когда ему приходилось принимать нужных людей. Для чего ему было тратить лишнее? Ел и пил он столько же, сколько обычный человек на этой земле, одежды носил тоже не больше, только с большей аккуратностью. Я стараюсь поступать так же, как он.

— Тогда почему же вы любите деньги и терпеть не можете тратить их?

— Приходится все же тратить.

— Не без того, но для вас это наказание господне — расстаться даже с мелкой монетой.

Сказав это, Эндрюс Блэкфорд почти с испугом посмотрел на Стэфани, удивляясь своей смелости — этого он себе ни разу не позволял, общаясь с этой неординарной женщиной.

— Потому что деньги — это сила. Деньги — это свобода. Деньги — это уверенность. Деньги — это значимость, не напускная, а настоящая.

— В этом я с вами согласен.

— Еще бы вы не согласились!

— Но…

— Знаю, знаю, что вы хотите сказать: у нас с вами разное отношение к деньгам, дорогой Эндрюс.

Стэфани Харпер, а теперь она выглядела истинной дочерью своего отца. Ох, и порадовался бы он, взглянув на нее в эту минуту. Разговор о капитале, о деньгах делал ее возвышенной, недосягаемой и даже монументально-прекрасной той особенной красотой, непонятной многим. Эта красота не только притягивала, но и пугала, как водопад, как гейзер, в общем, как разбушевавшаяся стихия. Отвести от нее взгляд было невозможно.

— Превратить один миллион в два мне легче, чем какой-то бедной женщине сделать десять из пяти, даже если она сумеет раздобыть эти первые пять.

— Надо иметь особые способности.

— Это талант. Способности плюс трудолюбие, бережливость, ум и чувство радости видеть, как деньги делают деньги. По существу говоря, они потом оборачиваются сами собой, надо только разумно их направить.

— Конечно, дорогая Стэфани, у вас столько талантов, но самый главный из них — делать деньги: все это знают. Я же умею их только тратить.

— Это я хорошо знаю.

— Обратили внимание?

— И на это тоже.

— На что же еще?

— Но мы говорили о деньгах.

— Ах да! Для меня деньги — это вульгарная проза, растлевающая душу забота.

— Когда их нет?

— И когда есть тоже. Конечно, они мне нужны, но я их не люблю.

— Не любите? Странно?

— Ничего странного. Когда это возможно, я стараюсь о них не думать.

— Не думаете?

— Именно, не думаю.

— О чем же вы тогда думаете, если не о деньгах? О женщинах?

— Да, но не только прекрасный пол занимает мои мысли, есть еще интерес.

— Думаете о еде?

— Тоже не всегда, хотя я к ней довольно привередлив. Сознаюсь, не ожидал такого, — он обвел взглядом стол и вздрогнул от отвращения.

— Чревоугодие — один из сакраментальных грехов.

— Не надо о грехах, дорогая.

— Так вот отчего у вас плохое настроение?

— Не только.

— Согласитесь!

— Вовсе нет.

— И все же?!

— Вы обещали мне изысканное развлечение.

— Вы не получили его?

— Нет.

— Почему?

— Вы сказали мне, что нашли прелестное местечко на берегу реки, где мы можем съесть восхитительный завтрак, приготовленный по-деревенски, на лоне природы.

— И что?

— Разве эту грязную дыру можно назвать восхитительным местом?

— Вы раздражительны.

— Скажите честно, приходилось ли вам хоть раз в жизни завтракать более отвратительно, чем сегодня?

— Что здесь так отвратительно?

— Здесь нет даже отдельного кабинета, и сюда в любую минуту может войти кто угодно.

— И что?

— Мне это, мягко скажем, неприятно. Я хочу наслаждаться вашим обществом там, где нам никто не помешает.

— Нам и здесь никто не мешает.

— Мне мешает грязь, дискомфорт, плохая, даже отвратительная, обстановка…

— Не продолжайте в том же духе. Перестаньте киснуть, а то можете сквасить и меня. Я тогда вам не завидую.

— Сегодня я и сам себе не завидую. В городе, в хорошем ресторане нам было бы куда лучше. К тому же, по-моему, пошел противный дождь.

— Это тоже моя вина?

— И даже это.

— Я что, позвонила в небесную контору и заказала на сегодня дождь?

— Не смейтесь. Это дополняет ваше представление о прекрасном дне, проведенном за городом.